Диана Гэблдон - Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы [litres]

– Зачем ты пришел, дух? – спросил он тихо. – Какие бы грехи я ни совершал, перед тобой я ни в чем не виноват. Да, это я сказал, что надо положить твое тело под очагом прежде, чем сжечь хижину. Однако священник все равно не стал бы хоронить тебя на кладбище, – добавил он, видимо, опасаясь, что призрак висельника явился отомстить за ненадлежащее обращение с его останками.

Роджер вздохнул и провел ладонью по лицу. К руке прилипла солома. В дверь уже с любопытством заглядывали дети, привлеченные воплями Макларена.

– У вас в доме есть четки? – спросил он.

Ночь выдалась долгой и бессонной. Бабуля Уоллис забрала младших детей с кровати Бака, будто опасаясь, что тот сожрет их, стоит только отвернуться, и уложила с собой на тюфяке. Старшие спали или с родителями, или в одеялах у очага. Роджеру же пришлось лечь рядом с Баком, потому что, хоть он и смог подержать четки, поцеловать распятие и перед всей семьей прочитать розарий (поэтому Ангус Макларен не вышвырнул его из дому посреди ночи, помочившись на ворота, чтобы не пустить злого духа обратно), любви к нему это не прибавило.

Да и Бак вряд ли спал лучше него: с первым же рассветным лучом он скатился с кровати, заявив, что ему надо в уборную. Роджер тоже поспешно встал, сказав: «Я тебя провожу», и нацепил еще влажные брюки и рубашку.

Правда, Бак, к счастью, в помощи вроде бы не нуждался. Да, шел он медленно и заметно прихрамывал, но спину держал ровно, не задыхался и не бледнел.

– Ладно, допустим, тебя они считают мстительным духом… Кто же тогда, по их мнению, я? – раздраженно спросил он, как только они вышли из дома. – И, знаешь ли, можно было просто разок прочитать «Отче наш», а не все пятьдесят молитв розария, спалив в итоге наш ужин!

– Хм…

Вообще-то Бак прав, но вчера Роджер был слишком расстроен, чтобы думать о таких мелочах. Кроме того, Макларенам требовалось время, чтобы прийти в себя.

– Ничего я не спалил, – педантично возразил он. – Только репа немного подгорела.

– Немного?! – возмутился Бак. – Да в хижине до сих пор паленым воняет. И женщины придушить тебя готовы. Они тебе соли подсыплют в кашу, вот увидишь. А куда мы вообще идем? Нам туда!

Он указал на тропинку слева, ведущую к уборной.

Роджер снова смущенно хмыкнул и послушно свернул в нужную сторону. Да, сегодня утром он немного не в себе. Впрочем, на то имелись причины.

Что теперь? Он задумался, глядя на дверь уборной, за которой скрылся Бак. Вообще-то, домик рассчитан на двоих, но Роджер предпочел подождать: пусть разговор их не предназначался для посторонних ушей, но подобная степень уединения – это уже слишком.

– Целитель Макьюэн, – сказал он, обращаясь к двери, выбрав для начала самую простую тему. – Он обещал прийти сегодня, на тебя взглянуть.

– Нечего на меня смотреть! – огрызнулся Бак. – Все со мной хорошо!

Роджер знал его уже достаточно хорошо, чтобы распознать за напускной бравадой потаенный страх, и потому ответил:

– Да, конечно… И как это было? Когда он положил руки тебе на грудь?

Долгая тишина.

– Ты что-нибудь почувствовал? – поинтересовался Роджер, когда за дверью прошло достаточно времени для отправления всех естественных надобностей.

– Может, и почувствовал, – неохотно буркнул в ответ Бак. – А может, и нет. Я, знаешь ли, заснул, пока он барабанил по мне, как дятел по дереву. А что?

– Ты понял, что он сказал, когда до тебя дотронулся?

Бак прежде был юристом и наверняка изучал латынь.

– А ты?

Тихий скрип дерева и шелест ткани.

– Да. И ему сказал, когда он уходил.

– Я заснул, – упрямо повторил Бак, очевидно, не желая говорить о целителе.

– Выходи уже. А то Макларены выстроились в очередь, пляшут от нетерпения.

Роджер обернулся и впрямь обнаружил за спиной хозяев дома. Не всех: только Ангуса и незнакомого высокого парня, который, судя по внешности, тоже приходился ему родней.

Макларены, склонившись друг к другу, что-то оживленно обсуждали, и парень вдруг указал рукой на дорогу.

– Выходи! – велел Роджер. – Кто-то едет. Я слышу лошадей.

Дверь распахнулась, и Бак выскочил из уборной, на ходу заправляя рубашку. Грязные волосы у него были всклокочены, но взгляд – острый и цепкий. Это обнадеживало.

А лошади тем временем появились на гребне холма: четыре косматых горных пони, крепкий невозмутимый скакун и роскошный гнедой жеребец с черной гривой.

Бак схватил Роджера за руку.

– Dhia , – прошептал он. – Это еще кто такие?

Роджер понятия не имел, кто этот высокий мужчина на хорошем жеребце, однако несомненным было одно: судя по тому, что прочие его путники держались на шаг позади, а Макларены при приближении всадников поспешили склонить головы, он являлся персоной значимой.

Кто-то из клана Маккензи? Почти все чужаки носили пледы в зелено-коричневую с белым клетку, но Роджер слишком плохо разбирался в здешних тартанах, чтобы понять, откуда именно прибыли гости.

Высокий мужчина кивнул Макларену и с интересом уставился на Роджера и Бака. В его поведении не чувствовалось угрозы, однако Роджер невольно выпрямился во весь рост, пожалев на мгновение, что бос и небрит, в одних лишь коротких брюках без чулок.

Что ж, хотя бы спину есть кому прикрывать: Бак тоже отступил на шаг.

Мужчина спешился, оказавшись всего на дюйм-другой ниже самого Роджера. К тому же он был его ровесником и отчего-то выглядел на удивление знакомым…

– Доброго утра вам, господа, – заговорил он, учтиво склоняя голову. – Меня зовут Дугал Маккензи из замка Леох. И… с кем имею честь?

Черт возьми, вот так поворот событий!

Роджер опешил, стараясь не уронить челюсть. Он крепко стиснул руки.

– Я Роджер Джеремайа Маккензи из Кайл-оф-Лохалша, – вежливо отозвался он, надеясь, что хорошими манерами несколько возместит неопрятную внешность.

Этим утром даже голос звучал почти нормально; если не напрягать горло лишний раз, может, обойдется без хрипов и кашля.

– Рад знакомству, сэр.

Маккензи поклонился, удивляя непривычно изысканными манерами. У него были темно-карие глаза, которые смотрели на Роджера с откровенным интересом и не без легкой забавы. Наконец он перевел взгляд на Бака.

– Мой родич, – торопливо представил его Роджер. – Уильям Ба… Уильям Маккензи.

«В каком году родился Баккли? – в волнении подумал он. – Если да, то вдруг Дугалу знакомо имя Уильяма Баккли Маккензи? Хотя нет, вряд ли, он не мог еще родиться, нельзя сосуществовать с собой в одно и то же время… Или можно?!»

Эти суматошные размышления прервал очередной вопрос от Дугала Маккензи, который Роджер умудрился прослушать. Однако Бак ответил за него:

– Мой родич ищет сына, – сказал он, глядя на Дугала с лихой самоуверенностью, что присуща всем Маккензи. – Его примерно неделю назад похитил человек по имени Кэмерон. Роберт Кэмерон. Вы о таком не слыхали?