Владимир Андреев - Ганг, твои воды замутились. Три брата

Ратха надеялась: он скажет ей, что кроме нее никто ему не нужен, но юноша отделался шутливой фразой:

— Черная магия? По-моему ты тоже ею владеешь.

— О, если бы! — воскликнула девушка, и лицо ее омрачилось печалью. — Если бы я владела магией, ты никогда не уехал бы. Но оказывается, моих чар недостаточно. Ты уходишь в горы, к диким людям.

— Не говори так.

— У нас с тобой странная дружба, — продолжала Ратха, — когда мы рядом, то встречаемся нечасто, а когда ты уезжаешь, я скучаю.

И на этот раз Нарендер ничего ей не ответил. Он не хотел поддерживать этот разговор, чтобы не разочаровывать девушку. Та прикусила пухлую губку, досадуя на столь явное равнодушие.

Как всегда атмосферу разрядило появление дяди Джая. Еще из прихожей донеслась его веселая песня, которую он тут же и сочинил:

Вид у него был очень экзотический — на голове дяди, лихо сбитая набок, торчала настоящая тирольская шляпа с узкими загнутыми полями и пестрым пером. В руках он держал рыжеватую замшевую куртку, а через плечо висел фотоаппарат.

— Ну что, собрался? — бодро выкрикнул дядя, заходя в комнату. — А я тебе кое-что привез.

— Здравствуйте, дядюшка, — приветствовала его Ратха.

— Здравствуй, — отсалютовал Джай, приложив два пальца к полям шляпы. Ловким движением он сбросил ее, так что шляпа закувыркалась в воздухе, и поймал на лету. — Вот тебе шляпа, альпийская. Вот тебе куртка, французская, — он кинул юноше куртку, — чтобы ты не замерз там, в горах.

— О, пусть он примерит куртку, — воскликнула Ратха, — идет ли она ему!

— А ну, надень! — поддержал Джай девушку. — Посмотрим, какой ты удалец.

Нарендер охотно надел мягкую плотную куртку на скользкой шелковистой подкладке и повернулся перед гостями, демонстрируя обнову.

— Ну, теперь тебе любовных сетей не избежать! — Ратха прищурила сильно подведенные глаза. — Все девушки будут от тебя без ума!

— Вот тебе еще подарок, — проговорил дядя и снял с плеча «Полароид». — Не надо ни проявлять пленку, ни печатать фотографии. Все очень просто — навел, нажал… Джай прицелился объективом в юношу, — и готово!

Раздался легкий щелчок, жужжание — и из «Полароида» медленно выползла квадратная карточка, которая на глазах стала темнеть. Сначала появилось бледное изображение, а потом оно окрасилось яркими цветами, и на фотографии появилось изображение Нарендера.

Дядя вручил снимок юноше и ударился в пространные воспоминания о том, как он много путешествовал в его возрасте. Он рассказывал о далеких странах, где ему довелось побывать.

Нарендер слушал его с улыбкой, продолжая укладывать вещи в чемодан. Дядя был известным непоседой, он исколесил пол-мира и нигде не нашел места лучше, чем Калькутта.

Его излияния прервала бабушка. Она въехала в комнату на своем кресле, которое катила молодая молчаливая служанка. В руках Деви держала серебряный сосуд причудливой формы. Старинное серебро потемнело от времени. На его все еще мягко поблескивающей поверхности был изображен Шива в ипостаси царя танцев — Натараджи и его супруга Парвати.

— Ты собрался?

— Да, бабушка, — почтительно ответил Нарендер.

— Здравствуйте, матушка, — приветствовал ее дядя. Он относился к ней с любовью и уважением, так же, как и юноша.

— Здравствуй, сынок.

— Исполни мое желание, — обратилась она к внуку, — я не знаю, когда призовет меня Бог, но прежде, чем закроются мои глаза, я хочу выпить чистой воды из Ганга. Привези мне гангу, сынок.

С этими словами она протянула ему серебряный сосуд. Нарендер бережно принял его:

— Хорошо, бабушка, я обязательно привезу тебе священную воду из истоков.

— Спасибо, дорогой.

Разрисованный фантастическими цветами и райскими птицами автобус взбирался вверх по горной дороге. По одну сторону узкого шоссе зияла пропасть, на дне которой шумела река, по другую — нависала отвесная гладкая скала, а впереди открывался такой величественный вид, что дух захватывало.

Впрочем, не все так увлекались горными красотами, как Нарендер. Его приятель, подремывающий на соседнем сиденье, тщетно пытался читать учебник биологии, да так и откинулся на жесткую спинку, сраженный сложными научными формулировками.

— Ты только посмотри, какая красота! — толкнул его локтем юноша.

— Что? — вскинулся тот, уронив на пол учебник. — Мы уже приехали?

— Нет, спи дальше, соня, — насмешливо ответил Нарендер.

И как это можно дремать, когда вокруг такая картина, словно он перенесся в сказочный мир снежных гигантов, стоящих на страже Гималаев.

Впрочем, приятель не в первый раз выезжал на Ганготы. Университет регулярно посылал туда экспедиции, но никогда раньше Нарендер не принимал в них участия. Отец был против этого, считая, что студенты на практике ведут слишком вольную жизнь. Джави запрещал сыну выезжать на Ганготы, устраивая ему справки от врачей. За соответствующую мзду они давали освобождение по болезни, название которой Нарендер не помнил.

— Какое счастье, что я сюда попал, — бормотал юноша, — почему же раньше я не видел этой красоты!

Ослепительные вечные снега белой короной вонзались в голубое чистое небо. Красные сланцы ребристых отвесных скал переходили в серебристо-серые откосы, а по ним, клокоча и рассыпая сверкающие на солнце брызги, неслись ледяные ручьи. Так начинается великая священная река Ганг.

Автобус карабкался крошечной букашкой, поднимаясь из сумрачной глубины долины, и чем выше он забирался в небеса, тем спокойнее становилось на душе юноши. Пахнущий свежим снегом воздух словно счищал все плохое, накопившееся в городе. Нарендер ощущал неясные предчувствия новой, лучшей жизни. Эти горы так резко переменили все, что он привык видеть каждый день: пыльные улицы, рычащие автомобили, занятые своими делами озабоченные люди.

Редко встречавшиеся им горцы заметно выделялись своим спокойным достоинством.

…Седовласый человек, покуривающий хукку — трубку с длинным чубуком, с любопытством поглядывал на автобус, взбирающийся на каменистую площадку… Горец сидел рядом с невысоким деревянным домиком, очень уютным на вид, с большими окнами и многочисленными верандочками и балкончиками… Автобус выехал на стоянку перед домиком и замер, поднимая прозрачные струи раскаленного воздуха над капотом. Двери распахнулись разом, и оттуда посыпались студенты, довольные тем, что они наконец-то приехали, и теперь можно размяться после долгого путешествия. Кто-то из них подбросил высоко в небо волейбольный мяч и тут же закипела игра.

Седовласый отложил свою хукку и пошел навстречу гостям, близоруко щурясь. Видимо, приехавшие были ему хорошо знакомы, судя по белозубой улыбке, появившейся на его обветренном лице.