Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

– Ну, прижмись, и пошли. – Голос полон желания, по моим ляжкам пробежала дрожь. И он поскакал плавным галопом. Я закачалась с ним вместе вперед-назад, вперед-назад и со стоном уткнулась лицом между лопатками. Он схватил меня за руки, постепенно ускорил аллюр, ритмичное покачивание усиливалось, усиливалось… усиливалось, и вдруг я взорвалась и растворилась в нем.

Так хорошо, что задние зубы заныли – клянусь.

Галоп замедлился, мы вернулись по кругу к обломку дерева, туда, откуда начали плясать, а у меня в теле ни одной косточки не осталось, все растаяли. Не возражаю.

– Сейчас тебя на пень посажу.

Я сонно кивнула ему в спину.

– Открой глаза, чтоб не упала, когда я тебя выпущу.

Я открыла глаза, потянулась, как кошка.

Он наблюдал с удовлетворением и спросил:

– Приятный сюрприз?

– Не то слово. – (Не забыть поблагодарить Каролана.) Я мечтательно взглянула на мужа. – А как же ты?

– Я?.. – Он натянул колет, оглядываясь в поисках моих штанов и куртки.

– Угу. Знаешь, я тоже способна доставить тебе удовольствие. – Затаила дыхание, ожидая ответа.

Ответ прозвучал в виде утробного лошадиного ржания:

– Едва ли, любовь моя.

Отсмеявшись и взяв себя в руки, Кланфинтан протянул мне одежду, все еще пофыркивая.

Я немножко обиделась и немножко смутилась, оделась, стараясь самостоятельно справиться с затейливой шнуровкой.

– Давай помогу. – Он принялся затягивать завязки, пока я поправляла волосы.

Закончив, обратил внимание на мое молчание (нехарактерное). Не глядя на него, я чуяла на себе его пристальный взгляд и, мельком покосившись, заметила, как он вытаращил глаза, неожиданно поняв. Взял меня за подбородок, развернул к себе голову.

– Не хотел обижать тебя или смущать. Благодарен за предложение, но… – улыбнулся он в ночь, и я тоже невольно улыбнулась, – ты маленький человечек… – Снова фыркнул и нежно поцеловал меня.

Я погладила его по плечам, он подхватил меня одной рукой под лопатки, другой под колени, прижал к себе, и мы направились обратно в лагерь. Я положила голову ему на плечо.

– Это только справедливо. Мне тоже хочется доставить тебе радость. – Хотя очень приятно, что он признает меня «маленькой».

– Меня радует твоя радость, – сказал он самым обыденным тоном и чмокнул меня в макушку. – Разве не понимаешь, что я рожден для того, чтобы любить тебя?

Вы принадлежите друг другу, Возлюбленная. Слова богини наполнили сознание.

– Понимаю. – Горло перехватило от бурных эмоций. Глядя на его строгий профиль в лунном свете, я разглядела на губах довольную улыбку.

И в тот самый момент дала себе клятву никогда с ним не расставаться.

Шорох лошадиных копыт по сухим листьям вывел меня из глубокого сна без сновидений. Потом моих ноздрей коснулся запах яичницы и… жареного мяса. Я заворочалась, устраиваясь поудобней на жесткой земле, чтобы снова заснуть, но голоса, выкрикивающие приказания, заставили меня приоткрыть глаза. Еще темно, хотя уже виден бледный признак зари, прогоняющей ночь.

– Доброе утро, госпожа Риа! – пронзил слух радостный возглас Силы.

– Доброе, – промямлила я в ответ, протирая глаза.

– Виктория отыскала гнездо с яйцами куропатки. Вкусно пахнет, правда? – просияла она, помешивая содержимое железного сосуда, подвешенного над лагерным костром между двумя камнями.

– Потрясающе. – Впрочем, боль в медленно просыпавшихся мышцах лишила аппетитный запах всякой привлекательности.

