Вадим Андреев - Встреча влюбленных

«Смерть не просто логична. Она — единственный выход для меня, — сказала себе Хусна. — Я умираю не потому, что он меня не любит, а потому, что мне незачем жить без этой любви. Я не могу больше выносить своей жизни, она тяготит меня. Смерть — спасение».

Хусна достала из шкафа небольшой кинжал — подарок своего мадрасского покровителя. Ей казалось сейчас, что она специально хранила его, сознавая, что придет время, когда остро отточенный клинок станет ее единственной надеждой. Серебряная рукоять удобно и надежно улеглась в ладони, как будто с нетерпением ждала момента, когда кинжал сможет, наконец, исполнить свое прямое назначение.

Хусна отвела руку и затем медленно поднесла оружие к груди, репетируя финал. Острие скрипнуло по отполированной поверхности большого круглого медальона, с которым Хусна никогда не расставалась. «Вот она, несомненная польза репетиций! — улыбнулась Хусна. — Хороша бы я была, решившись на последнее и не сумев его исполнить!»

Женщина сняла медальон, чтобы он, призванный уберечь ее, не мог уже ничего изменить в задуманном финале, и опять потянулась к клинку. Теперь между ним и сердцем не было никаких преград.

Ночь — время поэтов и влюбленных. Джавед почти не сомкнул глаз, ожидая утренней зари, чтобы пойти к дому Ахтара Наваза, где его ждет Фейруз. Он смотрел на плывущий высоко в небе серебристый диск солнца неспящих, и из души его сами собой лились поэтические строки:

Наконец серый свет порозовел и вспыхнуло огненное солнце. Джавед вскочил из-за стола и начал готовиться к встрече с любимой. Теперь он может навещать ее открыто каждый день — никто не запретит ему прийти к другу, пока Фейруз находится в доме Ахтара, а потом он заберет ее навсегда.

Мрачный и не выспавшийся новобрачный спускался по лестнице. Шмыгающие по дому слуги, многочисленные родственники, съехавшиеся на свадьбу, с пониманием поглядывали на осунувшееся лицо и темные круги вокруг глаз Ахтара. Если бы кто-нибудь знал истинную причину, если бы кто-то заглянул в душу несчастного, раздираемую ужасными противоречиями! Но молодожен никому не мог открыться, а тем более самому лучшему другу.

— Господин Ахтар! — сияющий Джавед вошел в гостиную неприлично рано для визитов, но ждать у него больше не было сил.

— Здравствуй, — пробурчал новобрачный.

— Ты что, только проснулся? Уж не присвоил ли ты то, что принадлежит мне по праву? — пошутил веселый поэт и двинулся мимо Ахтара, намереваясь подняться к Фейруз.

Тот протянул руку и остановил его:

— Подожди, Джавед, давай присядем.

— Зачем? Поверь, друг, я всегда рад с тобой побеседовать, но сейчас я спешу встретиться со своей любимой. Мы так долго с ней не виделись…

— Джавед, нам надо поговорить.

— Ты чем-то обеспокоен, в чем дело?

— Ну ладно, пошли, — Ахтар так и не набрался духу сказать ему то, о чем думал всю ночь.

Друзья поднялись по лестнице вместе и вступили в спальню, завешанную цветочными гирляндами, которые испускали тонкий аромат.

Фейруз сидела на том же месте, словно богато убранная кукла. Вокруг нее суетились две маленькие племянницы Ахтар Наваза. Девчушки впервые попали на свадьбу, им все было интересно. Таинственная процедура бракосочетания пугала и притягивала их своей красотой. Они воспринимали это как игру, устроенную взрослыми.

Младшая из них набралась смелости и принялась дергать невесту за парду:

— Тетя, тетенька!

Фейруз даже не пошевелилась.

— Я же тебе говорила, — зашептала старшая девочка, — она спит, как лошадка, стоя.

— Правда?

— Да.

— А давай мы поднимем парду и посмотрим. Ведь она все равно спит и не будет нас ругать.

Вошедшие в спальню мужчины спугнули шалуний.

— Дядя, дядя пришел! — закричала младшая, самая любимая племянница, которой многое позволялось.

Она разбежалась и вспорхнула Ахтару на руки.

— Что вы здесь делаете, проказницы? — нарочито строго спросил новобрачный, на мгновение смягчившись.

— Ничего, дядя Ахтар, мы просто хотели посмотреть на невесту.

— Она не невеста, — помрачнел Ахтар, — а моя жена.

Поэт с удивлением взглянул на него. Тот отвернулся и громко сказал:

— Фейруз, это Джавед пришел тебя проведать.

— А, понял, понял, — заговорщицки прошептал юноша, — надо продолжать игру.

Он увидел подходящую из глубины комнаты Насемар. Согласно обряду, он должен был платить выкуп. Что ж, Джавед находился в приподнятом расположении духа и с удовольствием играл роль любопытного родственника.

— Я много слышал о красоте снохи, — проговорил он бодрым голосом. — И пришел сам убедиться в этом. Всегда надо доверять собственным глазам, а не словам других. Кто знает, может быть, она и не так хороша, как говорят.

— Мало ли что вы хотите! — воскликнула Насемар. — За смотрины надо платить!

Сестра была счастлива, что брат женился. Ее собственная семейная жизнь, давшая трещину, постепенно налаживалась. Джахангир уже с нетерпением ожидал ее — он все еще находился в больнице, и она навещала его каждый день. Дети тоже с радостью обретали отца, и Джахангир начинал понимать, что нужен им.

— Чтобы увидеть ее красоту, — улыбнулся Джавед, — я готов отдать жизнь. Не правда ли, друг? — Но Ахтар отмолчался. Он отошел в сторону, делая вид, что занят племянницами. — Боится, что она, увидев меня, даст ему развод, — кивнул поэт, все еще пребывающий в радужном настроении. — Так что вам дать за смотрины — жизнь или деньги?

— Жизнь можете оставить при себе, — весело сказала Насемар, — вам придется заплатить две тысячи рупий.

— Две тысячи? — поэт рассеянно пошарил по карманам. Конечно, он не рассчитывал делать сегодня покупки и, как это часто с ним бывало, забыл деньги. К счастью, у него нашлась какая-то бумажка. — А, вот сто рупий.

— Ну, этого мало! — запротестовала Насемар.

— Остальное отдам потом.

По обычаю, он должен был вручить деньги новобрачной. Джавед протянул ей купюру, но Фейруз сидела, не шелохнувшись, будто спала. Он сунул деньги в ее ладонь, мятая бумажка упала ей на колени. Юноша благоговейно потянулся, чтобы приподнять покрывало, но Насемар резким окриком остановила влюбленного:

— Эй, вы что, не знаете правил?

— А что я нарушил?

— Я сама подниму парду, а вы дадите мне за это две тысячи рупий.

— Две тысячи? Это ваше любимое число, — посетовал Джавед и вновь принялся шарить по карманам, но денег там не прибавилось. Тогда поэт поднял упавшие сто рупий и протянул их женщине. — Вот возьмите, остальные я отдам… потом…