Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

Дельфины перебрасываются чем-то круглым, ловя кончиком носа и шумно подкидывая хвостами. Присмотревшись поближе, я узнаю голову своего бывшего мужа…

Я рассмеялась, мое духовное тело поднялось со спины Кланфинтана, зависло ненадолго над громадными дубами. Мысленно стряхнув онемение, которое объясняется только чрезмерной усталостью, я развернулась, чтобы видеть шеренги армии кентавров, гордясь их численностью. Могучие, отважные. Кто против них выстоит?

– Хорошо. – Даже мысленный голос устало звучит. – Я готова. Кстати, часто ли мы это делаем дважды в день?.. – И мое тело привычно рванулось вверх, словно из катапульты, полетело вдоль реки, мерцающей под ним большой серебристой лентой, потом сменило направление, повернув к западу. С удивлением вижу, что солнце садится, – видно, дремала дольше, чем думала. В поле зрения появилось Лох-Селки. Стараюсь разглядеть своих стражей, которые утром отправились сюда из храма, чтобы затем доплыть по воде до места встречи с двумя другими армиями, но двигаюсь слишком быстро, не видя ничего, кроме размытой синевы.

Внизу мелькнул замок Ларагон, я заставила себя взглянуть – ничто там не движется, кроме каких-то темных птиц, – и отвернулась, зная, куда полечу дальше. Еще взяла к западу – справа вдали замаячили горы – и содрогнулась, как это ни странно. Всегда любила горы (нет, на лыжах плохо катаюсь, но мастерски сижу на веранде, попивая подогретое вино). Чем ближе к горам, тем сильней ёжусь. Как будто… идешь одна ночью и нюхом чуешь, что тебя кто-то преследует, или…

Ох, нет. Как при первом ночном духовном визите в замок Маккаллан, где впервые почуялось присутствие злых демонов-фоморианцев. Я попыталась успокоить тяжело забившееся сердце, оглядываясь вокруг и не видя Сторожевого замка. Зависла у начала горного хребта, не приблизившись к замку, снизилась, внимательно осмотрела неровную каменистую почву. В сумерках плохо видно. Поплыла к первому крупному пику…

…и сердце заледенело.

Горный склон и маленькая долина кишмя кишат мерзкими тварями. Хотя крылья не помогают в гористой местности, они движутся быстро, беззвучно, похожие на рептилий в угасающем свете.

Найди его, – мысленно прошептала богиня.

Тело еще спустилось, поплыло над головами предводителей. Сверху не различишь, кто есть кто, все они одинаковые. Крылья наполовину расправлены, головы наклоняются набок, глаза ищут, куда ставить пятки, фигуры высокие, скелетообразные, Нуаду среди них отыскать невозможно.

Огорченная, не зная, что дальше делать, я набрала в грудь воздуху и проорала:

– Эй, Нуада! Где ты, хрен сладкий?

Знакомое чудовищное шипение вырвалось у одного вожака, который резко замер, и следующая за ним шеренга споткнулась, остановилась, озадаченно засуетилась, пока Нуада вглядывался в воздух у себя над головой. Я спустилась, зависла почти прямо за ним, послав Эпоне безмолвную мольбу унести меня, пока он не увидел.

Не бойся, Возлюбленная.

Затаив дыхание, я потянулась вперед и шепнула ему в самое ухо беззвучным мысленным голосом:

– Меня ищешь? – Тело сразу взмыло, и очень хорошо, ибо Нуада круто развернулся, хватая когтями пустой воздух.

– Разуй глаза, старичок! – Тело затрепетало, частично проявилось, глаза Нуады превратились в щелки. Его компаньоны тоже увидели, судя по реакции. Я и сама себя оглядела – опять голая. Заскрипела зубами, но ничего, что голая, поскольку тело просматривается насквозь. По крайней мере, так я себе сказала.

– Мы идем, женщина, – брызнул слюной Нуада.

– Молодцы. – Я послала воздушные поцелуи его ухмылявшимся компаньонам, и он зарычал. – Кентавры ждут вашего поражения не меньше, чем я.

Мой насмешливый хохот гулко раскатился в горах, Эпона вновь сделала меня невидимой, подняла мое тело, унесла обратно…

– Ох!.. – Я резко встрепенулась, щурясь в золотистых сумерках.

– Что, Риа?

Я прокашлялась и доложила:

– Они вышли.

Когда стемнело, разбили лагерь. Кланфинтан сказал, при луне посветлеет, но недостаточно – есть риск подвернуть ногу. Вдобавок до храма Муз всего день пути. Возможно, придется вступить в битву в течение ближайших сорока восьми часов, и нынешняя ночь будет единственной передышкой перед стычкой с фоморианцами.

При мысли о битве у меня скрутило желудок, хотя в окружении тысячи сильных вооруженных кентавров трудно представить, что кто-нибудь нас одолеет. Даже демоны-вампиры вроде фоморианцев.

Вскоре после остановки запылали костры, охотницы вернулись со свежим мясом, быстро насаженным на вертелы над открытым огнем. Я извинилась, отправилась к реке, нашла удобный куст, позволявший спуститься к воде, смыть дорожную грязь. Кланфинтан, Дугал и прочие заботливые кентавры настойчиво предлагали себя в провожатые, однако я изящно отказалась (посоветовав заниматься своим делом, черт побери).

Берег оказался гораздо круче, чем ожидалось, но на нем росли разнообразные невысокие красивые лиственные кусты, и я с улыбкой занялась туалетом. Потом спустилась по берегу к местечку, похожему на оленью тропу к водопою. Река Гэл поблескивает в бледном лунном свете, будто кто-то разбил гигантский термометр и вылил в нее ртуть. Здесь она более бурная, чем ниже по течению, ворчит на камнях и в расщелинах, прекрасная в необузданной дикости, с которой я никогда не встречалась в своем старом мире. Видела много впечатляющих рек: Колорадо, Ред-Ривер, Рио-Гранде, Миссисипи. Признаю их чарующими, живописными, но эта река другая – неприрученная, не отданная на откуп туристам и коммерсантам. В ней до сих пор бьется пульс ее страны. Окунув руки в ледяную воду, умыв лицо и напившись, я почти ощутила речную силу. Как ни странно, ее первобытная мощь не одолела, а взбодрила меня.

Здесь твое место, Возлюбленная, – четко прозвучало в сознании.

– Правда? – вслух спросила я богиню. – Пожалуй, хочется поверить. Действительно хочу поверить. Только я… это только я. Ничего особенного. – По крайней мере, ничего такого, чтобы стать избранницей древней богини.

Что говорит тебе сердце, Возлюбленная? – согрели душу мягкие слова.

Сердце говорит, что здесь мое место, и от этого чуда по рукам забегали колючие мурашки.

Помни, надо слушаться сердца, Возлюбленная… Сладкий голос улетел, затих, как листья, унесенные ветром.

Я долго стояла у кипучей реки, стараясь усвоить мысль о своей принадлежности к новому миру и веку – а также к тому, что богиня называет меня Возлюбленной.

С немалым волнением стала взбираться на берег, ставший еще круче, задохнулась, споткнулась, меня схватила сильная рука, вытащила наверх.

– Я уже забеспокоился. – Муж хмуро огляделся. – Берег слишком крутой… земля могла осыпаться… ты свалилась бы в воду…