Ольга Дрёмова - Танго втроём. Жизнь наизнанку

Отсутствие московской прописки и определённой профессии не стало для Горлова откровением, к чему-нибудь подобному, честно признаться, он был внутренне готов. То, что неизвестный Артемию Николаевичу Кирилл по каким-то своим причинам отправился в армию в двадцать четыре, а не как все нормальные люди, в восемнадцать, особенной роли не играло. И даже то, что оный юноша, избравший довольно экзотическое для мужчины поприще школьного учителя, не удосужился окончить вуз, забрав документы за три месяца до защиты дипломной работы, было тоже не самым страшным: в конце концов, при желании все эти маленькие глупости, ну, или почти все, можно было без труда исправить за несколько месяцев.

Если бы дело ограничилось всеми перечисленными мелочами, Горлов, пожалуй, ещё как-то мог бы скрепя сердце если не одобрить, то хотя бы не противиться открыто странному выбору единственной и неповторимой доченьки. Но помимо всей этой малозначимой шелухи будущий избранник ненаглядной Полюшки имел за плечами такое, о чём было не принято не то что говорить вслух, но даже и думать. Поверить в то, что, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, человек может добровольно выложить на стол свой комсомольский билет, да ещё и имея рекомендацию в партию, было сложно, почти невозможно, но этот абсурдный факт налицо, и как можно оспаривать то, что написано чёрным по белому.

Уже с тем багажом, что был за плечами у Полиного жениха, молодому человеку можно было завидовать участи тургеневской Му-Му, и, негодуя на вёрткого проныру, сумевшего обманом втереться в доверие к бедной девочке, генерал готов был метать громы и молнии. Но главное открытие, которое заставило его буквально схватиться за голову, было ещё впереди. В свои двадцать восемь Кирилл Савельевич Кряжин был не только разведён, но и имел внебрачного сына, о чём не обмолвился своей будущей жене ни единым словом.

Устало выдохнув, Горлов захлопнул папку, на какой-то миг прикрыл глаза и, машинально завязав тесёмки, откинулся на спинку кресла. Хуже выбора Полина не смогла бы сделать при всём старании, потому что хуже уже было некуда. От перспективы породниться с таким выдающимся экземпляром по спине Артемия Николаевича пробежал холодок. По сравнению с тем, что ожидало его в самом ближайшем будущем, все остальные неприятности, прошедшие и грядущие, вместе взятые, показались ему просто детской забавой.

В том, что генеральский зять должен выглядеть иначе, у Артемия Николаевича не было никаких сомнений, в противном случае каждый сможет трепать доброе имя его ненаглядной Полечки. Для того чтобы этого не произошло, за ближайшие полтора месяца, к началу сентября семьдесят первого, зять генерала Горлова, независимо от того, хочется ему этого или нет, должен стать чист, как Белоснежка, и безупречен, как Дева Мария.

Одиннадцатое сентября семидесятого выдалось солнечным и по-летнему жарким. Сияя треугольничками окошек над парадным входом, Грибоедовский дворец бракосочетаний ждал своих именитых гостей, и, хотя церемония была заявлена на полдень, к одиннадцати утра почти все приглашённые были уже в сборе. Посверкивая новенькими никелированными фарами, у бордюра выстроились в ряд представительные чёрные «Волги» и модные, только что сошедшие с конвейера жигулёвские «копейки». Ожидая генеральский кортеж, гости курили и негромко переговаривались между собой, прижимая к себе тяжёлые букеты гладиолусов и роз.

— Интересно всё же посмотреть на этого счастливчика. Надо же, три месяца назад о его существовании никто даже не подозревал, а через какой-то час он уже станет зятем самого Артемия Николаевича, — выпустив в сторону острую струю сигаретного дыма, худая дама весьма средних лет улыбнулась одними губами. — А вы, случайно, не в курсе, откуда взялся этот мальчик?

— Я бы не рискнул назвать его уж совсем мальчиком. — С трудом расстегнув под галстуком верхнюю пуговицу рубашки, невысокий плотный мужчина лет сорока с обвисшими, словно у бульдога, брылями достал из кармана клетчатый носовой платок и принялся короткими движениями промокать взмокшие виски и лоб. — Откуда он взялся, я, честно признаться, знаю не больше вашего, но что мне известно доподлинно, так это то, что ему около тридцати и что за его плечами служба во флоте.

— Какая прелесть, он ещё и моряк! — Жеманно улыбаясь, стареющая дама осторожно поправила светлый локон дорогого модного парика, в нескольких местах прикреплённого к настоящим волосам узкими ребристыми заколками-невидимками.

— Он не просто моряк, а капитан третьего ранга, — подняв вверх толстый, похожий на перетянутую сосиску палец, мужчина многозначительно наклонил голову вперёд, и от этого движения воротник его рубашки плотно врезался в студенистую массу тройного подбородка.

— А я слышал, что он дослужился до капитана второго ранга, — вставил сутулый худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, затушив окурок подошвой остроносого кожаного ботинка.

— Да что вы, это всё одни разговоры, — вступил в беседу мужчина, рядом с которым стояла молодая симпатичная девочка лет двадцати двух — двадцати трёх, судя по всему, его дочь. — Спросите у кого хотите, вам почти каждый расскажет, это вовсе не секрет: Кирилл Савельевич служил несколько лет на одном из кораблей Черноморского флота и вышел в отставку в звании капитана третьего ранга.

— А кто его родители, их здесь нет? — Прищурив глаза, дама жеманно обвела взглядом многочисленных гостей, стоявших группками у лазурно-голубого фасада Грибоедовского.

— С родителями Кириллу не повезло, Артемий Николаевич как-то обмолвился, что его будущий зять — сирота, — вмешался мужчина, одетый в парадную военную форму.

— Может, ему и не повезло, а вот нашей Полиночке — так очень: выйти замуж за сироту — это просто подарок судьбы. — Желая остаться центром внимания, дама в парике широко растянула губы и слегка наклонила голову набок.

— У Полины Артемьевны тоже нет матери, — попытался вставить слово мужчина с собачьими брылями.

— Зато у неё есть отец, и этим всё сказано. — Дама резко взмахнула перед собой рукой, отсекая последние сомнения, которые могли возникнуть у окружающих.

— Так молодой человек — военный? — в голосе майора, парившегося чуть ли не при тридцатиградусной жаре в шерстяной форме, послышались одобрительные нотки.

— Не совсем так. — Вновь достав из кармана носовой платок, коренастый толстячок замученно улыбнулся и в очередной раз вытер пот с лица. — Говорят, в своё время Кирилл Савельевич окончил военную академию, но работать устроился переводчиком при какой-то высокопоставленной особе. — Он коротко вскинул глаза вверх и назидательно кивнул. — Артемий Николаевич говорил, что два года назад его будущий зять ездил со своим начальником в Африку, куда-то на границу между Ливией и Египтом.