Виктория Уолтерс - Вторая любовь всей моей жизни

– Мне так жаль, – пробормотала она, уткнувшись мне в волосы.

Я немного отстранилась и взглянула ей в глаза.

– У меня никогда не будет семьи с Лукасом, и от этого всегда будет больно, но я не хочу, чтобы больно было тебе из-за того, что у тебя есть возможность создать семью с Джоном. Лукас был бы за вас очень рад. И я, честное слово, тоже рада.

– Роуз, ты моя лучшая подруга, – она отбросила назад прядь моих волос и улыбнулась сквозь слезы. – Ты знаешь, насколько ты сильная и храбрая? Ты заслуживаешь того, чтобы быть очень-очень счастливой.

– Боже, я сейчас снова расплачусь.

Эмма отерла слезу с моего лица:

– Просто иногда я чувствую себя такой беспомощной из-за того, что не знаю, чем тебе помочь.

– Просто будь рядом, – я сделала глубокий вдох. – Тогда боль не такая… не знаю, уместно ли здесь слово «сильная», скорее ее становится легче переносить. Я начинаю задумываться о том, что в моей жизни больше не будет Лукаса. Ты знаешь – я никогда не полюблю никого так же, как любила его, но сейчас я хотя бы могу представить себе будущее без него. В этом есть смысл?

Эмма кивнула в ответ:

– Лукас хотел бы, чтобы ты строила новую жизнь и новое будущее без него. Он всегда хотел, чтобы ты была счастлива, и где-то там наверху он поддерживает тебя в этом, Роуз. Я уверена.

– Правда?

– Конечно. Он бы ни за что не хотел, чтобы ты оставалась на месте. У вас были по-настоящему особенные отношения, и этого уже ничто не изменит. А мы с Джоном всегда будем рядом. Обещаю.

Я улыбнулась лучшей подруге:

– Друзья навсегда? – Мне вспомнилось обещание, которое мы дали друг дружке в этих самых стенах, когда нам было по двенадцать лет.

Она улыбнулась:

– Навсегда.

Мы обе погрузились в задумчивое молчание и, кажется, целую вечность сидели обнявшись, пока нас не прервали внезапно объявившиеся родители Эммы.

– У вас все в порядке? – поинтересовался Гэри.

Он недавно уволился с работы продавцом, и ему было трудно привыкнуть к безделью. Заняться игрой в гольф или рыбалкой он отказался наотрез, так что на следующей неделе Сью собиралась идти с ним на урок сальсы.

– Да, все хорошо, – ответила я.

– Хотя мы мало что тут сделали, – заметила Эмма.

Сью примирительно подняла руки.

– Давайте просто оставим как есть – все равно пока так и не решили, что делать с комнатой. Приготовлю нам ланч. Пойдем, Гэри.

Подмигнув нам, Гэри поспешил за женой. Встретившись со мной взглядом, Эмма издала смешок. Я улыбнулась в ответ. Всем хорошо известны внезапные перемены настроения Сью, и я рада, что мы научились просто соглашаться с ней.

– Должно быть, вид у нас кошмарный, – нащупав в кармане резинку для волос, я собрала их в конский хвост.

– Умираю с голоду. Бьюсь об заклад, слезы вызывают аппетит. – Эмма погладила меня по руке. – Спасибо, что выслушала. И знаешь, нужно все делать постепенно. Дальше будет легче.

Она помогла мне встать с пола, продолжая:

– И однажды, возможно, ты полюбишь снова…

Я неодобрительно покачала головой:

– Никакого сводничества. Ни за что. Договорились?

Она подняла руки в примирительном жесте:

– Ладно, ладно. Просто не закрывайся от других, потому что ты никогда не знаешь заранее…

Она бросила на меня многозначительный взгляд, прежде чем выскользнуть из комнаты вслед за родителями. Я прекрасно понимала, что в этот момент она думала только о Роберте, – у нее на лице был написан вопрос: может ли из этого что-то получиться? Я сама понятия не имела, хорошо или плохо то, что она задумывалась об этом. И хорошо ли задумываться об этом мне самой.

Как понять, когда наступит подходящее время и наступит ли оно вообще?

Я спустилась вслед за Эммой. Мы наслаждались чаем с сэндвичами с сыром в компании Сью и Гэри, которые обменивались шуточками, как настоящие старые супруги, и вовсю посмеивались над Эммой, вспоминая истории о ее детских глупостях. Я с улыбкой слушала их, чувствуя, как в этой атмосфере моя тоска понемногу отступает. Было тяжело принять невозможность мечты о совместном будущем с Лукасом, но я не могла позволить, чтобы это мешало мне поддерживать Эмму и Джона. Мне в самом деле стало легче после того, как я призналась, что не уверена, хочу ли иметь семью в будущем, – словно это был секрет, которым нужно было с кем-то поделиться. Возможно, было в какой-то мере неуважительно к Лукасу изменить свое отношение к вещам, когда его не стало, по сравнению с тем, как было при его жизни. Но я должна была принять тот факт, что с его утратой изменилось все, особенно я. И это нормально – думать о том, чего хочется мне. Мне приходится учиться жить без него.

Мы вышли из дома родителей Эммы, когда солнце уже садилось. Мы наблюдали за багрово-пламенными отблесками, испещрившими небо. Я застыла на месте: вот бы передать краски, созданные природой, на холсте.

– Иногда мне так жаль, что я не пишу картины, – пожаловалась я Эмме, шагая вперед.

– Ты к этому вернешься, я знаю.

– Мне кажется, дело в том, что я больше не знаю, что писать. Как будто хочется написать что-то совершенно другое по сравнению с тем, что было, но что – я не знаю.

Эмма наклонила голову.

– Вообще-то звучит интересно. Не то чтобы у тебя застой… Ты просто ждешь, когда поймешь, что ты хочешь сделать.

Мне пришлась по душе ее трактовка.

Мы миновали гостиницу «Толтинг», бегло окинув ее взглядом. Там зажигались огни. Интересно, чем сейчас занимается Роберт?

– Должна тебе кое-что сказать, – внезапно заявила Эмма, заметив мой взгляд.

– Что?

– Роберт должен был остаться здесь только на пару дней, он планировал уехать сразу после ярмарки. Но после встречи с тобой, когда мы завтракали в гостинице, он продлил срок своего пребывания здесь на все лето.

Я нахмурилась, стараясь вспомнить хронологию событий.

– Но когда мы встретились с ним, мы же спрашивали у него об этом, и он ответил, что собирался остаться на несколько недель, разве нет?

– Именно, – согласно кивнула она. – Он нам солгал. Он изменил свои планы после встречи с тобой и разговора с Миком после нашего ухода.

– Это безумие какое-то.

– Да ладно! Когда мы с Джоном только встретились, я поняла, что между нами что-то произошло. Роберт уже влюбился в твои работы, а встретив художницу, решил остаться и узнать ее – то есть тебя – лучше.

Мы приближались к дому Эммы и замедлили шаг.

– Может, той ночью, когда он что-то пытался тебе сказать, он имел в виду это.

– Нельзя просто взять и принять какое-то решение, встретив кого-то: дело не только в этом. Я знаю, что у него вроде бы сложные взаимоотношения с отцом. Наверняка он хотел сбежать от него подальше.

Эмма пожала плечами:

– Может, ты и права, но ясно как день – ты ему нравишься. Все это видят. Вопрос только в том, нравится ли он тебе?