Виктория Уолтерс - Вторая любовь всей моей жизни

– Конечно, нравится.

– Ты знаешь, о чем я.

Я остановилась у ворот.

– Не уверена, что хочу , чтобы он мне нравился. Понимаешь?

Она согласно кивнула.

– Вообще, он здесь только до конца лета. Как насчет ни к чему не обязывающего летнего курортного романа? – усмехнулась она, толкнув калитку.

– Как будто кто-то из нас что-то в этом смыслит.

До Джона у Эммы было двое парней, и каждый раз отношения длились больше года. Мы были девушками с серьезными намерениями.

Улыбка на лице Эммы померкла.

– Просто я вижу, как с ним ты снова улыбаешься. А это чрезвычайно приятно видеть.

Я потянулась через ворота, чтобы обнять ее на прощание.

– Снова улыбаться – замечательно. Просто я никогда бы не подумала, что смогу взглянуть на кого-то другого, – прошептала я.

– Все дело в том, что ты думаешь, что тебе нужно время осмыслить все это, но бывает, когда жизнь не оставляет времени. Так какой смысл тянуть?

Я наблюдала, как Эмма возвращается в дом, и ее слова звенели у меня в ушах. Медленно я побрела к себе, а на город опускались сумерки.

Я шла и думала о Роберте. Вряд ли он остался только ради меня, но, не стану отрицать, я была рада этому. Мне хотелось проводить с ним больше времени, лучше узнать его. Что-то возникло между нами в момент прощания после ужина у Эммы. Вот только я не знала, готова ли к такому развитию событий.

Я углубилась в мысли о памятных мгновениях. Я не знала, сколько таких мгновений будет у меня с Лукасом. Да мы и не можем знать. Ждать чего-то – значит терять такие мгновения, и об этом однажды придется пожалеть. Возможно, стоит хвататься за возможности, пока они маячат впереди, даже если от этого делается страшно. Кому, как не мне, знать, сколь быстротечно время. Когда думаешь, что у тебя впереди вечность, а ее вырывают из рук. Может, не следует прятаться от того чувства, что зарождается между мной и Робертом, ведь кто знает, когда я снова смогу ощутить такую же искру? Когда еще будет такая возможность? Такой момент?

Может, он уже наступил.

Остановившись у входа в дом, я взглянула на небо с мысленной просьбой ко Вселенной дать мне знак, как поступить. Если бы Лукас мог дать мне этот знак! Если бы я могла поговорить с ним о том, что происходит. Если бы мы были снова вместе хотя бы на мгновение!..

И, наконец, если бы мне не приходилось обо всем этом просить.

Позвонил Роберт и пригласил меня на пикник на пляже. Погода стояла чудесная, что совсем не типично для Англии, и мне хотелось выбраться на свежий воздух. В полдень я спустилась к пляжу. Он уже ждал меня. Рядом на покрывале была заманчивого вида плетеная корзина. Поднявшись, Роберт помахал мне. Я рассмеялась в ответ.

– Что?

– Ты только взгляни, как мы одеты! – воскликнула я, приближаясь к нему. На нас обоих были светло-голубые джинсы и белые рубашки. – Магазин перепутал?

Он ухмыльнулся.

– Что я могу сказать? Всегда питал слабость к женской одежде, – и слегка коснулся моей щеки губами. – Должен признаться, на тебе это смотрится куда лучше.

– Хочется надеяться, что на мне женская одежда все-таки выглядит лучше.

– Смотри, это мужская рубашка! – запротестовал он, пытаясь показать мне ярлычок.

– Не стану спорить. Что у тебя там? – я заглянула в открытую корзину.

– Это все дело рук Мика. Он весьма увлекся. Кажется, там на пятерых хватит.

Устроившись на покрывале, мы извлекли из корзины съестное. Мик снабдил нас сэндвичами с курицей и фруктами, салатом с пастой, роллами с сосисками, клубникой со сливками, а в довесок – бутылкой крюшона «Пиммс» с лимонадом.

– Надо воздать ему должное – это шикарно! – воскликнула я, накладывая еду себе на тарелку.

Я любовалась безоблачным небом и морскими волнами, миролюбиво плещущимися о берег, подставила лицо солнцу, желая почувствовать его тепло. Телефон Роберта зазвенел, но, увидев, кто это, он сбросил вызов. Должно быть, он заметил любопытство на моем лице и, вздохнув, пояснил:

– Это отец. Снова. Он очень злится на меня за то, что я здесь. Настаивает, чтобы я возвращался. Он думает, что этим перерывом я ставлю под угрозу свое будущее. Он хотел бы, чтобы однажды я взял на себя управление компанией, и считает, что мой поступок дурно выглядит в глазах остальных партнеров.

– А ты этого хочешь – управлять?

– Не хочу об этом думать до конца лета, – ответил он, откусывая большой кусок сэндвича. Меня задел его ответ: немного незрелый подход – откладывать решение проблемы. Однако я сразу вспомнила о том, как откладывала возвращение к живописи, поэтому предпочла промолчать.

Его лицо внезапно просветлело.

– Но есть и хорошие новости. Когда я отправился домой, чтобы развесить твои картины, у меня была назначена встреча в офисе, и я как раз проходил мимо той картинной галереи, о которой тебе рассказывал. В конце концов я решил поговорить с ее владелицей, Хэзер.

Я отложила вилку, чувствуя, как по затылку поднимается горячая волна.

– Зачем?

– Хотел спросить, как они ищут художников, и рассказать о том, кого нашел я. Она была занята, но я оставил ей пару фото твоих картин. Вчера она позвонила и сказала, что в восторге от твоих работ.

Я уставилась на него, не веря своим ушам.

– Ты показывал кому-то мои работы, даже не спросив меня?

Казалось, его удивил мой тон.

– Я думал, тебя это обрадует. Они действительно пришлись ей по душе. Я сказал ей, что сейчас ты не пишешь картины, и она…

Я почувствовала, как внутри закипает гнев.

– Зачем ты это делаешь? Зачем все время подталкиваешь меня?

– Потому что ты должна писать! – он повысил голос. – Она сказала, тебе нужно прислушиваться к своим чувствам и…

– Да что ты знаешь о моих чувствах! – выпалила я в отчаянии. – Боже, да мы только познакомились!

Я вскочила на ноги, будучи не в силах оставаться на месте. Роберт сделал то же самое и теперь смотрел мне в глаза.

– Я всего лишь хотел помочь.

– Не нужна мне твоя помощь.

Он схватил меня за руку, видя, что я собираюсь уйти.

– Хэзер сказала, что с удовольствием посмотрит на другие твои работы. Это может быть отличный шанс. Как же твое будущее? Нужно думать о нем, Роуз.

Я вырвала руку из его ладони.

– Прямо как ты о своем, да?

Я резко дернулась назад, прежде чем отойти. Убегать с пляжа оказалось непросто: ноги проваливались в песок, я чувствовала, как жар обжигает пятки, пока я изо всех сил старалась как можно скорее оказаться подальше от него.

Достигнув конца пляжа, я оглянулась и смогла лишь едва различить Роберта на том же месте, где я его оставила. Я не понимала, почему он так настойчив в том, чтобы я вернулась к живописи. Я не его подопечная, пусть занимается своей жизнью. Очевидно же, что он не горит желанием работать на отца, не хочет принимать дела компании, попросту уходит от этих вопросов. Так с какой стати мне следовать его советам?