Виктория Уолтерс - Вторая любовь всей моей жизни

Я налила нам по бокалу и подошла к духовке. Уменьшила температуру, поскольку она выставила слишком высокую и баранина наверняка сгорела бы. Я вытащила посудину и заглянула внутрь. Выглядело неплохо, только немного водянисто. Я помешала и сгустила, добавив чуть больше вина и трав, прежде чем поставить обратно в духовку. После того как я убедила подругу, что все в порядке, и пообещала, что не расскажу Джону, что баранина без меня сгорела бы, мы направились в гостиную к Джону и Роберту.

– Все в порядке? – спросил Джон, глядя на меня с надеждой.

– Господи Иисусе, – сказала Эмма, толкая его локтем в ребра. – Я не безнадежна. Правда, Роуз?

– Будет очень вкусно, – ответила я дипломатично, садясь возле Роберта на диван напротив них.

Я сделала глоток вина и заметила, что Эмма без бокала. Она спрашивала Роберта о работе, и внезапно все звуки стихли… Я помню фото нашей четверки, на которое я смотрела дома, и некоторые моменты той ночи всплыли в памяти. Разговор о том, что девочка, с которой мы ходили в школу, уже родила ребенка. «Нам нужно забеременеть в одно и то же время», – твердила Эмма. «Вы не сможете справиться с этим вдвоем», – сказал Джон. «Уверен, наш малыш будет круче, чем ваш», – добавил Лукас, ухмыляясь.

Я вскочила и извинилась, выбегая в ванную. Мне нужно принять это. Я должна поддержать Эмму, но если они хотят завести ребенка, то… Мы не забеременеем в одно и то же время.

Я проглотила рыдания и умылась. Я не могу потерять лицо перед всеми. Я почувствовала себя ужасным другом. Вежливый стук заставил меня подпрыгнуть. Эмма приоткрыла двери, и я выругалась про себя, что не заперлась.

– Роуз?

– Со мной все хорошо, просто стало жарко, вот и все.

– Я всегда вижу, когда ты врешь, забыла? – я посмотрела в зеркало, глядя на ее отражение позади меня. Она выглядела такой взволнованной; я почувствовала вину. Я не хотела, чтобы это становилось между нами.

– Ты ведь не пьешь?

– Я слышала, что это может помочь.

– Ты не говорила мне об этом.

– Нет, – она присела на край ванны. – Я же вижу, как ты реагируешь, когда я упоминаю что-то, что имеет к детям какое-то отношение. Я просто подумала, ты не хочешь говорить об этом, не хочешь ничего знать. И мне понятно это, честно.

– Мы всегда обо всем говорим, – слабым голосом возразила я. Как же неприятно было осознавать, что будущий малыш мог встать между нами. Но я не знала, что делать. Мне не хотелось завидовать, не хотелось возмущаться. Она ни в чем не виновата. И мне это было прекрасно известно. Но оказалось сложно побороть собственные чувства.

Я медленно повернулась:

– Думаю, нам лучше вернуться в гостиную.

Эмма закусила губу и поднялась.

– Скажешь, если можно будет поговорить об этом?

– Не «если», а «когда», – пообещала я, надеясь, что для разговора я смогу в скором времени собраться с силами.

Эмма коснулась моего плеча и выскользнула. Я вытерла лицо, глубоко вздохнула и вернулась к гостям. Я чувствовала на себе взгляд Роберта и задалась вопросом, в каком виде я перед ним предстала. Осушив бокал до дна, я попыталась сконцентрироваться на происходящем.

– Отец даже не рассматривал вариант, что я не захочу с ним работать, – говорил Роберт Джону. – Ему сложно отказать. Но после университета работа в фирме пришлась кстати: он хорошо платит, но и требует сполна. И это касается не только работы, – в голосе Роберта зазвучали нотки горечи. Я услышала настоящую боль в его словах, хотя мне не было знакомо то, о чем он говорил, – мама всегда меня поддерживала и ободряла, но никогда ничего не навязывала.

– Разве он не желает тебе счастья?

Роберт повернулся ко мне.

– Не думаю, что он вообще задумывается о счастье… как, впрочем, и я. Но этим летом я вдруг стал думать над тем, насколько я счастлив и что бы сделало меня счастливым, – наши взгляды встретились, и внезапно я осознала, насколько он ни в чем не уверен. Он казался мне самоуверенным, даже немного пугающим, но сейчас выглядел, как растерянный мальчик.

– Ты разберешься с этим.

– Надеюсь.

Раздался звук таймера духовки, заставив нас обоих дернуться. Я взглянула на Эмму, которая, обменявшись улыбкой и взглядами с супругом, убежала на кухню. На минуту растерявшись, я последовала за ней; щеки продолжали гореть от пронизывающего взгляда Роберта.

Вчетвером мы принялись за еду за круглым столиком в их крошечной столовой. Наши плечи практически соприкасались. Мужчины и я выпили немало вина, и все мы наслаждались пюре с жарким. Эмма вспомнила, что не подумала о десерте, и высказала мне за то, что я не принесла пирог, когда я упомянула, что угостила им Глорию и Грэхема. Хотя я понимала, что на самом деле она довольна тем, что я снова готовлю. Но Джон где-то в кухонном шкафу обнаружил коробку конфет, которыми мы полакомились с бренди и кофе. Слегка опьяневшие, мы с Робертом ушли уже за полночь. Он предложил проводить меня. Эмма и Джон кричали нам вслед и махали на прощание до тех пор, пока мы не скрылись из виду. Мы направились в сторону моего дома. Путь освещала луна.

– Здорово сегодня было, – нарушил приятное молчание Роберт.

– Я рада, – слегка пошатываясь, я поднялась на тротуар. Я сильно перебрала. – Можно кое-что спросить?

Он кивнул, хотя слегка забеспокоился.

– Как так вышло, что ты приехал один? Я имею в виду, что это не похоже на типичное летнее времяпрепровождение для человека вроде тебя.

– Вроде меня? – он коснулся моей руки, чтобы удержать меня в равновесии, и я взяла его под руку, с благодарностью опершись на него.

– Ну… неженатого, с приятной внешностью, обеспеченного…

– С приятной внешностью, значит? – он с ухмылкой взглянул на меня.

Я неопределенно взмахнула рукой.

– Перестань, ты понял, о чем я.

– Если ты спрашиваешь, почему я один, то я не знаю, что ответить. Я встречался с одной девушкой в университете – это длилось три года, и в какой-то момент я предположил, что нам стоит быть вместе и пожениться. Потом я вернулся домой, а она жила в Лондоне, и мы просто разбежались. Оглядываясь назад, я могу сказать, что это была не любовь. Будь по-другому, мы бы не разошлись.

– Но почему сюда? – я давила на него, до сих пор недоумевая, почему он захотел провести лето здесь.

– Как ты поняла, что Лукас был тем Единственным? – спросил он мягко, игнорируя мой вопрос.

– Я не знаю, есть ли Единственный, вторая половинка. Это звучит немного безнадежно. Я знаю только, что Лукас был моим лучшим другом и я любила его. Мы были вместе долгое время, и я не могла себе представить это как-то по-другому.

– Мне правда очень жаль, Роуз.

Мы шли по дорожке, показался мой дом, словно приветствующий меня своим видом. Я снова споткнулась.

– Хорошо бы здесь были какие-то фонарики, – пробормотала я, когда мы уже подходили к воротам. – Мне было весело сегодня.