Юлия Монакова - Любовь с московским акцентом

— Тот, кто боится птичьего гриппа — имеет куриные мозги!

Это неожиданно получилось у нее чересчур громко. Все посетители буфета громогласно захохотали. Редакторша сконфузилась и, чтобы не прослыть обладательницей куриных мозгов, заказала-таки цыпленка.

Дома тоже царило страшное веселье, поскольку и Алина начала держать пост. Девчонки чувствовали, что попали в бесплатный цирк. В отличие от Люськиной редакторши, Алина была настроена на пост весьма серьезно. Она торжественно заявила:

— Не буду есть ничего кроме овощей, фруктов и каш, сваренных на воде; не буду допускать греховных мыслей, не буду пить алкоголь, не буду курить, не буду заниматься сексом!

Люська с Жанкой переглянулись и захохотали, думая, что это шутка, но, как выяснилось, Алина и не думала прикалываться. До полуночи «прощенного воскресенья» она торопливо старалась накуриться, напиться и наесться вдоволь, чтобы во время поста ни на что греховное ее даже не тянуло. После пива, сигарет, крабового салата, чая и пирожных с заварным кремом Алина сыто откинулась на стуле и уверенно заявила:

— Ну все, мне теперь ничего этого долго не захочется!

Жанка на днях вернулась с малой родины и привезла бутылку своего любимого ликера «Bayleys». В первый же день поста они с Люськой решили этот ликер, грешным делом, продегустировать. Алина недобро смотрела на их приготовления к дегустации и, наконец, мрачно изрекла:

— А я пить не буду… я буду смотреть на вас и радоваться!

Пока Люська с Жанкой смаковали напиток, Алина сидела, насупившись, рядом с ними и делала вид, что ей его ничуточки не хочется.

— Я горжусь тобой — не поддалась искушению! — торжественно изрекла Люська. Алина изобразила некое подобие улыбки.

С едой было сложнее. Люська с Жанкой не отказывали себе в удовольствии вкусно покушать, Алина же взгромоздила на плиту кастрюлю с картошкой и стала ждать, пока она сварится. Причем она периодически приговаривала, желая убедить девчонок или саму себя:

— Нет ничего лучше горячей вареной картошечки!

— Ага, — с готовностью поддакивала коварная Жанка, — особенно с маслицем да с селедочкой!

Алина метала в нее ненавидящие взгляды.

Затем она ужинала картошкой с квашеной капусткой, громко похваливала пищу и вообще всем своим видом демонстрировала, что «ничего на свете лучше нету».

— Посмотрим, как ты через неделю такого поста запоешь, — прогнозировала Жанка.

— Вы не верите в меня! — возмущалась Алина. — Напрасно! Я еще докажу, на что способна!!!

— Да ты не протянешь все время на одной картошке! Алин, тебе это и не надо, — пыталась уговорить ее Люська, — и так кожа да кости, ты вообще со своим постом свалишься! Лучше постись духовно — меньше негативных эмоций, не кури, не пей… а насчет еды — не советую!

— Я с этой картошки знаете, как, наоборот, растолстею? — хвастливо говорила Алина. — Вы меня не узнаете, ох какие щеки у меня скоро будут!

— Да ты уже послезавтра эту картошку видеть не захочешь!

— Так я же не только картошку. Вон, кашу буду варить…

— Когда ты кашу-то варила?! Ты же не умеешь!

— Ну… научусь!

В процессе этой содержательной дискуссии Жанка привычно потянулась за пачкой сигарет. Алина проследила за ее движением и неуверенно сказала:

— А вообще, нельзя же вот так сразу бросать курить, да? Это даже вредно для организма… Я хотя бы по одной сигаретке в день буду выкуривать, все ж не по пачке!

Они с Жанкой выкурили по одной. Спустя часок — еще по одной. И перед сном тоже.

— Но я согласна — не по пачке! — хохотала над подругой Люська.

Бороться с негативными эмоциями у Алины тоже не совсем получилось. В первый же вечер соседский кот прошмыгнул в квартиру девчонок и спрятался в ванной. Там он залез на брошенные Алиной вещи, приготовленные для стирки, и с удовольствием на них пописал. Алина страшно ругалась и даже побила кота веником. Хорошо, что одежду все равно надо было стирать…

На второй день поста Алина ела вареную картошку уже с меньшей охотой, тоскливо поглядывая на холодильник, где было еще много чего вкусного.

— Вообще, — задумчиво сказала она, — я читала, что самое главное — это первая и последняя недели поста, а в промежутке все не так уж строго…

После картошки ей жутко захотелось сладенького. Она взирала на трубочку с кремом и облизывалась. Жанка, чтобы помочь ей справиться с искушением, сама съела эту трубочку. Но в этот вечер Алиной было выкурено уже около пяти сигарет.

— Зато я сексом не буду заниматься! — гордо пообещала Алина. И вот здесь у девчонок не было оснований ей не верить, ибо на данный период жизни парня у Алины не было. Вернее, она изредка встречалась со своим турком, но отношения у них были платонические — оказывается, турок был правоверным мусульманином и избегал секса до брака. Хотя, кажется, на Алине жениться он в принципе не собирался.

— А тебе хотелось бы за него замуж? — с любопытством спросила ее как-то Люська. — Ну, чисто теоретически — могла бы ты выйти за человека другой национальности, чужого менталитета, иного вероисповедания?

— Нет, что ты! — замахала руками Алина и даже засмеялась от такого предположения. — Им же нельзя жениться на христианках.

— Кто тебе сказал? — удивилась Люська. — Я читала, что мусульмане могут жениться на христианках и иудейках. Вот если бы ты была язычницей или, наоборот, безбожницей… Но я имела в виду не его желание, а твое — ты-то сама хотела бы за него замуж?

— Не знаю, — Алина задумалась и даже покраснела. — Вообще-то, он мне очень нравится. Он милый… Но чтобы вот прям «замуж»… Все-таки это совсем иной мир, ты права. Он мне как-то показывал фотографии своих турецких родственников. Так все странно… Эти восточные одеяния… Платки, то есть хиджабы… Все как-то нереально. Мне не верится, что где-то может быть такая жизнь. Как другая планета!

— Тем не менее, они так живут, — Люська вздохнула. — В таком случае, смотри, не влюбляйся в него слишком сильно. А то потом будет очень больно, ведь по-любому придется расставаться.

— Люсь, ну что ты такое говоришь, — упрекнула ее Алина. — «Не влюбляйся сильно…» Как будто это от меня зависит. Если бы все в жизни было так легко, я бы тоже дала тебе совет разлюбить Андрея!

Люська вздохнула.

— Ты права, это вне нашего контроля…

Андрей продолжал ее мучить, быть может, и не желая того. Виделись они крайне редко. Правда, хотя бы раз в неделю он звонил. Первой Люська звонить не смела — кто знает, где он сейчас и с кем, может, как раз с женой, ни к чему беспокоить эту до отвращения идеальную семейку. Люська вовсе не желала Алле зла, но сама постоянно находилась в состоянии крайнего нервного напряжения. Ей даже начали делать замечания на работе — она, дескать, стала слишком рассеянной и истеричной.