Юлия Монакова - Пойманные в city

…Самое страшное в большом городе — это депрессия.

Большие города либо сжирают тебя полностью, либо падают к твоим ногам, вознося тебя на божественный Олимп. Пока ты куда-то бежишь, что-то делаешь, носишься по работе как очумелый — город тебе изо всех сил помогает. Ты — смазка для его шестеренок, он подталкивает и прокручивает тебя: дальше, дальше, дальше, дальше… Но, как только ты остановился, задумался о том, что ты здесь делаешь, — ты становишься помехой всем механизмам. И город начинает тебя медленно, но верно раздавливать. Уничтожать.

Из Интернета

Москва, 2006 год

На следующий день Люська явилась на работу, ожидая, что Артурка первым же делом вызовет ее к себе в кабинет и устроит выволочку за то, что она так нагло проигнорировала его просьбу. Однако босс заглянул в редакцию лишь мимоходом, скользнул по Люське взглядом, не поздоровался, не произнес привычного, как воздух: «Ну что, Люсенька?..» (это плохой знак, отметила она машинально), сообщил Марии Викторовне, что уезжает в мэрию до вечера и скрылся за дверью.

— Не знаете, зачем он туда поехал? — как можно равнодушнее поинтересовалась Люська у главной редакторши.

— Отчетный буклет отвозить, — ответила та со вздохом.

— Буклет? — пораженно переспросила Люська. — Неужели он готов?!

Мария Викторовна взглянула на нее с обидой:

— Еще бы он не был готов… Артур вчера меня экстренно вызвал на работу, я сутки над буклетом трудилась — весь день, вечер и ночь. Сейчас спать хочу — умираю, ну хорошо хоть, что после обеда уезжаю домой, Артур отпустил. Пытались еще и вас позвать на подмогу, но так и не смогли дозвониться, — добавила она укоризненно.

— Я… была за городом, — отозвалась Люська в замешательстве. Значит, этой несчастной курице пришлось отдуваться за Люську, и она осталась по ее вине без выходного! Впрочем, что это, одернула себя Люська, не хватало еще нажить себе комплекс вины… Мария Викторовна осталась без выходного не по Люськиной вине, а по вине Артура. Кто же знал, что он окажется таким забывчивым идиотом и вспомнит о важной и срочной работе в последний момент?!

«Что ж, буклет все-таки готов, и слава Богу. Но сдается мне, что Артурка заимел на меня зуб!» — мрачно подумала Люська. Чем ей могло это грозить, она пока не знала. Ведь не уволит же он ее за это, в самом деле. Или уволит?.. На душе заскребли кошки, сделалось как-то неуютно. Нельзя, конечно, было сказать, что это работа ее мечты. Хотя в принципе в «Вертикали» ей нравилось… если бы не Артуровы заморочки. Но думать о том, что тебя могут вот так просто взять и выставить за дверь, было неприятно. В конце концов Люська попыталась успокоить себя тем, что худшее, что ей грозит — это потеря к ней доверия у Артура. Ну, перестанет он ее отныне грузить своими идиотскими заданиями «написать красиво», так это же ей только на руку!

Она бы охотно обсудила свои «мильон терзаний» с верным рыцарем Михаилом, но тот почему-то отсутствовал на рабочем месте. Возможно, он был на какой-нибудь съемке, а может, приболел… Люська со стыдом вспомнила, что не разговаривала с Мишей уже черт знает сколько времени. За время новогодних выходных он пару раз звонил ей, но Люське постоянно было некогда, и она сбрасывала его звонки, обещая себе, что перезвонит, как только освободится, да так ни разу и не сделала этого. Правда, тридцать первого декабря она честно отправила ему поздравительную СМС-ку, однако извещения о доставке не получила и списала все это на новогодние перебои со связью.

Впрочем, у нее не получилось долго грузиться размышлениями на эту тему — позвонила Алина.

— Ну что, помирились? — первым делом поинтересовалась Люська, имея в виду ссору подруги и Тамера. В последнее время это было единственной темой их разговоров, поскольку Алина ни о чем другом просто думать не могла и постоянно плакалась Люське в жилетку. Даже в Новый год Тамер не соизволил позвонить Алине, хотя она всю ночь прождала его звонка. Люська молилась, чтобы все у этих несчастных влюбленных поскорее наладилось, потому что невероятно устала от их восточных страстей.

— Ой, если бы… — вздохнула Алина. — Люсь, это какой-то непрекращающийся дурдом… Просто безграничная нервотрепка. У меня уже сил нет с ним спорить… Мы сегодня по телефону полтора часа разговаривали, но опять ничего не решили, не выяснили…

— Господи, что там выяснять-то? Он так и не понял, что свалял тогда дурака? Уже два месяца прошло, а он все тебя мурыжит!

— Он не верит… Считает, что я намеренно хочу сделать из него идиота. И что с тем парнем заигрывала и кокетничала специально. Якобы в силу своего менталитета. Мол, все русские такие… Я уже сама себе кажусь полным дерьмом. Потому что он меня в это дерьмо постоянно окунает…

— Бред какой-то! — возмутилась Люська. — Алин, ты меня извини, конечно… Я все понимаю — и разницу менталитетов, и восточный темперамент, и даже религиозные заморочки… Но, по-моему, его беспричинная ревность уже попахивает шизофренией. Надо доверять любимому человеку.

— А он не доверяет мне… Значит, не любит?.. — упавшим голосом докончила Алина.

— Да любит, конечно. Просто он идиот, у самого куча комплексов, а он на тебя их перекладывает… Нет бы жить да радоваться — такая девушка ему досталась!.. А ты тоже — нет бы знать себе цену, а ты постоянно ему поддакиваешь, соглашаешься с тем, что виновата — даже в тех ситуациях, когда виноват он! Надо же и уважать себя немножко, — расстроенно сказала Люська. — Алин, поверь, я не хочу тебя обидеть этими словами, я просто переживаю за тебя…

— Я знаю, — уныло отозвалась Алина. — Просто у меня сейчас в голове такой сумбур творится… Ты после работы домой?

— Н-н-нет, — виновато пробормотала Люська, чувствуя себя предательницей — у подруги, понимаешь ли, «личная драма», а она… — Мы с Димой договорились встретиться. Но если что, я могу и отменить встречу, позвоню ему… Хочешь?

— Не надо, не надо! — испугалась Алина. — Я просто так спросила… Хорошего тебе вечера!

…Хорошего вечера, однако, не получилось.

В метро Люська неожиданно упала в обморок. Это случилось с ней, кажется, первый раз в жизни — во всяком случае, за все то время, сколько она себя помнила. Причем она так и не поняла, почему это произошло. Особой толкучки и давки не было, духоты тоже не наблюдалось. Правда, в вагоне не осталось свободных мест — но к этому Люське было не привыкать. Она стояла, держась за поручень, и вдруг почувствовала себя… не то чтобы плохо — но как-то странно. Сердце заколотилось, как бешеное, стало трудно дышать, в глазах сначала потемнело, а затем заплясали звезды, затошнило, колени ослабли. «Сейчас упаду!» — подумала она с испугом. Больше всего в тот момент Люська, вот удивительно, была обеспокоена не тем, что в принципе может упасть, а тем, что напугает остальных пассажиров, если неожиданно брякнется на пол. Ей сделалось неловко. Вот же, проклятая неуместная деликатность!.. Она пересилила себя и, слегка наклонившись, обратилась к сидевшему прямо перед ней мужчине: