Катарина Макги - Королева Америки

Сэм вывернулась из рук Маршалла и обернулась на широко открытые ворота. На террасу вывалилась группа гостей, которые теперь с голодным любопытством смотрели на переплетенные тела Сэм и Маршалла. Принцесса безошибочно различила вспышки камер.

Перед вечеринкой она проинструктировала охрану не отбирать у всех телефоны, как обычно. Глава службы безопасности, конечно, возражал, но единственный человек, кто превосходил Сэм по статусу и мог отменить ее прямой приказ, находился в Бостоне. Саманта хотела, чтобы гости сегодня вечером сделали много снимков – желательно ее и Маршалла, причем таких, которые заставили бы Тедди сгореть от ревности.

Похоже, ее желание сбылось.

Сэм подняла глаза на Маршалла, но не увидела на его лице ни потрясения, ни возмущения, ни даже раскаяния. Лишь плохо скрытое веселье. Внезапно до нее дошло, что он смотрел в нужном направлении и видел всех этих людей. Поцелуй был не только для Сэм, но и на публику тоже.

Сэм заставила себя улыбнуться. Затем отпустила Маршалла, отступила назад и поправила бретельки платья, как будто только сейчас о нем вспомнила.

– Отличная работа, – тихо сказала она. – Мы устроили хорошее представление, не так ли?

Ей удалось произнести слова с обычной беспечностью. Это было несложно. Сэм очень хорошо умела притворяться, будто ей все равно.

Она так делала бо́льшую часть своей жизни.

– Куда ты меня ведешь? – Беатрис последовала за Тедди через лужайку к деревянному строению за домом, которое она приняла за гараж.

– Увидишь, – ответил он с той улыбкой, которая, казалось, озаряла все вокруг.

Их отношения в корне изменились. Эта прогулка была совсем не похожа на совместное появление в Уолторпе всего несколько часов назад – прежде чем они поделились друг с другом своими секретами.

Прежде чем Тедди сказал: «Теперь только ты и я».

Он провел ее вверх по узкой лестнице, затем остановился на площадке.

– Я сплю в главном здании, но именно здесь ощущаю себя дома, – объяснил Тедди и толкнул дверь.

Верхний этаж амбара был переоборудован в то, что можно было описать как просторную медиа-комнату. Пространство казалось одновременно огромным и уютным, с высокими сводчатыми потолками и открытыми деревянными балками. Перед огромным телевизором стояла L-образная кушетка из коричневой замши, а на ней, сражаясь в видеоигру, сидели два брата Тедди.

– Привет, чувак. – Младший, Ливингстон, взглянул на Тедди и опешил при виде Беатрис. Он быстро толкнул брата локтем и вскочил на ноги. – Ой… извините, мы не знали, что вы придете. То есть…

– Все нормально. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. – Беатрис угнетало, что она так влияет на людей и не может войти в комнату незамеченной. Она задавалась вопросом, каково же быть простым, никому не известным человеком. Встретить кого-нибудь и хоть раз представиться.

Льюис и Ливингстон переглянулись, затем пожали плечами и возобновили игру.

Беатрис подошла к черно-белому изображению горы Хаф-Доум, которое висело на стене.

– Ты там был? – спросила она, обращаясь к Тедди. Она всегда хотела подняться на вершину и однажды даже была в Йосемити, но расписание не позволило задержаться.

– Несколько лет назад, но плакат я купил не поэтому. Если правильно помню… – Тедди снял раму, открыв за ней неровную дырку размером с кулак. Внутри виднелись замотанные изоляцией провода.

– Ага. Она все еще здесь. – Тедди, кажется, даже немного гордился собой. – Ракета с сухим льдом взорвалась слишком рано, – пояснил он Беатрис.

– Я же сказал, что нам это сойдет с рук! – вмешался Льюис с дивана. – Это было шесть лет назад, а мама до сих пор не знает!

– Похоже, вы, ребята, хорошо здесь повеселились, – поддразнила Беатрис.

– Как насчет тебя? – спросил Тедди. – Наверняка ты тоже бунтовала – курила в вишневом саду, сломала пару национальных артефактов.

– Однажды я опрокинула вазу, которую моя прабабушка привезла из Гессена, – вспомнила она. Не особенно скандальный поступок, но она не могла рассказать Тедди о своем настоящем бунте, тайном романе с собственным охранником. – Я пыталась склеить осколки, но экономка меня поймала.

– Как все произошло?

– Долгая история. – На самом деле она взяла на себя вину Сэм и Джеффа, причем далеко не первый раз. – Папа посадил меня под замок на две недели. Не за то, что я разбила вазу, а за то, что пыталась это скрыть. Он сказал, что монархи должны всегда отвечать за свои действия. Особенно за свои ошибки.

Тедди резко оглянулся, явно опасаясь, что она расплачется.

Но, к удивлению и облегчению Беатрис, ничего не произошло. Приятно было знать, что она может думать о своем отце и чувствовать не только боль, но и радость.

– Будешь что-нибудь? – Тедди подошел к углу, где в стену было встроено несколько деревянных шкафов, и замер. – Я даже не знаю, что ты предпочитаешь пить.

– Гм… – Шампанское на официальных приемах, вино на государственных обедах. – Что здесь есть – то и устроит, – ответила она, но Тедди, должно быть, почуял ее неуверенность.

– Ничего страшного, если ты не большая любительница выпить.

Он угадал верно. Беатрис всегда ограничивалась одним, может, двумя бокалами за ночь.

– На самом деле да. Я не могу позволить себе напиться и публично опозориться. – Услышав собственные слова, она поняла, насколько нелепо те прозвучали. – Хотя… не вижу причины, почему бы мне сейчас не выпить.

– Конечно, – сказал Тедди, улыбаясь. – Если решишь опозориться в частном порядке, я сохраню твой секрет.

Он говорил полушутя, но Беатрис уловила искренность в его тоне. Он и правда сохранит ее тайны. Она инстинктивно чувствовала, что может ему верить.

– У нас только пиво. – Тедди присел, изучая содержимое бара. – И что-то вроде грейпфрутовой водки, которую наверняка сюда притащила Шарлотта.

Может, это было ужасно непатриотично, но Беатрис никогда не нравилось пиво.

– Попробую грейпфрут, – решила она. – Вряд ли он хуже того вишневого бренди, что вечно подают после государственных обедов.

Тедди приподнял бровь, но не стал спорить, просто повернулся к своим братьям.

– Кто-нибудь помнит, есть ли у нас здесь пластиковые стаканчики?

Она подошла ему помочь и принялась проверять шкафы.

– Нашла, – воскликнула она, обнаружив полку с разномастными кружками. Вытащила одну, протянула Тедди и вдруг поняла, что чашка сделана на заказ и украшена изображением Тедди и какой-то длинноногой блондинки.

– А это кто? – спросила Беатрис, наклоняя кружку так, чтобы жених разглядел фото.

Он покраснел до кончиков ушей.

– Девушка, с которой я встречался в школе, Пенелопа ван дер Валле, – пробормотал Тедди. – Она и подарила мне кружку. Так неловко. Я даже не подозревал, что она все еще здесь. Извини, – добавил он, бросая убийственный взгляд на своих братьев. Те молчали, но их плечи тряслись от беззвучного смеха.