Джен Сакс - Милашка

Вскоре ее возбуждение достигло того предела, за которым можно было ждать чего угодно. Стараясь быть осторожным и очень нежным, я приник губами к ее бедрам, а моя рука ласкала нижнюю часть живота. Грейс на мгновение застыла, как бы раздумывая над последствиями, но потом сильным толчком все же поставила меня на место. Разумеется, она догадалась, что должно последовать за этим движением, и решила положить конец нашей близости. Однако она переоценила свои возможности и в конце концов поддалась моему настойчивому натиску. Рискуя головой, я поцеловал нижнюю часть ее живота. Женщина снова замерла в ожидании, и лишь стон выдал ее напряжение. Однако едва я коснулся кончиком языка ее увлажненных губ, она резко сдвинула ноги и прижала меня к себе так сильно, что даже в глазах потемнело.

В этом была ее тактическая ошибка. Грейс была уже не способна оказывать мне сопротивление и лишь стонала, сжимая мою голову бедрами. Я уже знал, что одержал победу, но не спешил отпускать поверженного противника. У меня еще были средства заставить его — её! — капитулировать. Тем более что я всегда считал себя прирожденным экспериментатором и не мог успокоиться до тех пор, пока не получу исчерпывающих ответов на все свои вопросы. А вопрос сейчас был один-единственный: как долго она сможет выдержать такое напряжение? Ответ я получил через несколько минут. Грейс взмыла вверх, издала несколько громких звуков, напряглась всем телом и расслабилась, благополучно избавившись от накопившейся сексуальной энергии. Я решил, что настал мой черед.

Пока она, томная, лежала рядом со мной, я быстро снял рубашку, стащил брюки и какое-то время лихорадочно рылся в кармане, пытаясь отыскать там заготовленный презерватив. Я взял его на всякий случай и, увидев ее спящую, понял, что он мне обязательно пригодится. Я быстро надел его и стал медленно входить в нее, изо всех сил стараясь сдерживаться, чтобы не причинить ей боль. Теперь я мог видеть ее лицо, закрытые глаза и слегка обкусанную нижнюю губу. Грейс положила руки мне на плечи и ничуть не препятствовала, хотя и не могу сказать, что помогала. Во всяком случае, поначалу. Через несколько минут мои движения стали более ритмичными и глубокими, что не могло не сказаться на ней. Сначала Грейс мягко подталкивала меня руками, а потом стала энергично подбрасывать всем телом, пока наконец не завелась настолько, что чуть было не сбросила меня с себя. Мне в этот миг подумалось, что неплохо бы поменять позу, но я решил оставить этот эксперимент на следующий раз.

Самое удивительное, что Грейс ожила буквально в считанные минуты и вновь готова была отдаться во власть всепожирающей страсти. Она томно стонала, потом стала вскрикивать, а через несколько минут буквально визжала и извивалась всем телом, давая понять, что вот-вот опять достигнет пика наслаждения. Меня это возбудило так, что я опередил ее на несколько секунд и, издав какой-то странный вопль, бессильно упал на нее. Ни разу до этого я не испытывал такого блаженства. Откровенно говоря, у меня никогда не было проблем с женщинами, но такую страстную и темпераментную я встретил впервые. Какое-то время я тихо лежал на ней, пытаясь перевести дух, а она нежно поглаживала руками мою спину, размазывая выступивший от непосильных трудов пот. Глаза Грейс по-прежнему были закрыты, но я чувствовал, что в этот момент она ни о чем не думала и не хотела думать. Я поцеловал ее в губы, потом стал осыпать поцелуями все ее лицо. Она прикрыла рукой глаза и охотно подставляла лицо моим ласкам, явно показывая, что нисколько не сожалеет о случившемся.

