Сьюзен Стивенс - Снова в его постели

– Если бы ты знал, что я девственница, это что-нибудь изменило бы?

– Честно? Нет. Просто я был бы нежнее. В тот вечер ты была как жаркое пламя, привлекающее к себе мужчин. Я должен был овладеть тобой. Я должен был всем показать, что ты моя.

– Чтобы затем выкинуть меня из постели и из своей жизни? – с горечью спросила Карина.

– Просто я пришел в себя, – постарался объяснить Данте. – Я пытался спасти тебя, потому что был совершенно не готов остепениться. У меня мелькало подозрение, что ты изображаешь женщину, какой на самом деле не являешься. Кстати, сейчас ты делаешь то же самое. Ты считаешь, что нет ничего, с чем ты не могла бы справиться сама. Ну и как, железная леди?

– Прошу тебя, Данте. У каждого из нас своя жизнь.

– Да, – согласился он. – Но ты носила моего ребенка и когда-то была моим другом. Ты сестра Люка. Выбирай любую причину, но даже каждой по отдельности достаточно, чтобы я беспокоился о тебе. Ты можешь прятать свою боль до конца жизни, но я хочу предупредить: опасайся, как бы она тебя не отравила.

– Пусть прошлое останется в прошлом! – выкрикнула Карина. – И я не нуждаюсь ни в чьей помощи, тем более в твоей. Это далось мне нелегко, но я выстояла, а в будущем стану еще сильнее. Те времена, когда я готова была, не задумываясь, нырнуть в омут с головой, остались позади. Я поставила перед собой цель и двигалась к ней с той же настойчивостью, с какой добивалась тебя в ту ночь. – Карина нетерпеливо смахнула слезы. – И если бы наш ребенок был жив, я сделала бы все, чтобы стать ему хорошей матерью.

– Я это знаю. Но мы говорим о прошлом, а как же настоящее, Карина? Позволь помочь тебе. Принять помощь – не значит проявить слабость. Ты не представляешь, как сильно я хочу все исправить.

– Ты не можешь.

– Проклятье! – не выдержал Данте. – Как мы собираемся работать вместе, если не можем элементарно общаться?

– Этот разговор не имеет отношения к работе, а ты не имеешь отношения к моей личной жизни.

– Черта с два не имею! – яростно возразил он. – Если тем, кто мне небезразличен, плохо, я не поворачиваюсь к ним спиной!

Она покачала головой:

– В моем случае тебе придется сделать исключение.

Карина с тоской взглянула на главный дом.

– Да, тебе лучше уйти, – согласился Данте. – И вообще, почему бы тебе не вернуться домой? Уверен, ты найдешь специалиста, который сможет организовать Кубок Гаучо.

Карина секунду боролась с желанием поступить именно так, но затем твердо сказала:

– Я никуда не уеду, пока не закончу работу.

Он покачал головой:

– Наверное, мне стоило высказаться яснее. Либо ты расскажешь мне все, либо я тебя больше не задерживаю.

– Даже так? Что ж, в моем распоряжении неделя. За это время я смогу выполнить большую часть работы. Остальное можно закончить и в Рио. Я расскажу все, что тебе нужно знать…

– Когда это случится? – перебил ее Данте. – Ты расскажешь лично или пришлешь электронное письмо? Почему я должен тебе верить? Ты ошарашиваешь меня известием, что в ту ночь была девственницей, что забеременела, потеряла ребенка, но не желаешь раскрыть всю правду. Я не узнаю прежнюю Карину.

Ее задели его слова.

– А ты мужчина, у которого нет сердца! Ты отталкиваешь всех, кроме незнакомцев, потому что они соблюдают установленную тобой дистанцию. Ты помогаешь людям, но не знаешь, как их зовут. Как ты можешь помочь мне, если не в состоянии помочь себе? У тебя есть свои незажившие раны, оставленные отцом. Ты избегаешь серьезных отношений. Ты как огня боишься любви, потому что не хочешь быть отвергнутым.

– Ошибаешься, – холодно произнес он. – Я ничего не боюсь.

– Докажи! – с вызовом бросила Карина.

Данте впился в ее губы. На секунду онемев от шока, Карина тем не менее сразу почувствовала его желание, которое равнялось ее собственному, и поцеловала его в ответ с такой же безоглядной страстью.

И в этот раз Данте не был ни нежен, ни терпелив. Его поцелуй говорил о том, что он дошел до грани. Да, у Карины были тайны, но Данте тоже нес свой груз горечи, боли и разочарования. И хотя в глазах многих Данте Баракка был счастливчиком, в глубине души он пытался понять, за что отец его возненавидел.

Карина знала это. Знала она и то, что Данте ни в чем не виноват. Разве можно винить его за то, что он защищал свою мать от кулаков буйного отца?

Данте пил с ее губ божественный нектар и думал о том, что на земле нет другой такой женщины, как Карина. Только с ней он чувствовал себя живым. Только она могла доводить его до белого каления. И только она заставляла его сердце биться так, что, казалось, оно бьется ради нее одной. Ей были известны его слабости, которые он не показывал миру. И только ей, знающей его с детских лет, он не должен был объяснять, почему стал таким. То, что они снова вместе, было таким же естественным, как возвращение домой.

Если у Карины и возникали сомнения, можно ли вернуть их былую близость, то сейчас… Она вздохнула от наслаждения, когда губы Данте переместились на ее шею, и негромко простонала, ощутив легкое покалывание его щетины. Стрелы чувственного восторга пронзили ее тело, усиливая желание, заставляя трепетать от предвкушения. Она снова почувствовала себя женщиной.

– Давай не будем спешить, – пробормотал Данте, когда Карина прижалась к нему.

Но ей не терпелось доказать, как сильно она желает его. Она жаждала слиться с ним и задрожала, как только его губы коснулись ее уха, щеки, губ…

– Тебе холодно? – спросил он.

Карина рассмеялась:

– Только не сейчас.

Данте улыбнулся, и улыбка впервые коснулась его глаз.

– Ты мне доверяешь?

Он продолжал покрывать лицо и шею женщины поцелуями, ведя ее к дому, а в перерывах между ними шептал такие непристойности, что Карину бросало в жар. Кровь ее вскипала, и она начинала верить в то, что они смогут продолжить с того места, на котором когда-то остановились.

Они дошли до подножия лестницы, глядя друг другу в глаза. Карина никогда не ощущала такую близость, такое родство душ ни с кем. Только с Данте. А он напоминал ей обо всех ее проделках, о беззаботной юности… Она смеялась и не заметила, как они оказались в его комнате.

– Не отталкивай меня сейчас, – попросил Данте.

Продолжая улыбаться, Карина окинула взглядом мужскую берлогу, и ей бросилась в глаза огромная кровать. Она застыла. Данте сжал ее руку.

– Что-то не так? – с тревогой спросил он.

– Нет, конечно нет, – автоматически ответила она, но невольно напряглась.

Данте поцеловал ее, и Карина расслабилась, сама не понимая, чем вызвано ее беспокойство.

– Я хочу заняться с тобой любовью. По-настоящему, – сказал он, ведя ее за собой.

Этого было достаточно, чтобы она пришла в себя. Если Данте узнает, он отвергнет ее.