Сьюзен Стивенс - Снова в его постели

– Ты не права, – возразил он. – Смысл есть. В том, что произошло, моей вины не меньше, чем твоей, поэтому и ответственность должна была быть общей.

– Нет. – Ее глаза сверкнули. – Мне не нужно твое понимание. Не нужна твоя жалость. Но раз уж ты все знаешь… Пожалуйста, давай не будем к этому возвращаться.

Все знает? Разве?

– Карина…

Она оттолкнула его руку:

– У меня был выкидыш. Что, как сказали врачи, случается со многими женщинами.

– Карина, – мягко произнес Данте, глядя, как ее лицо исказила гримаса боли, а затем оно стало замкнутым и отчужденным. – Не пытайся сделать вид, что это ничего для тебя не значит. Я же вижу, что это разбивает тебе сердце.

– Что еще я должна сказать? – вспыхнула она.

Когда-то они были друзьями. Они всем делились друг с другом. А сейчас она замыкается в себе.

– Я тебя знаю, – негромко произнес Данте. – Я знаю, что даже в восемнадцать лет, если бы все сложилось иначе и у тебя родился бы ребенок, ты справилась бы. Но случилось так, что тебе пришлось пережить эту трагедию одной.

– Прекрати, Данте! – не выдержала Карина. – Какой сейчас в этом смысл? Я ничего не могу изменить. Как и ты. Нам осталось только признать, что все к лучшему.

– К лучшему? – переспросил он. Теперь у него не было сомнений, что что-то было совсем не так. – Не могу поверить! Та Карина, которую я знал, никогда бы этого не сказала.

Прерывисто вздохнув, она отвернулась:

– Если нам обязательно говорить, пожалуйста, давай поговорим о делах. Мы тратим драгоценное время на то, что не в силах изменить.

Когда она снова взглянула на Данте, он увидел, что внутренний огонь, горевший в них, потух. Карина ясно давала понять, что больше не собирается обсуждать эту тему.

– В Рио ты как-то сказал, что тебе нужны мой профессионализм и опыт в организации мероприятий, – напомнила она. – Надеюсь, что ничего не изменилось.

– Ты носила моего ребенка, Карина. Это все меняет.

Она несколько секунд молча смотрела на него, затем вскочила в седло и, не оглядываясь, ускакала.

Ему нужно ехать. Ему требуется время, чтобы до конца вникнуть в то, что рассказала Карина. Она была беременна и не сообщила ему. У Данте это не укладывалось в голове. Она потеряла ребенка и в одиночестве оплакивала потерю. Чувство вины тяжелым грузом легло на его плечи. Это так типично для Карины – упрямой, настойчивой, смелой, сильной. Она была как пробка, которая всплывает на поверхность воды, с какой бы силой ее ни бросили. Люк обеспечил ее всем, когда она росла, включая безусловную любовь, но он был слишком занят поиском своей дороги в жизни, чтобы постоянно интересоваться сестрой. И в любом случае, вряд ли она стала бы прислушиваться к советам брата.

Когда он и Карина были моложе, вопрос доверия не стоял между ними: достаточно было задать вопрос, чтобы получить честный ответ. Тогда у них не было причин лгать или утаивать правду друг от друга. Они сильно изменились с тех пор и вряд ли смогут с легкостью вернуться к искренности, но он должен был что-то сделать. Данте был уверен: Карина по-прежнему продолжает от него что-то скрывать. И если то, что он сегодня узнал, было ошеломляющим…

Он помрачнел, даже не представляя себе, что она может утаивать.

Если бы он не порвал с ней той ночью…

Но он не мог поступить иначе! Они оба были слишком молоды, слишком нетерпеливы, незрелы – они еще ничего не знали ни про самих себя, ни о том, чего хотят от жизни. Наверное, он в ту ночь оказался во власти животного инстинкта, который был силен в его отце и заставлял того гулять направо и налево. После физической близости Данте оттолкнул Карину во многом из-за страха. Он боялся стать похожим на отца.

Потребовались годы на возмужание и на то, чтобы понять: он никогда не будет похож на него. Вот почему он открыл свой дом для ребятишек. В перспективе Данте планировал приглашать на ранчо людей всех возрастов, желающих познакомиться с сельской жизнью. В его доме не будет места теням и страхам, зато поселятся счастье, радость и свет. Ему хотелось, чтобы Карина освободилась от груза прошлого, но сначала ей нужно научиться ему доверять.

Карина мчалась во весь опор, словно скорость могла помочь ей забыть, что она рассказала Данте о ребенке. Молодая женщина жалела об этом и в то же время испытывала непонятную радость. Радовалась она и тому, что ей хватило благоразумия утаить от Данте остальные секреты, тем более что они не имели к нему никакого отношения.

Но глубоко внутри она понимала: Данте не отступится, если заподозрит, что у нее еще есть тайны.

Откинувшись назад и натягивая поводья, Карина заставила коня сбросить скорость, чтобы дать им обоим возможность перевести дух. Скачка по пампасам всегда приносила ей облегчение, обладая почти целебными свойствами, но не было никакой нужды в том, чтобы подвергать себя и коня неоправданному риску.

Конь перешел с галопа на резвую рысь. Это дало Карине возможность полюбоваться пейзажем. Вдохнув полной грудью запах полевых цветов и трав, она невольно улыбнулась, несмотря на владевшую ею грусть. Эта верховая прогулка на рассвете пробудила воспоминания о детстве, когда она часто ездила вместе с Данте.

Неожиданно Карина увидела его вдали, в лучах восходящего солнца. То, что Данте не приближался к ней, означало одно: он тоже хочет побыть в одиночестве. И она его понимала. Данте, как и она, пытался скоростью заглушить тяжелые мысли. Даже издалека он притягивал к себе взгляд. Эта картина навсегда останется в ее памяти.

Карина вздохнула и грустно улыбнулась. Здесь дом Данте. Когда-то здесь был и ее дом… Но ничто не вечно, а ее конь начал грызть удила, проявляя нетерпение.

– Ну что ж, – прошептала она, наклоняясь к его ушам. – Давай догоним их?

Скакун только и ждал команды. Он устремился вперед.

Данте почувствовал погоню. Он обернулся в седле и стал придерживать коня. Карина поравнялась с ним и увидела его непроницаемое лицо. Единственное, что она могла сделать, – это первой сломать лед.

– Я и забыла, как сильно люблю эту землю.

– Неужели тебе не нравится жизнь в городе?

– Нравится, но только здесь я сообразила, что сельскую жизнь люблю все-таки больше. – Карина старалась улыбаться. – Разве город сравнится с такой красотой?

Она избегала смотреть Данте в глаза, но когда их взгляды наконец встретились, он увидел боль, которую ей не удалось скрыть. Его сердце тут же устремилось навстречу Карине. Теперь он почти не сомневался, что под маской профессионализма прячется девчонка, которую он когда-то знал.

– Мне нужно еще что-нибудь осмотреть на ранчо? – оживленно поинтересовалась она.

Данте усмехнулся про себя. Теперь-то он понимал, какое горе скрывается за показной веселостью. Карина всегда была сильной женщиной.