Роберт Брындза - От тебя бегу к тебе

Прошло несколько секунд, и в дверь постучали. Это была Никки.

— Как поговорили? — поинтересовалась она.

— Нормально. Сказала ему выучить все свои реплики назубок, — только и сумела выдавить из себя я.

Я пришла домой, и бабушка стала помогать мне с выбором наряда для церемонии вручения наград журнала FEMME FATALE. Я рассказала ей о предложении Райана.

— Я получила много предложений после смерти твоего дедушки, — призналась бабушка, пока я примеряла голубое платье.

— Да ты что? И сколько? — полюбопытствовала я.

— Семь от геев и три от натуралов. — сказала она и, посмотрев на меня, покачала головой.

Я расстегнула молнию на платье и швырнула его на кучу, неуклонно росшую на кровати рядом с бабушкой.

— Я сказала «нет» всем натуралам. Но я могла бы выйти замуж за гея…

— А почему же не вышла? — спросила я, снимая с плечиков черное платье, расшитое бисером.

— Ну… Я считаю, что замуж надо выходить по любви и на всю жизнь. Я любила твоего дедушку. Он был единственным мужчиной для меня, навсегда…

Я помолчала. Бабуля смахнула слезу. Я надела черное платье и застегнула молнию.

— О, да! — вскричала бабуля, захлопав в ладоши. — Это то что надо, Натали! Ты выглядишь великолепно.

Я разгладила платье и повернулась, глядясь в зеркало. У бабушки всегда был прекрасный вкус!

— Но сколько женщин принимают предложения от любого мужчины, не говоря уже о двух? — спросила я.

— На самом деле предложения мужчин ничего не значат. Важно то, чего хочешь ты… А теперь принеси-ка мне свою шкатулку с украшениями.

Я пошла в ванную и взяла маленькую деревянную коробочку, в которой я храню всякие безделушки.

— А что, если Райан и есть тот единственный? А я этого не понимаю? — спросила я, вернувшись в комнату и передавая шкатулку бабушке. — Или я все же понимаю, что это не так, и потому не сказала «да»?

— Натали, ты сама отвечаешь на все свои вопросы, — сказала бабушка, бросив на меня взгляд. Она запустила пальцы в шкатулку и в комнате воцарилась тишина. А потом бабушка начала ворчать:

— Натали, лучшие друзья девушки — это бриллианты. А у тебя в этой унылой коробчонке только враги! Пойди и принеси мою шкатулку с драгоценностями. Она за твоим телевизором.

Я пошла, отыскала ее на груде все еще не распакованных бабушкиных чемоданов и вернулась назад. Это была большая тяжелая шкатулка из покрытого лаком дерева со встроенным кодовым замком. Я вежливо отвернулась, пока бабуля набирала код. Послышался щелчок, а потом скрип. Шкатулка была инкрустирована амарантом, и когда крышка открылась, я увидела в ней три яруса.

— А теперь давай-ка посмотрим, — сказала бабушка, перебирая впечатляющую коллекцию украшений. — Вот! Конечно же! Ты должна надеть это.

Она протянула мне ожерелье, инкрустированное бриллиантами.

— Ух ты! — воскликнула я. — Я не могу. Это ожерелье, наверное, стоит целое состояние. Бриллианты настоящие?

Бабуля фыркнула.

— Это белое золото, инкрустированное безупречными бриллиантами, исключительной чистоты, — заверила она меня. Они ослепительно блестели в свете стоявшей над бабушкой настольной лампы.

— Откуда они у тебя?

— Когда-то за мной ухаживал один богатый араб. Второй по счету гей, предложивший мне руку и сердце.

— И он оставил тебе это ожерелье?

Бабушка снова фыркнула:

— Я получила его в подарок на нашем втором свидании. А обручальное кольцо я не сохранила. Я бы никогда не смогла с ним ужиться. И никогда бы не надела паранджу. У меня начинались панические атаки, даже когда я носила обычный снуд!

— Тебе стоит написать книгу о своей жизни, — сказала я.

— Нет. Написать о своей жизни — значит поставить в ней точку. А мне хочется прожить еще много-много глав. А теперь примерь его, — велела бабушка.

Я наклонила голову, и она надела ожерелье на мою шею. Я подошла к зеркалу. Оно выглядело потрясающе в сочетании с платьем.

— Я хочу чтобы ты была последней женщиной, надевшей его. И эта церемония вручения наград — идеальный повод, — сказала бабушка.

— Последней женщиной? Что ты имеешь в виду?

— Я собираюсь продать это ожерелье. Тогда я смогу выплатить остаток по долгам и подыскать себе жилье.

— Бабушка! Ты можешь жить у меня сколько захочешь, — сказала я.

— Знаю, моя дорокая. Но у тебя своя жизнь, и, надеюсь, у меня тоже в скором времени будет.

Я снова повернулась к зеркалу.

— Только не вздумай разгуливать в нем по улице. Эти камни — мечта грабителя, — добавила бабушка.

Никки и Ксандер заехали за мной на такси около семи. И мы за несколько минут добрались до Королевского Альберт-холла.

— Ты выглядишь намного лучше, чем на сегодняшнем генеральном прогоне! — сказала Никки, восхищаясь моим нарядом. На ней самой было потрясающее красное платье, удачно подчеркивавшее все изгибы ее тела, а темные волосы волнами струились по ее спине. Дополняли образ эффектные очки в красной оправе.

— Спасибо, — сказала я. — Я просто пытаюсь стереть этот прогон из своей памяти.

Никки наклонилась ближе.

— Эти бриллианты настоящие, дорогуша? — поинтересовалась она.

— Да. Я позаимствовала их у бабушки.

— О, мой бог! Сколько же они стоят? Черт, да они достойны самой Джеки О! — вскричала Никки.

— А кто такая Джеки О? — спросил Ксандер, сидевшей рядом с Никки в роскошном маленьком смокинге.

Мы обе рассмеялись.

— Вот что бывает, когда нанимаешь человека, который полагает, что 1992 год уже в прошлом, — заметила Никки.

— Я родился только в 1995-м, — сказал Ксандер.

Пока мы объясняли ему, кто такая Джеки О, наше такси подъехало к Альберт-холлу. Он стоял как огромная груда терракотовых бисквитов, сияющий голубым и розовым светом. Дорога и ступеньки, ведущие к обрамленному колоннами входу, были запружены фотографами и визжащими фанатами.

— По-моему, это сейчас не лучшее место, где Райану следовало бы находиться, — сказала я. — Завтра в девять у него снова репетиция. А после того, что случилось сегодня…

— Дорогуша, это его работа, — сказала Никки. — И если он не желает быть больше Райаном Харрисоном, есть множество других молодых ребят, готовых выстроиться в очередь на его место.

Мы не пошли по красной дорожке: таксист высадил нас у бокового входа. Похожий на пещеру интерьер Альберт-холла окольцован кажущимся бесконечным круговым коридором, который посредством лестниц связывает ярусы и обеспечивает вход и выход сотням лож на втором и третьем уровнях.

Войдя в здание через боковой вход, мы умудрились заблудиться. И, очутившись на втором уровне, вошли в одну из лож. Мы постояли с минуту, глядя вниз на столы. Их были сотни, и сверху они выглядели, как диски на шахматном столе — все сплошь заставленные бокалами и огромными букетами цветов. Приглушенный свет оставлял на белых скатертях голубые и розовые тени.