Итсасо Мадарьяга - Одинокие сердца

Все, над чем Сэм так напряженно трудился, теперь рушилось прямо на глазах. Выдача разрешений на проведение работ по перестройке дома все время откладывалась, а еще к этой реконструкции предъявлялись все новые и новые требования. Получалось, что намного проще построить дом «с нуля», чем реконструировать уже существующее здание. Сэм и его коллеги до сих пор не смогли привлечь денежные средства, позволяющие приобрести землю и все остальное, да и оформление необходимых для этого документов все время затягивалось. Сэм должным образом дал ход завещанию своего отца и вроде бы вполне однозначно все в нем истолковал, однако затем вдруг во многих пунктах стали всплывать нюансы, которые привели к затягиванию его исполнения — в результате чего откладывалась и покупка земли, и работы по перестройке дома, и создание нового клуба. Да и вообще все усложнялось. А тут вдобавок ко всему Сэм проиграл несложное на первый взгляд дело о разводе, которое, если бы удалось добиться заключения мирового соглашения, принесло бы ему, исходя из договоренностей, заключенных с клиентом в самом начале, немалые деньги.

Черт бы всех побрал! Что ему сейчас нужно — так это изощренный восточный массаж. К черту Алисон и детей! Он скажет, что ему опять пришлось задержаться на работе. Но ведь Алисон знает, что сегодня у него судебное заседание и именно на этом заседании должны огласить решение суда. Ну и что, что она об этом знает? Наплевать! Он ведь все еще обеспечивает ей возможность жить на широкую ногу, а потому никаких проявлений недовольства с ее стороны не потерпит. Дом, в котором они живут, шикарный автомобиль, за рулем которого он ездит каждый день, престижная школа, в которой учатся их дети, участие в различных развлекательных мероприятиях, отпуск, который можно взять в любое время года, многочисленные дорогостоящие покупки — все это имелось у них благодаря его работе, а значит, он заслуживает того, чтобы потратить немного времени на самого себя, не давая каких-либо объяснений. За вольготную жизнь, которую вела Алисон, нужно платить, и он собирался взыскать с нее эту плату.

— За оказанные услуги… И за неоказанные тоже.

Как Одри ни хотелось убедить себя в обратном, она вынуждена была признать, что этот замок — одно из самых красивых и впечатляющих сооружений в долине реки Луары. Это был как раз тот замок, который она выбрала, сидя в своем кабинете в Лондоне, для проведения выставки работ художников-прерафаэлитов. Поскольку Одри пыталась оттянуть момент приезда в этот замок, они с матерью сначала посетили замок Амбуаз и впечатляющий Туринский собор, а также побродили по старинному городу, поедая на ходу мороженое. Однако сегодня не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в Шенонсо — замок в стиле Ренессанс, с галереей, построенной на мосту через реку Шер. В этом замке когда-то жили Диана де Пуатье, Екатерина Медичи и Луиза Лотарингская (на ее комнату, стены и мебель которой были затянуты черными драпировками в знак траура по умершему супругу Луизы, Генриху III, Виолетта и Одри не преминули взглянуть).

Луиза Лотарингская превратила свою жизнь в траур из-за утраченной любви… Действительно ли она это сделала? Действительно ли Луиза Лотарингская была так сильно влюблена в своего супруга, что после его смерти решила всю оставшуюся жизнь пребывать в трауре? Если учесть, что освещение в те времена было не ахти каким, то легко себе представить, какой мрачной казалась эта комната в пасмурные зимние дни. Луиза Лотарингская пыталась запечатлеть свою боль на стенах: монограммы, слезы, капли крови, черепа и терновые венцы, напоминающие о страданиях Христа, — все это было нарисовано белой краской на черных деревянных панелях и на драпировках. И сама она, наверное, выглядела очень печально в своем белом одеянии — символизирующем траур у особ королевской крови — в этой комнате с черным потолком и черными стенами. Был ли ее поступок проявлением истинной боли или же это лишь женское тщеславие и кокетство? Как много могли бы рассказать стены и камни, если бы они умели говорить!.. Сколько тайн мы скрываем в уединенной комнате, когда нас никто не видит и когда нам не остается ничего другого, кроме как быть собой! Сколько мифов развеялось бы, если бы мы могли подглядеть через какое-нибудь отверстие за частной жизнью других людей!

Было бы наивно думать, что Луиза Лотарингская только то и делала, что мучилась и страдала. Любой человек время от времени оказывается в полном одиночестве в какой-нибудь комнате и становится тем, кем он является на самом деле, без масок, без дорогих или дешевых костюмов, без изощренных или простеньких украшений, без титулов, без званий, в изоляции от других людей, которые судят и навешивают ярлыки… В жизни случаются такие моменты, когда человек становится самим собой. Самим собой — и больше никем и ничем.

Время от времени в голову Одри вдруг ни с того ни с сего приходили подобные мысли. Кто она теперь? Она уволилась с работы, у нее пошла прахом личная жизнь, и ничего из того, что она планировала, в обозримом будущем теперь даже не просматривалось. Что стало с прежней Одри? Где она сейчас находится и что собой представляет? Сможет ли она пережить то, что с ней случилось?

Одри попыталась отогнать грустные мысли.

— Давай уйдем отсюда. Этот альков действует на меня угнетающе, — сказала она матери и направилась к выходу.

Виолетта с любопытством посмотрела на дочь и пошла вслед за ней.

— Пойдем в Большую галерею, — сказала Одри матери, когда они уже вышли в коридор. — После такого мрачного, давящего на психику помещения мне нужно немного свежего воздуха.

— Ты права, — сказала Виолетта. — Комната Луизы Лотарингской такая же мрачная, как испытанная ею боль… Впрочем, и так называемый «зеленый кабинет» Екатерины Медичи не вызывает у меня особой зависти, хотя и следует признать, что из него открывается восхитительный вид на реку. Она, в общем-то, выбрала себе неплохое место для работы.

Они вошли в Большую галерею. Солнечные лучи, попадающие сюда через открытые громадные окна, освещали бывший танцевальный зал, пол в котором был выложен плитами в виде скошенных шахматных клеток. Одри вдруг охватило бешенство из-за того, что она не смогла посмотреть подготовленную ею выставку и что результаты ее напряженной работы были присвоены другим человеком.

— В прошлом году я организовывала в этой галерее выставку работ художников-прерафаэлитов…

Виолетта молчала, позволяя дочери выговориться. Одри — шутливым тоном, который, однако, не скрывал охватившего ее негодования, — продолжала:

— Мне дали четыре дня, чтобы выбрать подходящее для выставки место, но этих четырех дней мне не хватило. Когда я вернулась в Лондон, то уселась в своем кабинете, взяла в руки путеводитель и путевые заметки и еще раз перебрала в памяти те места, которые посетила, и те, которые мне посетить не удалось. Вот тогда-то я и прониклась любовью к этой романтической долине. А еще мне захотелось побывать тут вместе с Джоном…