Филис Каст - Богиня по ошибке [Litres]

– Если споткнешься и опрокинешься, то раздавишь меня, – предупредила я Викторию.

– Охотницы не спотыкаются, – ответила она, не повернув головы.

– Очень хорошо, – пробормотала я.

Взбиравшаяся следом за мной охотница – по-моему, Элейн – коротко фыркнула. Ничего – они определенно не нервничают.

Как только я признала винтовую лестницу бесконечной, Виктория втиснулась в резную дверь и загремела по крыше копытами, освобождая нам место. Мы высыпали в узкую галерею, окружавшую свод и явно не рассчитанную на лошадей, поэтому охотницы пропускали друг друга, прижавшись к стене. По наружной стене тянется балюстрада. Между каждой колонной стоят большие глиняные горшки с геранью, чрезмерно разросшимся плющом и широколистными растениями, каскадами ниспадающими на стены.

В предрассветных сумерках Виктория обследовала крышу.

– Какой-то сад, а не линия обороны, – раздраженно бросила она.

– Здесь учатся девушки, Вик, не солдаты. – Я сочла своим долгом высказаться в защиту муз. В конце концов, их школа вполне равноценна университету, а мне вовсе не хочется, чтобы кто-нибудь критиковал Иллинойсский университет («Вперед, Иллинойс»!).

Вик презрительно фыркнула, а за ней остальные охотницы.

– Рассредоточьтесь. Займите позиции на некотором расстоянии друг от друга. Дайте мне знать, когда покажутся армии.

Охотницы двинулись выполнять приказание, я расположилась рядом с Викторией, с волнением глядя в темноту.

– Он великий воин, – сказала она.

– Даже у великих воинов из ран течет кровь, – вздохнула я. – Может, попытаюсь заснуть, отыскать его в своем духовном теле.

– Он почует тебя, – тихонько возразила она. – Ты его отвлечешь.

– Ненавижу ждать.

Виктория согласно кивнула.

Стоим в молчании. Я напряженно прислушиваюсь, стараясь уловить шум битвы, но легкий ветерок доносит сквозь ветви ивы лишь случайное пение жаворонка, с невинным энтузиазмом приветствующего зарю.

Небо за спиной начинает светлеть, серая завеса приподнимается, но ненамного. Ночные тучи остаются на месте, и даже сверхъестественная туманная дымка, приплывшая с болота, по-прежнему нависает над храмом. Я содрогнулась, внезапно припомнив:

– Каролан утверждает, что фоморианцы не любят перемещаться при дневном свете. Вот и выступила в такую проклятую непогодь.

Виктория угрюмо кивнула.

Горы на севере заколыхались и скрылись из вида. Я поднесла к глазам трубку, покрутила колесико посередине, наводя фокус на ближние горы. Никого не видно. Пока.

Посмотрела в глубь леса. Плотно накрытый тучами, он кажется безопасным и спящим. Продолжая вертеть головой, заметила случайные проблески в зеленоватом тумане, где, видимо, начинается болото Ивасах. Не успела закончить круговой обзор, как Виктория вскрикнула:

– Вот!..

Оторвавшись от подзорной трубы, я увидела, что она указывает на запад, на темное пятно, растянувшееся на горизонте. Вновь прильнула к окуляру, удивившись, что руки трясутся, и протянула Вик трубку:

– Возьми. Сама смотри, у меня руки дрожат.

Охотница спокойно поднесла прибор к глазу, покрутила колесико.

– Тыловые ряды наших лучников, – заключила она.

Я вспомнила отряд кентавров с грозными длинными луками и арбалетами, заряженными острыми стрелами, и спросила:

– Хорошие лучники?

– Лучшие в Партолоне после воинов Вулфа.

– Хорошо бы, чтоб Вулф тоже был с нами.

