Вадим Андреев - Встреча влюбленных

Все занялись своими делами.

Берджу, скрестив ноги, сидел на циновке и шил из кусков меха голову бога Ханумана, которая была ему нужна для изображения в праздничной мистерии верного воина Рамы.

Алака нанизывала на нити бумажные цветы — она готовила разноцветные гирлянды.

Бету чинил канат и вместе с Божанди проверял на прочность аркан.

Царило гнетущее молчание. Вся семья испытывала невольное напряжение, сознавая, что бандиты могут нагрянуть внезапно, в любую минуту. Пока все было спокойно. Длинные тени вытянулись по двору. Солнце медленно завершало свой дневной круг.

Берджу решил, что будет защищать Аниту сколько хватит сил. Она не должна погибнуть. Пусть умрет он. Дети не должны вновь осиротеть. Мать обогреет их и выведет в люди. Конечно, было бы жаль расстаться с жизнью именно теперь, когда счастье улыбнулось им. Когда-то он совсем не ценил свою жизнь, но сейчас она была дорога ему. И несмотря на это, он без колебаний решил, что отдаст ее за Аниту и детей, если придется… Берджу был готов принять бой, к этому была готова и его чистая, самоотверженная душа.

«Творец посылает мне еще одно испытание, — думал он, — и нужно выдержать его!»

Анита внешне держалась спокойно. Но душа ее тревожно трепетала. Она приняла решение: если бандиты нападут, она покорится своей судьбе. Пусть они убьют ее. Все равно она уже не раз пыталась сделать это сама. И если ее жизнь сохранит жизнь Берджу и детей, она готова пойти на смерть! Берджу, который спас и воспитал ее ребенка, должен жить. Он прекрасный человек, любящая, добрая душа, он должен остаться с детьми, должен выполнять и дальше свою миссию на земле… Он хороший отец и защитник… На ее глазах выступили слезы. Несчастная прикрыла лицо краем сари.

Этот жест не остался незамеченным ни для кого из ее домашних.

Берджу подошел к ней и сел рядом.

— Дорогой, ты должен быть с детьми. Если мы оба погибнем, они вновь осиротеют и умрут от горя и голода. Если придут бандиты, я выйду к ним. Пусть делают со мной, что хотят. Ты не должен вмешиваться. Я — причина всему. Ты отец этих детей, отец моей дочери. Я верю в тебя, я люблю тебя и счастье узнала только с тобой! Ты вернул мне моего ребенка, мою молодость, мою душу, ты вернул мне меня… Это больше, чем жизнь! — Анита встала и, сложив руки и подбородка, низко поклонилась своему мужу, коснувшись его ступни рукой, это был пронам — поклон, выражение глубочайшего уважения и признания.

Берджу вскочил, как ужаленный.

— Анита! Ты соображаешь, что говоришь?! Я должен, я просто обязан защитить тебя! И не надо плакать! Это все! Будет так, как я сказал! Я спасу тебя.

— Ма-ма! — заголосили дети. — Не плач! Мы тоже будем защищать тебя! Ты же помнишь, как мы спасали тебя! Правда, Божанди? — сказал Бету и погладил обезьянку, которая издала тонкий пронзительный вопль согласия.

Подтверждая свою готовность сражаться, хануман схватила смотанный аркан из тонкой веревки, надела его, словно хомут, на шею и прыгнула к двери.

— Молодец, Божанди! — громко похвалил ее Берджу. — Сиди у двери, и как только Бахадур подаст знак, будь готова к бою!

Божанди закивала головой, и ее надбровный гребешок смешно задергался.

— Милые мои воины! Спасители мои! — растроганная Анита снова заплакала, обняв Бету и Алаку.

Солнце уже село. На землю опустилась темная южная ночь. В комнате стало душно, и Бету открыл форточку. Анита согрела чай и стала накрывать на стол.

