Автор неизвестен - Тайные страсти

Отец Фортунато был так удивлен этим решением, что предложил Камило отойти с ним в сторонку и поговорить наедине. Камило представлял себе тему разговора и лишь грустно улыбнулся словам священника:

— Она вас не любит, сын мой, а брак без любви — это настоящее безумие.

— Я знаю об этом, но вы забываете о моей любви, которой хватит нам на двоих. Разумеется, мне больно сознавать, что Мария Алехандра выходит за меня из благодарности, зато я уверен в одном — я сделаю для нее гораздо больше Себастьяна, и прошу ни вас, ни вашу сестру мне в этом не мешать.

Камило давно и прекрасно сознавал, какое преимущество имеет и будет иметь перед ним Себастьян — он был первым и единственным мужчиной Марии Алехандры, он сумел пробудить в ней женскую страсть и чувственность, он мучил ее и заставлял страдать — и этот факт тоже говорил в его пользу! У таких простых, искренних и не слишком развитых женщин, к которым относилась и Мария Алехандра, любовь невозможна без страданий, а потому они готовы еще сильнее любить тех мужчин, которые будут их унижать и даже бить. Камило никогда в жизни не смог бы поднять руку на Марию Алехандру и она это понимала, уважала его, готова была даже лечь с ним в постель — ко сердцем стремилась к Себастьяну, насильнику, грубияну, ревнивцу и при этом мужчине ее грез.

У Камило был и еще один, может быть, даже не менее опасный соперник — Даниэль. Малыш очень не хотел, чтобы его любимая Мария Алехандра бросила его папу и вышла замуж за какого-то незнакомого сеньора. А она любила Даниэля, как собственного сына, и потому, его слезы и мольбы, просто разрывали ей сердце. А тут еще Эулалия вдруг объявила о своем скором отъезде в отдаленную провинцию страны, с миссионерской миссией, и, тем самым, лишила Марию Алехандру душевного равновесия. Ей просто невозможно было представить, что верной Эулалии не будет радом, некому будет поплакаться и не у кого попросил, совета.

Камило заметил опечаленный вид своей невесты и попросил ее взять себя в руки.

— Мы должны казаться веселой и счастливой парой, — сказал он, — иначе все будет бессмысленно.

— Не знаю, справлюсь ли я с этим, — грустно покачала головой Мария Алехандра, — отъезд Эулалии не вдет у меня из головы.

— Она тоже не хочет, чтобы ты выходила за меня?

— Она сомневается, что мы будем счастливы.

— Знаешь, Мария Алехандра, чем больше людей в этом сомневаются, тем сильнее мне хочется доказать им, что они неправы. Самое главное, чтобы во время этой передачи ты была максимально искренней. Я знаком с ведущей этой передачи — это очень проницательная журналистка, которая мгновенно подмечает любую фальшь.

— Я постараюсь, — коротко вздохнув, сказала Мария Алехандра.

— Итак, — заговорила Лоло, пикантная и очень живая дама средних лет с лукавыми глазами, когда они уже сидели в студии под ослепительным светом софитов, — сегодня у нас в гостях сенатор Камило Касас и его очаровательная невеста Мария Алехандра Фонсека, которые хотят объявить нам о своей помолвке. Я думаю, что многие из наших телезрителей, узнают в вашей невесте, сенатор, ту женщину, которая появилась в доме Самуэля Эстевеса во время его последней пресс-конференции и произвела там настоящий фурор. Мы слышали, что у нее были серьезные проблемы с правосудием, что она пережила скандальный развод с доктором Мединой, и что ее прошлое является хранилищем множества самых ужасных тайн. Почему бы нам не использовать возможности нашей передачи и не предоставить слово вашей невесте, сенатор? Итак, кто вы — Мария Алехандра Фонсека?

После того, как, по взаимной договоренности, Перла была спрятана в доме Монкады, Эстевес имел с ней еще один серьезный разговор, заставивший его, наконец, решиться. Она позвонила ему в офис, и уговорила приехать, уверяя, что сам Монкада в этот момент находится в его доме и уговаривает Дельфину, ради ее собственной безопасности, переехать к нему.

— Почему ты в этом так уверена? — хмуро поинтересовался Эстевес, еще не отошедший после той бешеной ссоры с женой.

— Потому что Монкада тоже многое подозревает и ко многому готовится. Нам надо опередить их и нанести удар первыми. Я уже все продумала — они с Монкадой умрут, а ты чудом останешься в живых, в результате злодейского покушения, организованного Камило Касасом. Таким образом, ты разом избавишься от всех своих врагов.

— Чем больше я думаю об этом, тем меньше мне это нравится, — откровенно признался Эстевес.

— Это потому, что ты никогда не был решительным человеком.

"Точнее говоря, — подумал про себя Эстевес, с некоторой опаской глядя на Перлу, — никогда не разделял твоих уголовных наклонностей."

— У меня уже все готово к тому, что Дельфина и Алехандра отправятся в Европу, а потому я не вижу необходимости прибегать к столь радикальным мерам.

— Они не уедут, — мгновенно отозвалась Перла, — они не уедут, и ты напрасно на это надеешься. А представь, что будет с твоей предвыборной кампанией, если в один прекрасный момент, она вдруг заявит, что беременна от любовника…

"Это правда, — отметил про себя Эстевес, — последнее время она стала совсем непредсказуема."

— …А, с другой стороны, — продолжала Перла, — насколько ты выиграешь в общественном мнении, если потеряешь горячо любимую жену в результате покушения, организованного твоим политическим противником. Тысячи людей разделят твою скорбь и отдадут тебе свои голоса!

"Черт подери, но она права! Надо решаться…"

— Хорошо, — сказал он не слишком уверенным тоном, — только будь предельно осторожна. Все это может стать как началом триумфа, так и началом конца.

А Дельфина переживала новую стадию своей духовной эволюции. Теперь она сама говорила Алехандре, чтобы та ни в коем случае не отказывалась от своей любви к Фернандо.

"Надо иметь мужество бороться за свою любовь, если не хочешь стать через несколько лет измученной жизнью неудачницей, — говорила она Алехандре. — Я вижу, что ты находишься в смятении, но око появляется только тогда, когда у тебя нет определенной цели. Если хочешь, я сама поговорю с Фернандо и предложу ему увезти тебя с собой."

Алехандра только широко раскрывала глаза, ничего не понимая в настроении Дельфины и в ее странной и немного истеричной решительности.

Ничего не понимал в этом и Монкада, который еще раз — и в этом Перла была совершенно права — попытался убедить Дельфину переехать к нему, поскольку против них обоих что-то затевается, и именно она может стать первой жертвой. Дельфина в этот момент торопилась в тюрьму, на свидание с Себастьяном, письмо от которого принес верный Ансельмо, а потому только досадливо отмахнулась:

— Мне надоели эти идиотские интриги. Это вы объявили друг другу войну, а я здесь ни при чем.