Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

– Насвинячили, – заметила я, направилась к кровати, погладила прозрачную ткань.

Кланфинтан остановился позади, сдернул с шеи полотенце, принялся вытирать насухо мои влажные волосы.

– Аппетитно будешь выглядеть. – Поцеловал чувствительное местечко сбоку на шее.

Я содрогнулась от наслаждения, повернулась, нырнула в объятия, прижавшись к груди головой.

– Пожалуйста, завтра будь осторожен. Нуада такой… – Не знаю, как описать абсолютного злодея. – Слов нет, до чего ужасный. – Я запнулась.

– Не дам ему пальцем к тебе прикоснуться.

– Знаю.

Он сжал меня крепче.

В дверь постучали, голос объявил:

– Господин, госпожа, обед начинается.

– Спасибо! – крикнула я в ответ, и, прежде чем отстранилась, Кланфинтан наклонился поцеловать меня.

– Люблю тебя, – просто сказал он.

– И я тебя. Поэтому очень боюсь.

Он улыбнулся, легонько щелкнул меня по носу:

– Не бойся.

Я в ответ улыбнулась и облеклась в прекрасные одежды, почувствовав, что не смогла избавиться от пустоты в желудке, моментально признав, что это не от голода.

Кланфинтан взял меня за руку, и мы влились в толпу, следующую, должно быть, в какой-то необъятный банкетный зал. Улыбающиеся кентавры, отдохнувшие и счастливые, шли обедать с хозяйками. Трудно представить, что через двадцать четыре часа они вступят в бой.

Вступив в банкетный зал, я восторженно охнула. Он был заставлен столами и стульями, кругом еда, вино, но мой взгляд устремляется вверх. Как минимум десяток колоссальных хрустальных люстр свисает с высокого сводчатого потолка, на котором изображается ночное небо, инкрустированное созвездиями из сверкающих драгоценных камней. Все кругом залито мерцающим светом, отчего кажется, будто звезды движутся на нарисованном небе.

– Сегодня будут чудеса, – шепнула я Кланфинтану, когда нам указали места за главным столом.

– Да, – шепнул он в ответ. – В храме Муз всегда творятся чудеса. – Наклонился, говоря еще тише. – Вот что удивительно. – С блестевшими от смеха глазами, чмокнул меня в макушку. – Оказывается, в волшебстве как в жизни: самые ценные дары те, которые преподносятся неожиданно.

– Тогда этот зал большой подарок. – «Точно так же, как для меня неожиданная новая жизнь», – добавила я про себя, продвигаясь к столу.

– Ах, госпожа Риа, Кланфинтан, просим к нам. – Талия кивнула на просторную кушетку между собой и другой невозможной красавицей.

Я с радостью увидела, что Виктория уже разместилась напротив. У нас есть возможность усесться в излюбленной позе: он на сиденье, подогнув задние ноги, а я рядом. Интересно, откуда Талии столько известно о наших привычках.

Как бы прочитав мои мысли, она проговорила:

– Мне гораздо больше известно, Шеннон. – Воплощение музы Комедии придвинулось ближе.

Я изумленно сморгнула, на лице моем ясно читался вопрос, потом сообразила, что она меня не видит, и забормотала:

– Но… я…

Заразительный смех передался и мне.

– Не волнуйся. Я рада, что наконец прибыла настоящая избранница Эпоны. Мы все рады.

– А… – промычала я, чувствуя себя абсолютно не на своем месте.

На ее лице промелькнула тревога, и она поспешно объяснила:

– Ничего, что ты сразу не понимаешь. Богиня с тобой. Это самое главное. – Она ласково похлопала меня по руке, и я тут же вспомнила свою мать. В горле вдруг встали слезы.

– Что, дитя мое? – спросила она.

– Просто радуюсь, что я здесь.

Она уверенно протянула руку к моей щеке, как сделала бы мама.

– Наверняка голодная. – Хлопнула в ладоши, слуги побежали по залу с подносами, нагруженными дымящейся едой.

Пожирая вкуснейшего фаршированного перепела, я подмигнула Виктории:

– Внесла вклад в пиршество?

– Не сегодня, – подмигнула она в ответ. – Предлагала, но мне ответили, что все уже готово к приему. Пришлось довольствоваться бокалом вина в ожидании, пока ты… – она многозначительно повела бровью на Кланфинтана, – переоденешься.

– Прекрати свои поганые шуточки, – фыркнула я. – Просто он очень большой, поэтому долго… – я в свой черед вздернула бровь, – моется.

Мы по-дружески похихикали. Кланфинтан нас целенаправленно игнорировал, а Талия тоже посмеялась.

Когда подали второе блюдо, я заметила вошедшую Силу, которая направлялась к нашему столу, и покаялась, что абсолютно забыла об оспе. Прежде чем сесть рядом с Вик, Сила обратилась к Талии.

– Кажется, вспышка болезни под контролем, – почтительно сообщила она. – Мельпомена просит передать, что никому из молоденьких хуже не стало, а люди с болота скоро прибудут. – Сила нахмурилась. – Однако Терпсихора больна и не сможет присутствовать на обеде.

– Спасибо, Сила. Садись, отдохни, подкрепись.

Я наклонилась к Кланфинтану и прошептала:

– Терпсихора та самая муза, что плясала на свадьбе?

– Та самая, – тихо ответил он.

– А Мельпомена муза трагедии, – подсказала Талия, к моему удивлению. – Берет на себя ответственность, когда кто-то болеет.

– Значит, вы знакомы с оспой?

– Болезни часто приходят с болота Ивасах, – безмятежно ответила Талия, – бывала среди них и оспа. Но мы с прискорбием узнали, что она дошла до храма Эпоны.

– Мы поместили больных в карантин, и наш целитель уверен, что эпидемия локализована.

– Прекрасно. – Она сделала глоток из хрустального бокала и продолжала, тихо, чтобы слышала только я: – Возможно, тебе интересно узнать, что рядом с твоим мужем сидит Каллиопа, муза эпической поэзии. А возле нее Клио, муза истории. – Наклонила голову, прислушалась. – Во главе соседнего стола Эрато, муза любовной поэзии, утешает юного Дугала, совсем недавно потерявшего брата.

Я взглянула в ту сторону, с радостью видя оживленное лицо Дугала, с которым беседовала прелестная Эрато.

– В фиолетовых одеждах за одним столом с военачальниками Полигимния, муза гимнов, риторики и геометрии. А в бархатном платье цвета ночного неба, как и подобает, Урания, муза астрономии и астрологии.

– Совершенно верно.

– Ты уже слышала, что Терпсихора, муза Танца, заболела… – Она с печалью понизила голос. – И Эвтерпа, муза лирической поэзии, слегла два дня назад.

– Какая жалость! Терпсихора танцевала на нашей свадьбе. Это было прекрасно.

– Если на то будет воля ее богини, она еще станцует.

– Спасибо за объяснения, Талия. Спасибо, что меня приняли.

– С радостью, дитя мое. – Она выпрямилась, все еще улыбаясь, дважды хлопнула в ладоши.

Зал замер в ожидании.

– Позвольте нам позабавить доблестных воинов-кентавров. – Улыбка сияет, как люстры. – И пусть все наши богини благословят их завтра.

Первой встала муза Эрато, запела трогательную песню о юной крестьянке, покорившей сердце сына старейшины клана, которому пришлось совершить много подвигов, прежде чем отец согласился на их брак.