В это время дверь открылась и в нее стремительно просунулась голова Бахадура. Он тихо зарычал. Берджу, как пантера, вскочил с циновки и в два прыжка очутился у двери. В темноте он различил три фигуры. Пес громко залаял.

— Слушай внимательно, фокусник! — раздался хриплый и густой голос Гафура. — Если ты не отдашь нам женщину, то вся твоя семья погибнет собачьей смертью!

Сердце Аниты словно оборвалось. Она прижала к себе детей, которые дрожали, как осиновые листочки.

— Я считаю до десяти! — ревел голос, похожий на грохот каменных осколков, осыпающихся со скалы. — Скажи ей, пусть выходит!.. Раз! — начал бандит.

Анита встала.

— Не выходи! — приказал ей муж. — Возьми детей и приготовься. Я отвлеку их внимание и постараюсь задержать, а вы бегите! Ясно?

Бахадур бешено лаял, сотрясая непроглядную темноту ночи. Луна еще не появилась. Глаза Берджу привыкли к темноте, и он без труда мог следить за непрошенными гостями. Он напрягся и старался быть как можно спокойнее, так как прекрасно сознавал, что выдержка и спокойствие в бою — есть истинная храбрость.

— Берджу, я должна выйти к ним! — просила Анита, прижимая к себе испуганных Бету и Алаку. — Одна моя жизнь не стоит ваших!

— Анита, думай, что говоришь! Я ни за что не оставлю тебя беззащитной! — закричал Берджу.

Дети перестали плакать. Бету стал всматриваться в темноту. Он все прекрасно видел в темноте, словно молодой волчонок.

— Шесть! Семь! Восемь! — раздавалось на улице. — Десять! Пусть выходит!

Анита вышла с детьми на порог. Но Берджу в мгновение ока загородил их собой и тихо бросил ей:

— Беги.

Анита и дети побежали вдоль стены хижины, а Божанди, схватив в правую руку масляную лампу, с арканом на шее подбежала к хозяину. Гафур, заметив, что Анита с детьми пытается скрыться, кинулся за ними в погоню и в два прыжка настиг беглецов. Обезьянка, зорко следившая за всем происходящим, последовала за бандитом и в то мгновение, когда он намеревался схватить Аниту, бросила ему в лицо горящую лампу. Гафур был ослеплен, борода его загорелась. Он взревел, как раненый зверь, но все же схватил женщину за руку и резко дернул к себе. Анита удержалась на ногах только благодаря Бету и Алаке, которые вцепились в мать мертвой хваткой. Гафур слегка покачнулся и, тут же получив сокрушительный «хуг» в челюсть, повалился на землю, не издав ни единого звука.

— Анита, беги, прошу тебя! — прокричал Берджу, отражая взмахом левой руки нападение одного из приспешников Гафура. В это время подбежал еще один бандит, бросился на артиста и схватил его за горло. Коленка фокусника, словно шатун паровоза, нанесла ему сильнейший удар в пах. Боль резкой волной ударила в голову нападавшего, он, лишившись чувств, упал и ударился ею о каменный бордюр…

Гафур, оправившись от удара, снова двинулся на Берджу, а его уцелевший соратник схватил Аниту за руку. Бедная женщина безуспешно пыталась отбиться от него.

— Бахадур! — позвал Берджу, показав в сторону Аниты.

Тот, получив приказ, совершил молниеносный бросок и схватил за шею злоумышленника. Челюсти пса-плебея, потомка шакала, сомкнулись, и их обдала теплая волна крови, хлынувшей из раны. Бандит издал нечеловеческий вопль, заставивший Гафура оглянуться. Это дало возможность Берджу ударить его в кадык, но тот лишь покачнулся. Смекнув, что Анита может сбежать, он, похожий на исчадие ада, выхватил кирпан и преградил ей дорогу. Появился серп луны, в лучах которого зловеще блеснула сталь меча. Бету и Алака закричали.