Келли Орам - Синдер & Элла

Я высвободила руки, не в силах больше выносить его прикосновения: это вызывало во мне слишком много противоречивых эмоций. Брайан внимательно наблюдал за тем, как я вытираю салфеткой слезы. В его взгляде что-то изменилось. В нем больше не было невинной дурашливости. Теперь он знал всю правду и относился ко мне так же, как и все остальные, – как будто я могу в любой момент сломаться. Теперь он тоже видел во мне искалеченное больное создание, требующее особо бережного обращения.

Я только что изменила все. По его взгляду я поняла: мы больше никогда не сможем общаться, как прежде.

СИНДЕР ОТОДВИНУЛ ТАРЕЛКУ. У него пропал аппетит. Мы сидели молча почти десять минут, но ни один из нас не съел больше пары кусочков. Он посмотрел на меня, пытаясь подобрать слова. Его взгляд был полон печали и сострадания, и мое сердце тоскливо сжалось.

– Пожалуйста, не смотри на меня так.

– Я ничего не могу с собой поделать. Как я, по-твоему, должен реагировать? Поверить не могу, что ты все это время молчала. Ты мне не доверяешь? Ты не подумала, что я захочу помочь? Неужели тебе было проще переживать все это одной?

Он говорил с такой болью, что мне стало стыдно. Чем больше мне хотелось успокоить его, тем сильнее я паниковала.

– Конечно, я доверяю тебе. Ты помог мне как никто другой.

– Это другое. – Синдер злился и никак не мог справиться с нахлынувшими чувствами. Я прекрасно понимала его состояние.

– Прошу, пойми меня, – взмолилась я. Я не хотела, чтобы ты начал относиться ко мне по-другому. Ты и сам знаешь, каково это.

Брайан упрямо уставился в свою тарелку.

– У меня никого не осталось, Брайан. Ни друзей, ни семьи. Мне пришлось жить с человеком, бросившим меня на произвол судьбы десять лет назад, и его семьей, презирающей меня, ведь я – его постыдная, темная тайна. Единственный человек, ради кого я жила все последние месяцы, – это ты. Ты не обращался со мной как с сумасшедшей или увечной. Не боялся шутить и смешить меня. Я не хотела этого лишиться.

Я вновь посмотрела ему в глаза и внезапно потеряла над собой контроль. Ужас и жалость в его глазах привели меня в бешенство.

– Я знала, что все изменится, если я скажу тебе правду! Знала, что ты будешь смотреть на меня именно так!

– Мне нужно это переварить, Элла! Дай мне время. У меня сердце сейчас просто разрывается.

Я снова почувствовала жжение в глазах.

– Я не хотела тебя задеть.

Синдер опустил руки мне на плечи. Его прикосновение было совсем легким, но мне показалось, что он хотел бы хорошенько меня встряхнуть.

– Нет, Элла. Мое сердце разрывается, потому что я беспокоюсь о тебе. Я знал, что ты тяжело переживаешь смерть мамы, но это… Я даже представить себе не мог…

– Пожалуйста, не надо, – прервала я, отвернувшись от него. – Мне не нужна твоя жалость.

Синдер отпустил мои плечи и взял меня за подбородок. Он мягко повернул мое лицо к себе, и я растерялась от этой внезапной близости.

– Это не жалость, – жестко ответил Синдер, напомнив мне могущественного принца-друида, роль которого он исполнял в кино.

Затем он аккуратно убрал назад мои волосы и в очередной раз смахнул с щек слезы.

– Я не могу понять, что сейчас чувствую, – продолжил Синдер. – Я потрясен.

Он взял мои руки в свои и поднял их к лицу. Медленно, будто время растянулось до бесконечности, он провел губами по тыльной стороне моей здоровой ладони, а потом – по больной.

Когда я почувствовала его губы на испещренной шрамами руке, у меня перехватило дыхание. Я еще никогда не ощущала такой нежности. Я прикрыла глаза, и на моих ресницах блеснули слезы.

– Как бы я хотел избавить тебя от этого.

Он начал аккуратно целовать костяшки моих пальцев – каждую по очереди, будто боялся пропустить или обделить вниманием одну из них. Мне хотелось разрыдаться, и я со свистом вдохнула воздух.

– Элла, – прошептал Синдер с каким-то новым оттенком отчаяния и взял мое лицо в свои ладони. Я поняла, что он хочет поцеловать меня, и хотя в ту секунду переживала эмоциональную агонию, не стала его останавливать. Это же Синдер: мой самый лучший друг на свете, парень, в которого я влюблена уже много лет. Я хотела этого поцелуя больше, чем чего-либо в жизни.

Его губы нежно коснулись моих, как будто он хотел насладиться каждой секундой, запомнить все в мельчайших подробностях и сохранить в памяти навсегда. Он едва ощутимо скользил по моим губам, исследуя границы дозволенного и словно спрашивая разрешения. С тихим вздохом я открылась навстречу ему, и он перестал сдерживать себя.

Страсть захлестнула его, и мы слились в жарком поцелуе – почти как в кино. Он запустил пальцы в мои волосы, и наши языки встретились в чувственном танце. Мои руки легли на его вздымавшуюся и опускавшуюся с каждым вздохом грудь. Я чувствовала, как колотится под моими пальцами его сердце, и мое вторило ему, вырываясь из грудной клетки.

Волшебный момент. Мы словно оказались в сказке. Но любая сказка не может продолжаться вечно. Часы пробили двенадцать, и наше блаженство разрушила яркая вспышка фотоаппарата. За ней последовала другая, третья. Мы потонули в шуме вспышек и беспорядочных криках.

Мы с Брайаном оторвались друг от друга и обнаружили, что наш столик окружили папарацци с камерами. За ними уже начала собираться толпа фанатов, создавая непроходимый затор. В ресторане поднялся переполох. Девушки визжали, нас снимали на телефоны. Журналисты преградили нам путь, не прекращая записывать видео и щелкать фотоаппаратами. На Синдера обрушился град вопросов.

Нет. Не Синдера. Брайана Оливера.

Именно в этот момент «Синдер» исчез, и я в полной мере осознала: только что я целовалась с главным голливудским сердцеедом Брайаном Оливером. И если секунду назад мне было невыносимо жарко, то сейчас, когда я увидела толпу вокруг, меня прошиб холодный пот.

Брайан, видимо, привык к таким вещам: он выглядел абсолютно спокойным, пока не заметил, что я страшно напугана. Именно в этот момент он наконец оценил масштабы хаоса. Он растерянно смотрел то на собравшихся зевак, то на меня, и кровь медленно отливала от его лица.

– Элла, мне так жаль. Я не должен был целовать тебя здесь… Я ничего не соображал.

Еще раз обведя взглядом толпу, он выругался себе под нос и достал телефон.

– Скотт, – тревожно начал он, – ты еще здесь? Отлично. Можешь вызвать охрану конференц-центра к «Драконьему логову»? Нам с Эллой понадобится сопровождение. Да. И поторопись, дело дрянь. Спасибо, братан.

Меня затрясло, дыхание сбилось. При сильном волнении я всегда начинаю задыхаться, но я не осознавала, что нахожусь на грани панической атаки, пока Брайан не схватил меня за плечи и не посмотрел мне в глаза.