Джен Сакс - Милашка

— В мои годы это потребует гораздо больше времени, — грустно ответила я. Но тут музыка умолкла, и мы вернулись к своему столику. — Благодарю вас, сэр, — шутливо сказала я и грациозно присела, подобрав руками края длинной юбки, которую купила много лет назад, а надела впервые.

— Не стоит, мадам, мне было очень приятно, — так же шутливо отозвался он, протягивая руку жене.

У меня слегка кружилась голова, и я уже хотела было опуститься на стул, когда кто-то подошел ко мне сзади, подхватил под руки и в буквальном смысле потащил опять на площадку. Уже звучал вальс. Не успела я опомниться, как оказалась лицом к лицу с Сэмом. Он повернул меня к себе, крепко обнял за талию и закружил по площадке, прижимаясь ко мне всем телом. А я безотрывно смотрела в его глаза и никак не могла избавиться от чувства, что его пристальный взгляд притягивает меня к себе. От неловкости не осталось и следа. Я скользила по полу легко и беззаботно, как когда-то в детстве, стоя на ногах отца. Мне даже порой казалось, что я не двигаюсь, а лечу над паркетом, лечу вместе с Сэмом и не чувствую ничего, кроме неописуемого блаженства. Такое ощущение, вероятно, испытывают люди во время карнавала, когда весь мир вокруг меняется и приходит в движение. Я понимала, что не должна смотреть ему в глаза, но ничего не могла с собой поделать. Это было какое-то наваждение, какой-то странный гипноз, парализовавший все мое сознание. Сама того не желая, я продолжала, не сводя с него глаз, кружиться в безумном танце, чувствуя, что задыхаюсь от счастья и волнения.

— Это вальс из фильма «Маскарад», — шепнул он мне на ухо, продолжая кружить по всей площадке. Вокруг мелькали лица посетителей, украшенные картинами стены зала, столы и стулья, а я все смотрела на него и не могла оторвать взгляд. Наверное, вальс продолжался чуть больше четырех минут, но мне показалось, что прошла целая вечность. Я потеряла ощущение времени, а в голове стоял такой туман, что казалось, я вот-вот рухну на пол. Почти физически я ощущала теплоту его сильного тела, а его руки так крепко прижимали меня к себе, что во время танца мы представляли собой одно целое. Можно было бы сказать, что в этот момент я медленно сходила с ума, но это слово не совсем правильно передает мои ощущения. Скорее всего это было похоже на полную дезориентацию во времени и пространстве. Никогда не употребляла наркотики, но, думаю, именно так должен чувствовать себя наркоман под кайфом.

Когда я совсем перестала соображать, музыка внезапно умолкла и я обессиленно повисла у Сэма на руках. Он еще крепче прижал меня к себе, а потом провел рукой вверх по спине. Меня пробила мелкая дрожь. Наконец я оторвала от него взгляд и хотела что-то сказать, но он уже вел меня к столику. Пока я приходила в себя, он усадил меня на стул и исчез так же быстро, как и появился, не сказав мне ни слова. Я откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Клэр и Коннор все еще были на площадке, а Мэри сидела рядом, удивленно вытаращившись на меня. Поймав на себе ее взгляд, я смущенно улыбнулась и сделала вид, что ничего необычного не произошло.

— Что за мужик? — не выдержала она. — Никогда не видела его рядом с тобой. Производит очень приятное впечатление. Такой сильный и крутой.

— Да, что-то вроде того, — попыталась увильнуть я.

— Таинственный незнакомец, — мечтательно произнесла Мэри и снова испытующе взглянула на меня. — Не зря же говорят, что нужно почаще ходить на танцы.

— Да уж, — только и смогла выговорить я.

Остаток вечера прошел более или менее спокойно. Меня больше никто не приглашал, чему я была несказанно рада, так как все это время пребывала в состоянии эмоционального паралича и с трудом понимала, что происходит вокруг. Друзья с удивлением поглядывали на меня, но, к счастью, не терзали глупыми расспросами, видимо, справедливо полагая, что я вряд ли отвечу. А мне ужасно не хотелось замещать недавно возникшее чувство каким-либо другим. Так и просидела я до конца вечера, вспоминая тот чудный вальс.

— Какого черта я потратила столько денег на этот паршивый замóк? — возмущенно воскликнула Грейс, уставившись на меня огромными глазищами.

— Надежное вложение капитала, — подмигнул я.

Прошла неделя с тех пор, как мы с таким упоением танцевали в клубе, и вот наконец-то я решил преподнести ей самый настоящий сюрприз. Она проснулась и не поверила своим глазам. Я стоял у ее кровати и улыбался, а она удивленно смотрела на меня, укрывшись до самого подбородка теплым шерстяным одеялом. Что мне оставалось делать? То, что мне хотелось больше всего: я залез к ней в постель и устроился у стены. Я лежал поверх одеяла, а она продолжала глазеть на меня с недоумением и поначалу, казалось, вообще лишилась дара речи. Откровенно говоря, она играла весьма недурно, но я-то понимал, что она изображает не себя, а какую-то героиню из какого-то пошлого сериала.

— Грейс, — с ухмылкой обратился к ней я, — не надо строить из себя невинную девушку, впервые обнаружившую мужчину в своей постели. Это выражение лица тебе не идет.

Она перевела взгляд на потолок и долго смотрела вверх, словно видела там что-то очень важное для себя.

— Господи Иисусе, — тихо прошептала она через пару минут, — о чем я думала раньше? Кошмар какой-то. Похоже, я снова ошиблась. Когда же это все кончится! УБИРАЙСЯ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ ИЗ МОЕЙ ПОСТЕЛИ! — заорала она во всю глотку и в негодовании замахала руками.

— Грейс, — попытался я успокоить ее, совершенно проигнорировав ее вопль, — я понимаю, что ты была другого мнения обо мне и сейчас слегка разочарована моим поступком, но — не знаю, к счастью или к сожалению, — этот мир устроен не совсем так, как ты себе представляешь. Не все вокруг тебя должно происходить именно так, как тебе того хочется. — Я сделал паузу, а потом собрался с духом и попытался изобразить ей ту схему поведения, которую, на мой взгляд, она считала для себя наиболее приемлемой. — Мы знакомимся с тобой в каком-то очень приличном месте, скажем, в твоей редакции и обмениваемся обычными для такого случая до ужаса банальными комплиментами. Затем я предлагаю тебе пообедать в каком-нибудь захудалом кафе и продолжаю вешать тебе лапшу на уши. После этого мы переходим к ужину, где я впервые целую тебя в щечку и провожаю домой. Наконец наступает момент, когда ты привыкаешь ко мне и решаешь пригласить на ужин к себе. Причем первый вечер здесь мы целуемся и обнимаемся, а на второй начинаем приближаться к кровати. Я понимаю, что это самый привычный для тебя способ оказаться в постели рядом с новым мужчиной, но не понимаю, почему мы должны следовать пошлым образцам поведения. Ведь если говорить откровенно, я ужасно хочу тебя, а ты неравнодушна ко мне, разве не так? Почему бы нам не удовлетворить свои желания без каких бы то ни было условностей?