Дезире Монсо - Марианна — королева океанов. Марианна — африканская богиня

— Так ли? Ваши слова о достоинстве и благородстве — всего лишь пристойная ширма для проявления совсем иных побуждений, достаточно низменного свойства.

В запальчивости Марианна говорила намеренно оскорбительно, однако ей казалось, что она не так уж и не права… Впрочем, взывать к совести Пилар она отнюдь не собиралась — просто ей хотелось побольнее уколоть эту женщину.

Испанка подошла вплотную к кровати, но ожидаемой Марианной пощечины не последовало, хотя раздувающиеся ноздри испанки красноречиво выдавали обуревающие ее чувства.

— Хотите меня ударить? — зло спросила Марианна. — Валяйте. Вы выбрали подходящий момент — у меня совсем нет сил дать вам сдачи.

— Я никогда не бью своих служанок, — покачала головой Пилар.

— А я вам не прислуга!

— Пока — да. Но когда достаточно окрепнете после дороги — начнете осваивать это ремесло. Иметь княгиню в качестве служанки — совсем недурно.

— Ни за что! — изо всех сил крикнула Марианна. — Этого не будет!

— Дело ваше, — усмехнулась Пилар. — У вас есть выбор, ваше светлейшее сиятельство.

Марианна почувствовала явный подвох, но, поскольку испанка медлила с продолжением, все же спросила равнодушным тоном:

— Какой же?

— В публичных домах Нового Орлеана, — с расстановкой проговорила Пилар, — постоянный недобор девочек. А за вас там дадут хорошую цену.

Лицо Марианны исказила гримаса негодования.

— Вы не посмеете!

— Отчего же? — возразила испанка. — Вы ведь уже заметили, что я достаточно злопамятна…

Мысли Марианны судорожно заметались. Она искала достойного ответа, но смогла лишь выдавить:

— Мерзавка…

— Чем вы так недовольны? — ехидно заявила Пилар. — Там вы найдете себе достойное применение, дадите волю природным талантам…

— Что ж, — сказала Марианна, собрав все свое самообладание, — я готова на такой вариант. Во всяком случае, это гораздо предпочтительнее, чем быть в услужении у такой твари, как вы.

— Ну и прекрасно, — кивнула испанка. — Вы вкусите отменное разнообразие… У вас никогда не будет нехватки в мужчинах — вы ведь только об этом и мечтали.

Но Марианна предпочла сменить тему:

— Вы и здесь посадите меня на цепь — как в том амбаре в Мортфонтэне?

— В этом нет необходимости, — скривила губы Пилар. — Деваться вам все равно некуда. Вас будут только запирать на ночь — и не более.

— Разве вы не опасаетесь, что я убегу? Мне уже удалось это однажды…

Испанка поморщилась:

— Тут не Европа.

— И все же?

— Извольте: я обрисую вам положение, в котором вы находитесь.

— Сделайте милость, — иронически, но не без интереса промолвила Марианна.

— Так вот: поместье хорошо охраняется. До Чарльстона отсюда более сорока миль, а оттуда до Нового Орлеана — еще восемьдесят. Но если вы все-таки решитесь на попытку бегства и она чисто случайно окажется удачной — у вас все равно нет никаких шансов.

— Почему же?

— Да потому, что по всей Луизиане уже висят объявления о вашем розыске как мошенницы и авантюристки. И убийцы вдобавок.

— Убийцы?

— Разумеется. Припомните-ка одну несчастную англичанку, которой вы безжалостно проломили череп.

Марианна оторопела: «Боже мой, кажется, и на том свете тень Иви Сен-Альбэн не будет давать мне покоя…»

— Причем там указано, что вы пытаетесь выдавать себя за княгиню Сант-Анна, — добавила Пилар.

— Очень мило… — только и смогла сказать Марианна, ошеломленная услышанным.

— Но это, пожалуй, излишняя мера. Покинуть поместье вам все равно не удастся.

Марианна в замешательстве молчала. Так или иначе — прежде всего необходимо набраться сил, а там видно будет. Безвыходных ситуаций не бывает.

— Если же вам будет угодно удавиться — такому вашему желанию, разумеется, никто противиться не будет, — процедила испанка. — Меня вы этим только порадуете: труп врага хорошо пахнет.

— Такого удовольствия я вам не доставлю. Даже не надейтесь.

— Как будет угодно вашему светлейшему сиятельству. Других вопросов ко мне у вас нет?

Княгиня отрицательно мотнула головой.

— Вот и чудесно.

Пилар вышла, притворив за собой дверь.

Марианна в отчаянии ударила кулаком по постели. Проклятая слабость! Если бы не это жуткое недомогание — она бы вцепилась в горло подлой испанке и не разжимала бы пальцев до тех пор, пока та не испустила бы дух! Сделать служанкой! Продать в публичный дом! Что за мерзкая фантазия у этой женщины!

Когда приступ ярости прошел, она попыталась привести свои мысли в порядок. Итак, Луизиана, поместье покойного Язона Бофора. Не исключено, что тут же ошивается и Лейтон. Он наверняка снова примется допытываться о местонахождении Коррадо. Либо начнет искать его самостоятельно. А что, если князь уже вернулся в Италию, пока Марианна скиталась в океане? Ах, Коррадо, Коррадо…

Сознание, утомленное разговором с Пилар, отказывалось работать. Марианна устало смежила глаза и окунулась в липкий сон.

…Пробудившись, она сначала никак не могла понять где находится. Наконец медленно, словно из глубокого омута, в памяти всплыла испанка, ее оскорбительные слова. Да, она по-прежнему в плену…

Преодолевая слабость, Марианна слегка приподнялась на постели. Рядом с кроватью стоял небольшой столик, на котором Марианна обнаружила несколько плошек с едой. Тут были бульон, свежие помидоры, большая кукурузная лепешка и пара апельсинов.

Марианна не ощущала голода, но инстинкт подсказывал ей, что нужно заставить себя есть. С трудом дотянувшись до чашки с бульоном, она поднесла посудину ко рту. Бульон был еще теплым — значит, его принесли недавно. Сделав несколько глотков, Марианна поставила чашку и откинулась на подушку.

В окошко пробивался солнечный свет, но Марианна не могла определить, утро сейчас, день либо вечер. Собственно, это ей было безразлично.

Снаружи не доносилось никаких звуков, кроме громкого щебета птиц. Если закрыть глаза — так легко представить себя в райском саду, где пестреют душистые цветы и добродушные животные прогуливаются бок о бок, не трогая друг друга… Нет, если там и сад — то вовсе не райский, и ходят по нему люди, жестокие, словно звери.

Марианна принялась за еду — и уничтожила все до крошки. Неожиданное затруднение возникло с апельсинами: их кожура не хотела поддаваться ослабевшим пальцам. Но в конце концов оранжевым плодам пришлось сдаться. Напоследок Марианна протерла апельсиновыми корочками лицо и шею, и это слегка освежило ее.

К чисто физической вялости добавлялась еще и полная апатия. Трудно было шевелиться, лень думать, отсутствовали всяческие, даже самые малейшие, желания. Марианне припомнилась одна из статуэток, оставшихся на вилле Сант-Анна: толстенький тибетский божок, покойно сложивший руки на бронзовом животе и прикрывший веки, всем своим видом олицетворял отрешенность и равнодушие.