Полина Поплавская - Танец страсти

Не успела она отойти от телефона, как раздался звонок в дверь. Конечно же, это был Юхан.

— Я не помешаю? У меня пока ничего нового нет, но, может, ты сама до чего-нибудь додумалась?

— Нет, но есть кое-какие новости. — Раз уж он все равно здесь, решила Малин, то нужно ему рассказать. — Я снова видела сон, и на этот раз в нем были руны.

Похоже, Юхан даже не удивился. Приготовившись слушать, он без приглашения уселся в кресло. Но не успела Малин начать, как снова зазвонил телефон.

— Да, здравствуй… Это может показаться тебе странным… Да-да… — Малин засмеялась в трубку и посмотрела на соседа. Тот вытянул шею, явно прислушиваясь к тому, что она говорила. — Наверно, будет лучше, если ты приедешь. Ты помнишь мой дом? Поднимайся в квартиру номер сорок два. — Было смешно наблюдать за реакцией Юхана, когда он услышал номер собственной квартиры. — Там живет Юхан, — добавила Малин и, выслушав что-то, переспросила: — Через сорок минут? Хорошо, мы ждем тебя. — Она повесила трубку. — Я говорила с Йеном. Идем к тебе, и, если ты сваришь мне кофе, я расскажу, что видела во сне.

Когда в дверях свежеотремонтированной квартиры Юхана появился Йен, она, не обращая внимания на его удивление, предоставила говорить соседу. За это время она уже успела все рассказать ему и теперь хотела, чтобы Йен услышал пересказ ее снов с комментариями историка. Пока Юхан рассказывал, Йен смотрел то на него, то на девушку, и она кивала, подтверждая слова соседа и лишь изредка прерывая его рассказ. А когда Юхан закончил, Малин сказала:

— Теперь ты понимаешь, Йен, что нам просто необходимо проверить, есть ли там тайник.

Йен кивнул, хотя девушка и не представляла, как им удастся попасть в трюм “Васы”. Эта задача казалась ей почти безнадежной. Но Йен, похоже, так не считал.

— Ну что ж, — подвел он итог услышанному, — как бы то ни было, поиски истины — занятие, безусловно, благородное. — Он полунасмешливо-полусерьезно поклонился Юхану, а потом взглянул на Малин, но она не сумела понять, что было в его взгляде на этот раз. — Вы понимаете, конечно, что нам предстоит справиться с массой сложностей, — он задумчиво погладил бороду, закрыв при этом рукой нижнюю часть лица, потом вновь посмотрел на девушку и откинулся на спинку кресла. — С Симоном все просто — он азартен, как английский аристократ, и я смогу убедить его, что ему непременно нужно примерить эту дощечку к трюму. Но, боюсь, даже его авторитета не хватит на то, чтобы кто-то разрешил залезть внутрь музейного экспоната и нам. Так что придется совершать преступление. Готовы ли вы к нему?

— Да, — ответила Малин просто. После того, как Йен согласился участвовать в этом безумии, ей было некуда отступать.

Юхан колебался. Малин знала законопослушание своего соседа — он всегда в точности выполнял правила жилищного кондоминиума, вывешенные для всеобщего обозрения в холле внизу: никогда громко не включал музыку, предупреждал соседей о том, что у него намечается вечеринка, регулярно проверял почту… Еще в детстве он поражал ее тем, что никогда не забирался на качели с ногами — это не полагалось, хотя время от времени так поступали все дети их дома, включая и саму Малин. Поэтому девушка представляла себе, какая борьба сейчас происходит в его душе. Но, наконец, жажда исследователя победила, и Юхан согласно кивнул головой.

— В таком случае, с Симоном я поговорю сам, — сказал Йен, поднимаясь с кресла. — И уж вместе с ним мы придумаем, когда и как нам осуществить эту затею. Правда, есть еще одна опасность: в конце шестидесятых дуб, из которого сделан “Васа”, был еще довольно прочным, во всяком случае, вес взрослого человека выдерживал. Но что с ним стало сейчас, после всех этих реставраций и консерваций… Впрочем, Симон должен знать такие вещи.

С этими словами он вышел в прихожую. Девушку удивила легкость, с которой он согласился помочь, и то, как естественно он относился ко всему, что им предстояло совершить. Выйдя за Йеном в прихожую, она дотронулась до его локтя.

— Ты так запросто согласился в этом участвовать…

— С какой стати я должен быть нормальнее, чем вы! — Он улыбнулся, осторожно придержав ее руку, а потом пристально посмотрел на Малин, и от этого взгляда она почувствовала, как ее тело окатывает теплой волной желания. Ей захотелось немедленно оказаться в объятиях этого мужчины…

Он отвел глаза и не прощаясь вышел.

После ухода Йена она с трудом заставила себя перемолвиться несколькими фразами с Юханом и погладила Мимира, уже час восседавшего на книжной полке. Опираясь спиной на потрепанные корешки каких-то пыльных фолиантов, кот старательно вылизывал живот. Напряжение девушки не проходило, наоборот, усиливалось с каждой минутой…

— Я пойду, — наконец сказала она, — уже поздно, а завтра мне рано вставать, — и выскочила за дверь, не дав Юхану сказать ни слова.

Йен стоял в проеме двери, ведущей к площадке лифта. Малин бегом пересекла разделявшее их пространство, стараясь двигаться совершенно бесшумно, чтобы не привлечь внимание Юхана. Она прижалась к темно-зеленому свитеру, обтягивавшему широкую грудь Йена под незастегнутой кожаной курткой. Им не хватило терпения дожидаться лифта, хлопнувшего дверью где-то внизу, — обнявшись, они стали подниматься по лестнице.

На ступеньках между седьмым и восьмым этажами Малин уже готова была к тому, чтобы заняться любовью прямо здесь. Она с усилием отняла губы от настойчивого рта Йена — и понадобилось же ей поселиться на последнем этаже!

Стоя спиной к двери, она одной рукой нащупывала замочную скважину, потом долго, целую вечность, боролась с непослушным замком… Когда наконец они оказались в квартире, ее тонкая рубашка упала на пол прямо в прихожей, а темно-зеленый свитер Йена лег на пороге комнаты.

Что это стучит, как сошедший с ума басовый барабан в оркестре? — подумала девушка. Сердце? Его сердце…

Чайка, за нею вторая — ослепительно розовые существа на фоне мутных зимних облаков. Неоновые огни снизу подсвечивают маленькие тела и широкие крылья. На мгновение птицы приблизились к окну, но тут же исчезли из виду — наверно, пронеслись прямо над крышей дома.

Малин подняла запрокинутую голову и почувствовала, как стучит в висках кровь. Длинные волосы упали ей на лицо, и, отбросив их, она увидела распростертое возле ее ног крупное смуглое тело Йена с темными завитками на ровно поднимающейся груди. Уснул? Нет, веки не сомкнуты, а лишь прикрыты, и темные глаза наблюдают за нею. Малин перевернулась на живот, потом, приподнявшись на локтях, подползла к лицу Йена и уткнулась носом в его бороду.

— Привет! — надо же, они сказали это одновременно! Оба рассмеялись, а потом Йен спросил: — Я закурю?