Глядя на Грейс, я вдруг ощутил жгучее желание повторить все с самого начала, но был настолько обессилен, что об этом не могло быть и речи. Да и ей необходимо было хоть немного отдохнуть. Тяжело вздохнув, я скатился с нее на бок и крепко обнял обеими руками. Она лежала молча, тяжело дышала и не предпринимала никаких попыток отодвинуться. Так, обнявшись, мы пролежали не менее двух часов. Я не видел ее лица, но понимал, что она погрузилась в полудремотное состояние. Мне очень не хотелось ее тревожить, но неистребимая жажда любви побуждала меня к действиям. Я легонько погладил ее грудь, и женщина встрепенулась, напряглась всем телом и повернулась ко мне. На этот раз мы испробовали множество положений, не отказывая себе в удовольствии полноценно насладиться друг другом. Сначала я взобрался на нее, но через несколько минут она решительно опрокинула меня на спину и продемонстрировала высочайшее мастерство наездницы. А потом мы дали волю своей неистощимой фантазии. Никогда не забуду того чудного мгновения, когда она достигла пика и посмотрела на меня широко открытыми, почти безумными глазами. Ничего подобного я прежде не видел. Здесь было такое выражение счастья, восторг и глубина чувств, словно она проникла в самые потаенные уголки моей души. Интересно, что она там разглядела и не испугалась ли увиденного? Похоже, нет. Во всяком случае, испуга я в ее глазах не заметил.

Я не отпускал ее от себя до самого утра, наконец-то осуществив давнюю мечту — проснуться рядом с любимой женщиной, которую уложил в постель накануне вечером. Несмотря на почти полное физическое истощение, мне захотелось еще раз погрузиться в нее на прощание, однако благоразумие победило. Всему должна быть мера. Подождав, пока она уснет, я тихонько встал с кровати, молча оделся и тихо вышел из квартиры, заперев за собой дверь отмычкой. В этот момент я поймал себя на мысли, что впервые в жизни пользуюсь этим инструментом для того, чтобы запереть дверь. Обычно она мне помогала открывать замки.

Дэвид долгое время был моей безопасной гаванью, что позволяло мне почти не думать о сексе и не связываться ни с кем посторонним. Конечно, я хорошо знала его, по-своему любила и доверяла. Словом, он был моим хорошим другом, но, к сожалению, не более того. Именно это обстоятельство и вызывало у меня досаду. Поначалу близость с ним меня вполне удовлетворяла, но со временем мои чувства притупились настолько, что любое его прикосновение ко мне стало вызывать раздражение. Если ты занимаешься сексом без любви, рассуждала я, то по крайней мере должно быть нечто такое, что могло бы постоянно поддерживать потребность в нем. Это должно быть в какой-то степени романтично, увлекательно или что-нибудь в этом роде. Не знаю точно что, но только этого у нас с Дэвидом в последнее время не было. Дошло до того, что я стала избегать встреч с ним, а мысль о сексуальной возне приводила меня в ужас. И больше всего меня раздражало то, что он сам не обращал на это никакого внимания и, казалось, вполне был доволен нашими отношениями.

Было еще одно обстоятельство, которое портило мне настроение. Даже в тех случаях, когда я с нескрываемым удовольствием отдавалась ему, он никогда не оставался со мной на всю ночь. Правда, я сама отчасти виновата в этом, — в тот последний раз, когда он вознамерился остаться до утра, у меня была жуткая аллергия и я потребовала, чтобы он убрался. В тот вечер мы долго дурачились, потом посмотрели несколько телевизионных передач, и он неожиданно уснул, небрежно положив руку на мое бедро. Причем уснул так крепко, что я потеряла всякую надежду хоть на какие-то ласки с его стороны. Какое-то время я лежала рядом и не знала, что делать. А потом меня вдруг охватило странное чувство, будто я сижу взаперти в собственной квартире. Мне показалось, что я попала в своеобразную тюрьму, освободиться из которой так же трудно, как выпрыгнуть из собственной шкуры. Зачем он здесь? Почему спит в моей постели, а не у себя дома? За что мне такое наказание?