Позабылось, как опасна долгая скачка на спине кентавра. Каждый мускул криком кричит, требует минеральной подкормки и доброго массажа. Я медленно поднялась, ощущая каждую секунду своих тридцати пяти лет с хвостиком, помноженных на десять. Волосы – воронье гнездо. Изо рта наверняка пахнет, как от чьих-нибудь грязных ног.

Терпеть не могу походные биваки.

Стараюсь изобразить ответную улыбку. (Замечательно – еще один кентавр с утра.)

– Мне надо… э-э-э… освежиться.

– Прекрасно! К твоему возвращению яйца будут готовы.

Разве можно так радоваться до восхода солнца?

– Ладно, – буркнула я и опять захромала к берегу реки. По дороге меня окликали кентавры, желали доброго утра. Я всеми силами старалась проявить ответную любезность, тем более что многие восторженно отзывались о Призраке Оперы. Отыскала подходящий куст, умудрилась спуститься к реке, вымыла лицо, руки, почистила зубы мизинцем, полезла на берег. Ах этот прекрасный походный мир – чтоб ему сгнить в аду!

Когда вернулась в лагерь, на решетке шипела огромная груда яичницы с разогретыми останками Бемби. Кланфинтан, Дугал и два молодых кентавра, с которыми я познакомилась прошлым вечером, уже ели. Интересно было бы знать, где Вик, но здравый смысл подсказывает, что мисс Охотница, скорее всего, рыщет вокруг в поисках наиболее беззащитной добычи, которую легче всего убить.

– Доброе утро, госпожа моя, – коротко улыбнулся Кланфинтан, протягивая дымящуюся яичницу с мясом на широком листе какого-то дерева.

– Доброе утро, – покорно улыбнулась я, села на пень, осторожно отправляя пальцами в рот горячее месиво и отмечая, что моя подстилка убрана и упакована. Видимо, всем не терпится пуститься в путь. – Доберемся сегодня до храма? – обратилась я к Кланфинтану, смакуя на редкость изысканную яичницу.

– До темноты дойдем.

– Фоморианцы знают, что мы выступили?

– Посланы гонцы и почтовые голуби. С нашим планом они ознакомлены.

– А с требованиями насчет женщин?

– Ничего не известно. Гонцам-кентаврам приказано оставаться на месте, готовиться к нашему приходу, и в посланиях, доставленных голубями, ни слова.

– Крысы крылатые, – пробормотала я сквозь яичницу с Бемби.

Кланфинтан вопросительно посмотрел на меня.

– Не обращай внимания, просто вечно ворчу по утрам. – Оглянулась в сумерках. – Особенно до рассвета.

Он добродушно рассмеялся.

– Надо двигаться. Как только выступим, еще поспишь. – Понизил голос, смахнул с моей щеки кудряшку. – Если правильно помню, верхом на мне тебе вполне удобно.

Я игриво шлепнула его по руке и улыбнулась с полным ртом яичницы.

– Вижу, ты хорошо отдохнул, полон сил.

– Пошли! – Он с усмешкой схватил меня с пня, забросил на широкую спину. – По дороге доешь.

– Замечательно, – хмыкнула я, сбросив его длинные волосы с листа-тарелки с оставшимися крохами завтрака, умирая от желания хлебнуть кофе.

Кентавры быстро свернули лагерь, армия выступила в путь. Надо признать, чудесное утро. Конечно, еще чертовски рано, но даже меня восхищает бурное пробуждение матушки-природы. Солнце встает над лесом, преждевременно рассыпая чистые алмазные блики. Сегодня мы движемся ближе к живописному берегу реки, который становится все круче. Очень красиво, хотя он зарос плакучими ивами, тополями, среди которых даже попадаются деревца дикой вишни. Тысячи копыт кентавров заглушают шум реки, но могучее величественное течение проглядывает сквозь листву и производит сильное впечатление.