– И мне бы хотелось. – Она все приглядывалась. – Видно, еще не столкнулись с фоморианцами. Стреляют вокруг, высоко в небо целятся. – Вновь поправила фокус. – Вот наши войска. Ждут, когда закончат лучники.

Заморосил дождик, я пристально смотрела на запад, различая вдали град взлетавших и падавших стрел, словно тучи извергали смерть. Перед линией лучников что-то неравномерно сверкает.

– Что это там блестит?

– Кентавры обнажили двуручные мечи, – объяснила Виктория.

Меня мороз по спине прохватил.

– Пошли вперед, – объявила она бесстрастно и громко, чтобы слышали охотницы.

Я вдруг как бы отключилась, словно мы смотрим какую-то безумную телепрограмму. Трудно поверить, что мой муж стоит в строю, где сверкают мечи.

– Что теперь происходит?

Виктория вернула мне трубу.

– Битва началась.

Я стерла с линз капли, уткнулась локтями в парапет балюстрады, чтобы не дрожали руки, прильнула глазом к окуляру, сфокусировалась на далекой сцене.

Увидела сквозь ненастное серое утро движущийся ряд кентавров, уплотнившийся, когда лучники разошлись, потрясая своими мечами и примыкая к правому и левому флангу. Попыталась поймать в фокус лица воинов, но расстояние было слишком большим. Не видно ни одного фоморианца, только могучие напряженные спины кентавров, в одних местах движущиеся вперед, в других откатывающиеся назад.

– Ни черта не пойму, что творится. – Я оторвалась от трубы, отдала ее Виктории.

– Возможно, это продлится долгие часы. – Она ласково мне улыбнулась. – Первая битва, которую видишь, всегда самая страшная.

– А нам, что же, остается только стоять и смотреть?

– Больше мы ничего сделать не можем.

Больше мы ничего и не делали. Когда утро перешло в полдень, пять юных послушниц принесли бутерброды с мясом и сыром на черством хлебе и мехи со сладким вином.

– Передайте Талии, что нет никаких перемен, – сказала я девушкам.

– Она знает, госпожа Рианнон, – ответила одна из них, покидая крышу.

– Талия многое видит, – объяснила Вик.

– Безусловно.

Мы жевали еду, по очереди заглядывая в трубу. Когда я покончила с едой, Кэтлин, охотница справа от меня, передала ее мне. Я хлебнула сладкого вина, промыв горло, взглянула, навела резкость, поймала поле битвы.

И чуть не выплеснула все, что съела обратно.

– Вик!..

Охотница подскочила ко мне, я сунула ей трубу.

– Линия движется.

Она прижалась глазом, напряженно всмотрелась, затаив дыхание, застыв всем телом.

– Ряды кентавров прорваны. – Тон похоронный. – Женщины обречены.

Я схватила ее за руку:

– Нет! Фоморианцы не перейдут через воду. Когда их от земли отделяет текущий поток, эти твари испытывают невыносимую боль. Если мы переправим женщин по мосту на другой берег, они будут в полной безопасности.

Вик отдала мне трубу и, пока я наводила фокус, отдала охотницам распоряжения:

– Поведем женщин через мост. Твари прорвались. Женщин можно спасти лишь на том берегу. Помогите им. Быстро!

Я прижалась к балюстраде, пропуская охотниц к предательской лестнице, и в ужасе уставилась в трубу. Теперь видны крылатые фигуры фоморианцев, врезавшиеся в ряды кентавров. Это уже не стройная линия, а беспорядочная груда тел в накатывающейся в нашу сторону битве. Отдельных кентавров еще разглядеть невозможно, но хорошо видно разрубленных мечами тварей, выбитых из рядов и окруженных кентавров, схваченных когтями за колени. На моих глазах вместо кучи перебитых тварей появляются новые, взбираются на тела павших, чтобы сравняться ростом с бьющимися кентаврами, набрасываясь на них бесконечными когтистыми и клыкастыми волнами. Отступление неизбежно.