Сьюзен Стивенс - Снова в его постели

Карина была рада, что у нее привилегированный пропуск, иначе она могла бы затеряться в толпе гостей. Что ж, представления Данте о том, каким должен быть этот матч, стали реальностью. Карнавал переехал из Рио на его ранчо, и людям это безумно понравилось. Карина смотрела на лица гостей и веселилась вместе с ними.

За пределами поля разместились палатки, где можно было попробовать лакомства, способные удовлетворить самого привередливого гурмана, аттракционы, как в парке развлечений, включая даже небольшое колесо обозрения. На сцене исполняли самбу танцовщицы в перьях и блестках, готовились к выступлению разнообразные ансамбли, включая несколько звезд, согласившихся дать бесплатные концерты в пользу благотворительных обществ, которым покровительствовала команда.

До начала мачта оставалось совсем немного времени. Она знала, что в последние минуты Данте предпочитает одиночество, и догадывалась, где он может быть.

Дверь главного дома не была заперта, поэтому Карина легко проникла внутрь, тихо притворила ее и прошла в холл.

– Не обращай на меня внимания, – прошептала она, когда он оглянулся, хотя и не мог слышать ее шаги, увлеченно играя на пианино.

У Данте был сосредоточенный взгляд, но ей показалось, что в его глазах вспыхнула радость и еще какое-то чувство, которое она не смогла определить. Он кивнул и снова заиграл.

Карина улыбнулась. Более неподходящую одежду для игры на пианино было сложно представить; на Данте были бриджи и облегающая торс рубашка цветов его команды. Он выглядел сильным и мужественным, а его пальцы – длинные и гибкие, как у музыканта, – словно принадлежали другому человеку. Они позволяли ему извлекать из инструмента божественную музыку. Карина опустилась на пол, прислонилась к стене и заслушалась.

Стихли последние аккорды. Когда Данте остановился рядом с ней, Карина медленно поднялась, но не могла заставить себя посмотреть на него.

– Ты вернулась, – негромко произнес он.

Она молча кивнула. Ее тело само подалось к нему.

Данте взял ее за руки, она задрожала, но не стала сопротивляться. Он поднял ее руки и прижал их к стене.

Карине показалось, что она тает. Она вжалась спиной в стену, а затем почувствовала его губы на своей шее.

Несколько секунд они стояли так, а затем Данте медленно поднял голову и, прошептав: «Еще увидимся», отошел.

Когда Карина нашла в себе силы повернуться, он брал шлем и клюшку. Их глаза на несколько секунд встретились, прежде чем он скрылся за дверью.

Команда «Молния» уже была в сборе. Данте сообразил, что не спросил, где будет сидеть Карина. Оставалось надеяться, что она сама поможет ему найти ее, – он почувствует на себе ее взгляд.

Все сели в седла. Хотя мысли Данте то и дело устремлялись к Карине, он был готов к матчу. Он никогда не испытывал сомнений в исходе игры. Они должны победить, и точка. Альтернативы для него не существовало. К тому же все располагало именно к этому: их пони были в отличной форме и жаждали борьбы, как и всадники.

Они выехали на поле под громкие приветственные возгласы. Матч обещал быть как интересным, так и непростым. Им предстояло сразиться с командой, капитаном которой был один из лучших игроков в поло за всю историю игры, аргентинец Неро Каракас. Исход матча мог решить всего один гол.

Игра началась.

Данте полностью погрузился в нее, однако он увидел Карину. Наверное, благодаря тому, что она стояла рядом с полем, возле ограждений. Несмотря на то что Данте во весь опор несся к мячу, слыша всхрапы и бешеный топот копыт за спиной, он успел заметить, как блеснули на солнце золотые серьги в ее ушах. Интуиция подсказала ему, что это те самые серьги, которые он подарил ей на восемнадцатилетие.

Это придало сил не только ему, но и пони. Сохраняя хладнокровие, отличающее первоклассных спортсменов, Данте с легкостью, как на тренировке, поразил ворота соперников на последних секундах матча.

Карине выпала честь наградить победителей. Вручая Данте приз, она не могла сдержать счастливую улыбку, словно сама забила решающий гол.

– Поздравляю тебя и твою команду, Данте. Было бы преувеличением сказать, что я нисколько не сомневалась в вашей победе. Я просто верила.

– Это и помогло нам победить, – заверил Данте, принимая кубок и целуя ее в обе щеки.

Когда он поднял кубок над головой, болельщики заревели от восторга. Но у самого Данте в голове была только одна мысль: уединиться с Кариной в укромном уголке…

Карина радовалась. За Данте, за своего брата, за их команду. Она безудержно улыбалась, однако чувствовала, что между ней и Данте словно проскальзывают скрытые от посторонних глаз искры напряжения.

Она уговаривала себя, что обязательно останется с ним наедине, надо только немного подождать.

Наконец поле опустело. Лошадей отвели в конюшню. Карина еле сдерживала нетерпение. Игроки угощали своих скакунов, которые тоже отдали все силы победе. Не дождавшись Данте, женщина зашла внутрь.

Он стоял возле своего пони, скармливал ему лакомства и что-то ласково говорил.

Услышав шаги, он обернулся.

– Еще раз прими мои поздравления, – сказала Карина.

– Ты тоже. Этот Кубок войдет в историю как один из лучших, если не самый лучший. По крайней мере, на настоящий момент.

– Если бы не твоя помощь, у меня ничего не получилось бы.

Закончив кормить пони, он потрепал его по шее и вышел из денника.

– Ты надела мои серьги.

– Для тебя. На удачу. И еще это. – Карина бросила ему камень, который он ей подарил, и Данте его поймал.

Глаза мужчины сверкнули.

– И что теперь? – медленно проговорил он.

Карина сделала глубокий вдох и прошептала:

– Поцелуй меня.

Данте, похоже, только этого и ждал. Они одновременно шагнули друг к другу, влекомые непреодолимой силой. Оказавшись в его объятиях, Карина мгновенно поняла: именно объятий Данте ей не хватало столько лет. Он крепче прижал ее к себе и наслаждался запахом ее волос. Из всех женщин ему была нужна только она, сестра его друга, подруга детства…

Страсть вспыхнула, как спичка. Данте потянул Карину к копне сена.

– Наконец-то, – хрипло произнес он. – Хотя это не совсем то место, которое было у меня на уме.

– Где может быть лучше, чем здесь? – возразила она, раздевая его.

Когда остатки одежды оказались на сене, Данте припал к губам Карины в жадном поцелуе и осторожно опустил ее на сено. Нужды в словах больше не было: за них говорили губы, руки, тела. Они заново узнавали друг друга и чувствовали, что их жизненные пути снова сошлись. Это было как конец затянувшегося путешествия. Гладя волосы Карины, Данте покрывал ее тело поцелуями и негромко смеялся, слыша, как она постанывает от удовольствия.

Как же молод и глуп он был! Он сам отказал себе в счастье. Карина была единственной женщиной, с которой он чувствовал себя тем, кем его изображала пресса – героем. Только с ней он был готов провести остаток жизни. А это означало, что… Что он любил ее уже в молодости, но не верил своим чувствам… Если Карина так отзывается на его ласки, может…