Виктория Паркер - Сможешь соблазнить?

– Финн…

– Я знаю… знаю. – Он откинул влажные волосы с ее лба. – Я здесь, крошка, здесь. Я никуда не денусь.

Серена начала двигаться – мощными рывками, охваченная неистовой, почти беспощадной жаждой.

– Вот так. Почувствуй это со мной. – Снова губы Финна прижались к ее губам, ловя страстные крики.

– Финн!

Крик ее взметнулся, точно удар хлыста, и вместе с ним ее накрыла наконец волна всепоглощающей радости. Тело ее содрогалось, выгнувшись в экстазе.

Взгляд его потемневших глаз был прикован к ней, и Серена могла бы поклясться, что в этот миг он проник в самую ее душу.

Финн замер, а затем вздрогнул – раз, другой, третий…

– Да! – выкрикнула она, не сводя глаз с его прекрасного лица, наблюдая, как удовольствие изменило его.

Никогда еще Серена не чувствовала себя такой сильной – ни разу в жизни. Она была Женщиной, которой удалось покорить этого красивого, изумительного Мужчину.

Застонав, Финн обессиленно упал на свою партнершу, а затем обнял ее, точно не хотел отпускать ее никогда, и поцеловал в шею. Смахнув волосы с его лба, она на миг закрыла глаза, с наслаждением чувствуя на себе его большое горячее тело.

Финн хрипло прошептал:

– Ты в порядке, красотка?

В голосе его было столько нежности, что сердце ее сжалось.

– Более чем. Это было… так хорошо.

– Невероятно, – согласился он, поднимая голову и ловя ее взгляд.

Словно не в состоянии оторваться от нее, Финн склонился для нового поцелуя – нежного и теплого. С трудом переводя дыхание, Серена поняла, что ей не хочется никуда уходить.

Финн осторожно перекатился на спину, по-прежнему держа Серену в объятиях.

– Останься, – попросила она. – На всю ночь. Я не могу тебя отпустить.

– Я останусь.

Финн молча ругал себя за эгоизм: какое право у него желать остаться с Сереной на ночь?

Прижавшись к изящной спине Серены, чувствуя ее нежную кожу, он играл локоном огненных волос, скручивая его и отпуская, точно пружину.

О, он пропал. Эта красавица завладела его сердцем, и теперь оно всецело в ее руках.

– Я снова вижу вас в весьма компрометирующей позе, мисс Скотт, – вкрадчиво произнес Финн голосом, полным лукавства, целуя изгиб ее плеча.

Она застонала:

– Не напоминай.

– Может, хоть теперь расскажешь, зачем ты ворвалась ко мне в трейлер через окно ванной комнаты четыре года назад?

– Я не знала, что это был твой трейлер! Он был как две капли воды похож на наш – угольно-черный. Я тогда сильно устала, только что приехала из Лондона, и мой ключ не желал открывать дверь.

Кончиком пальца Финн провел по плечу Серены, и приятная дрожь пробежала по ее телу, от чего негодующих ноток, уже начавших звучать в ее голосе, как не бывало. С озорной улыбкой он сказал:

– Ну да, рассказывай. Ты просто хотела посмотреть на меня в душе.

– Да я тебя и знать не знала!

– О, не надо врать! Просто среди всех женщин, старающихся завоевать мое внимание, ты оказалась из числа робких. Ну и я, надо отметить, показал себя джентльменом и поймал тебя прежде, чем ты обрушилась на пол.

– Джентльменом? Ты сказал, что мои ботинки – самое сексуальное из всего, что ты когда-либо видел, и что если я хочу тебя, то лучше их не снимать!

– О да. Почему бы тебе их не надеть сейчас, и я докажу тебе, насколько был тогда серьезен.

Серена усмехнулась:

– Ты ненасытен!

– Только для тебя.

И это было правдой. Ни одна женщина в мире теперь не казалась реальной – все были лишь бледным подобием той, что смотрела на него.

Она отвернулась и придвинулась к краю постели, намереваясь встать.

– Мне пора. Поспи. У тебя завтра гонка и…

– Серена… – начал он, но умолк, увидев в первый раз на ее спине… произведение искусства.

– О, крошка, – прорычал он. – Это весьма соблазнительный росчерк пера.

Девушка замерла на миг, а затем произнесла чуть слышно:

– Я думала, что тебе понравится.

Ощутив прикосновение его пальцев, она расслабилась, и Финн очертил контур крошечного рисунка – розовые и фиолетовые цветы, обведенные тонкими черными штрихами, свернутые в гирлянду, – традиционный символ мира, – с тоненькими хвостиками по обе стороны позвоночника. Но самыми трогательными были крохотные бабочки, летящие к бедрам, точно вырвавшиеся на свободу.

– Как красиво, Серена.

– Финн?

И столько нерешительности, испуга было в ее голосе, что он лишь прижался к ней, покрывая поцелуями каждый сантиметр ее кожи, лаская и гладя ее руками.

Она приняла его объятия, и они занялись любовью – мужчина и женщина, в первый раз за все время знакомства готовые принять друг друга без робости и притворства.

Рассвет застал Финна в объятиях Серены – одна нога закинута на ее бедра, рука обвивает ее талию, голова покоится на мягкой груди. Даже во сне она прижимала его к себе, ласковые пальцы перебирали его волосы. Нежность захлестнула его.

Тут он замер, ощущая вторжение нового, чуждого чувства, рожденного холодной реальностью. Нет, нет, Серена никогда не будет рядом с ним, такого не может быть. Паника захлестнула Финна, когда он представил, как ему придется отпустить ее и бессильно смотреть, как она уходит, а ее привязанность перерождается в ненависть.

Осторожно отстранившись от нее, Финн ощутил прохладу, постепенно его отрезвившую. Все к лучшему, не так ли? Да. Ведь иначе он лишь причинит ей боль, это у него прекрасно выходит. Подведет так же, как в свое время Еву. Он не доверял себе больше, считая, что навлекает лишь беду на любимых людей. Разве он смог спасти маму? Тома? Нет. Будь он проклят, если очередной жертвой станет Серена.

В этот момент она повернулась на бок и потянулась к нему во сне. Финну захотелось притянуть ее к себе, крепко обнять, никогда, никогда не отпускать…

Он выскочил из постели, бросился в ванную и встал под холодный душ, подставив под него склоненную голову и плечи. Струи воды упруго били в разгоряченное сном тело, и сознание прояснялось.

– О боже, Финн! Твоя спина! Милый, только взгляни…

Сердце снова подпрыгнуло в груди, и Финн безмолвно проклял сам себя. Как мог он забыть хоть на миг – дурак, дурак. Сделав глубокий вдох, Финн приказал себе успокоиться. Глядя на белый потолок, он сказал себе: «Ну вот и все». Теперь она будет его ненавидеть и презирать. Она убежит от него, спасая свое сердце и жизнь. Он это заслужил.

Шрамы – по всей его спине. Серена дрожала всем телом, чувствуя, как ее разрывает от жалости и сострадания. Глаза горели от непролитых слез, сна как не бывало.

Схватив большое теплое полотенце, она выключила воду и вошла в стеклянную кабинку, стараясь не смотреть на ужасное зрелище.

– Тебя били! – выдохнула она, вне себя от горечи и гнева. – Когда, Финн? Как? Почему?