Лесли Пирс - Чужое гнездо

Она в задумчивости перевела взгляд на сад, разбитый на заднем дворе, который, как и все в доме, нес на себе отпечаток планомерных и терпеливых усилий Лорны. Сад был прекрасен, цветочный бордюр только начинал распускаться, а за ним стеной стояли голубые, розовые и лиловые цветущие растения. Жимолость почти полностью оплела кровлю старого игрушечного теремка, в котором Дэйзи и близнецы провели столько счастливых часов в детстве. Лорна не позволила теремку развалиться и не дала снести его, когда дети подросли и играть в нем стало некому. Каждую весну она высаживала цветы на подоконниках и приводила теремок в порядок. Дэйзи знала, что если сейчас войдет туда, то обнаружит, что все горшочки и баночки, стулья и стол аккуратно стоят на своих местах.

Конечно, Лорна надеялась, что когда-нибудь там будут играть ее внуки. Глаза Дэйзи наполнились слезами при мысли о том, что матери уже не придется хлопотать, готовясь к свадьбе, к рождению ее первенца, или приложить руку к его воспитанию.

— Я отыщу ее, если ты и вправду хочешь, чтобы я это сделала, — сказала Дэйзи, по-прежнему глядя в окно, чтобы мать не заметила ее слез. — Но кем бы она ни была, эта женщина никогда не заменит мне тебя.

— Подойди и приляг рядом со мной, — попросила Лорна.

Дэйзи знала, что мать всегда, даже на расстоянии, чувствовала, когда она плачет или несчастлива, поэтому сделала так, как она просила, — и свернулась калачиком рядом с Лорной.

Родительская кровать была для детей особым местом. Они с близнецами использовали ее как батут или представляли, что это корабль, необитаемый остров или больница. Здесь рождественским утром они разбирали свои чулки с подарками, здесь их укладывали, когда они болели, сюда они забирались по ночам, когда им снились страшные сны, и подростком Дэйзи тоже частенько лежала здесь рядом с матерью, доверяя ей свои мечты и горести. Но сейчас, когда Дэйзи прилегла, обняв мать, в голове ее возникли совсем недавние воспоминания: воскресные утренние часы, когда отец выходил гулять с Фредом, их скотч-терьером, или вечера, когда он работал у себя в кабинете. Тогда она приходила сюда излить душу, они говорили о Джоэле, о том, почему Дэйзи никак не удается найти работу по душе, о ее приятелях и подругах.

Большинство подруг Дэйзи считали, что не могут поделиться со своими матерями чем-то важным. А ей только стоило прилечь рядом с мамой, закутанной в одеяло, и она могла говорить о таких вещах, которые за пределами этой комнаты и представить было невозможно.

— Я брала тебя к себе в кровать, когда ты была еще совсем маленькой, — сказала Лорна, повернув голову на подушке, чтобы видеть Дэйзи. — Обычно я лежала и удивлялась тому, какая ты замечательная и как мне повезло, что тебя отдали именно нам. И хотя ты уже взрослая двадцатипятилетняя женщина, я по-прежнему думаю так же.

Она поймала завиток кудрявых волос Дэйзи и намотала его на палец.

— Сначала ты была совсем лысой, и я решила, что когда у тебя отрастут волосы, они будут светлыми и прямыми. Я никогда не предполагала, что получится кудрявый рыжик, — она негромко рассмеялась, и ее рука передвинулась, чтобы погладить Дэйзи по щеке. — Ты такая красивая, Диззи, милая, щедрая и великодушная. Я так горжусь тобой… Вот почему я хочу, чтобы ты нашла свою настоящую мать. Пусть и она разделит мою радость и увидит, как хорошо я о тебе позаботилась.

Как всегда, Лорна смотрела в корень. Дэйзи нуждалась в причине, чтобы поступить так, как ее просили, но сама никогда бы до этого не додумалась. И все равно она не могла бы поклясться, что поступит именно так. Никакая другая женщина не сможет сравниться с Лорной в роли матери.

— Помнишь, как у меня была ветрянка? — спросила Дэйзи, чтобы сменить тему, которая была слишком мучительна для нее.

— Угу-м, — сонно ответила Лорна.

— Я просто нарисовала несколько пятнышек кисточкой, — призналась Дэйзи. — Ты догадывалась об этом?

— Конечно догадывалась, — ответила Лорна почти беззвучно. — Мы с твоим отцом еще смеялись над этим. Мы думали, что, может быть, ты станешь актрисой, когда вырастешь. Ты всегда представляла вещи и обстоятельства более драматично, чем они были на самом деле.

— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала Дэйзи.

Лорна пробормотала еще что-то насчет необходимости проверить свои чувства к Джоэлю, прежде чем выходить за него замуж, а затем, как показалось Дэйзи, погрузилась в сон.

Дэйзи полежала рядом еще несколько минут, но когда она передвинулась к краю кровати, чтобы встать и позвонить отцу, Лорна снова открыла глаза.

— Попрощайся за меня с отцом и близнецами, передай им, что я люблю их, — произнесла она хриплым, прерывающимся голосом.

Дэйзи мгновенно встревожилась. Эта слабость в голосе матери…

— Все они скоро будут дома, — сказала она. — Ты сама им это скажешь.

В ответ на ее слова не донеслось ни звука, веки Лорны не дрогнули, губы не пошевелились.

— О, нет! — выдохнула Дэйзи. В ужасе она опустилась на колени рядом с кроватью, приложила ухо к груди матери, но ничего не услышала. Она сжала ее запястье — пульса не было. — Мамочка, нет! — заплакала она, глядя в открытые, устремленные куда-то вдаль блекло-голубые глаза Лорны.

Дэйзи сознавала, что ее мать умерла, но по-прежнему не могла поверить, что это произошло так внезапно, без какой-либо агонии или стона боли.

Стояла такая тишина, что она слышала жужжание пчел и пение птиц. Был один из тех теплых солнечных дней, в которые Лорна обычно возилась в саду или стирала белье, которое быстро сохло на солнце. Она всегда была такой практичной и предсказуемой, ее дни подчинялись железному распорядку, изменить который могла только погода. Когда-то Дэйзи посмеивалась над этим; такая жизнь казалась ей чертовски скучной и однообразной. Но за последние несколько недель она и сама понемногу втянулась в рутинные хлопоты, научилась испытывать удовлетворение от решения повседневных, но таких важных задач. Она даже поверила, что наконец-то повзрослела.

Сейчас Дэйзи вовсе не чувствовала себя взрослой. Скорее беспомощной, как пятилетний ребенок. Она так и стояла на коленях у кровати, по ее щекам струились слезы, и она совершенно не знала, что делать.

Пронзительная трель дверного звонка раскатилась по всему дому. Залаял Фред, Дэйзи опрометью выскочила из комнаты и помчалась вниз по ступеням, страстно желая, чтобы за дверью оказался врач.

Это действительно был он, и ему хватило одного взгляда на ее искаженное горем лицо, чтобы тут же направиться в спальню…

В тот же вечер, около восьми, Дэйзи вернулась в свою комнату, захватив с собой Фреда. Она заперла дверь и, всхлипывая, рухнула на постель. Фред свернулся клубком рядом и принялся нежно облизывать ее лицо, словно понимая ее состояние.