Владимир Андреев - Зита и Гита

— Еще бы, я был активным зрителем, — лукаво ответил Рави.

Гита почувствовала, что ее тянет к этому молодому мужчине какая-то непреодолимая сила, и то обстоятельство, что он видел ее во всей красе танца, очень обрадовало девушку.

— А как ваше имя, молодой господин? — бойко спросила Гита.

«Или она не узнала меня, — думал Рави, — или очень искусно притворяется».

— Зовут меня Рави, и вам, по всей вероятности, это известно.

— Мне все известно. Я — колдунья, Апсара и к тому же цыганка, как вам известно, — ответила Гита, продолжая плести цветистый венок из естественного чувства простоты, доверчивости, легкого женского кокетства и беззаботности, так свойственных юному возрасту.

Рави стало казаться, что Зита действительно его не узнала, что само по себе не удивительно: видела она его мельком, да и то в каком-то странном, скованном состоянии. Но полностью он не был уверен ни в чем. Его мучили сомнения.

Несмотря на то, что эта юная особа снова все запутала, Рави был в восторге. Эта легкая, приятная игра, присутствие необычайно обаятельной девушки, колдуньи, возбудили в нем непонятные, спавшие до сего времени чувства.

У Рави было такое состояние, как будто он во сне, или наоборот: раньше спал, а теперь только проснулся. К счастью, дорога в это полуденное время не была загружена так, как в «часы пик», и Рави легко вел машину, иногда отрывая взор от дороги.

Его, как магнитом, тянуло к «Зите», и он то оборачивался к ней, смеясь, то любовался ее отражением в зеркале.

«Зита — это сама жизнь, ее свободное и неудержимое проявление в самых ослепительных красках. Она истинная дочь Индии, она богиня», — восхищался он про себя.

Он легко обгонял велорикш и скутеры — мотоциклы с кабинками, везущие всевозможную поклажу: чемоданы, тюки, корзины, видимо, с железнодорожного вокзала «Виктория».

Волосатые сикхи весело приветствовали Гиту и Рави, помахивая смуглыми руками.

— Вам надо было быть сикхом, — сказала Гита, — вы не были бы таким строгим и важным!

— Зачем же сикхом?! — полушутя воскликнул Рави. — Может быть, мне лучше бы стать членом секты дигамбаров-джайнов, и ходить голым, в «одежде пространства»?

— Но одеваться в «пространство» можно и поверх одежды, — парировала Гита.

— Но, наверное, мне не суждено быть ни тем, ни другим, — продолжал Рави. — А вы знаете о том, что сикхи, разъезжая на велосипедах, сушат свои волосы. По предписанию своей религии они никогда не должны ни бриться, ни стричься, — пояснил он.

— И правильно делают! Это экономно. А вы зачем стрижетесь, вы что, англичанин? — лукаво и язвительно спросила Гита.

— Во-первых, потому, что я не сикх, а во-вторых, я вовсе не англоман. И если на мне европейский пиджак, это еще ничего не значит, — улыбаясь отвечал Рави.

— Да-да, гуру и философ, но встречают-то по одежке!

— Конечно, конечно! Но провожают, моя молодая госпожа, все-таки по уму, — шутливо заключил доктор.

— Ну вот и договорились! — обрадовалась Гита. — Мне нравится, что мы с вами вдвоем, потому что, как говорится, ум — хорошо, а два — лучше!

И они весело и беззаботно рассмеялись.

«Кажется, все идет на лад», — пронеслось в голове Рави, и в его груди, мягко, как рыбка в аквариуме, зашевелилось нежное ощущение радости.

— Вот мы и дома! — сказал Рави, остановив машину у небольшого старинного особняка в стиле древней индийской архитектуры.

— Итак, я не задаю больше вопросов, а приглашаю вас посетить моих родителей, — с этими словами он вышел из машины, открыл тяжелые ворота и, поспешно вернувшись в машину, въехал во двор.

Гита, как зачарованная, смотрела на красивый особняк, на чистые садовые дорожки, на ухоженные цветники и густые развесистые деревья.

— Это дом моих родителей, — весело сообщил Рави и помог Гите выйти из машины.

Они вошли в холл. Слуга почтительно поприветствовал их и доложил, что господин Чаудхури и госпожа Алака скоро должны прийти.

— Хорошо! Мы поднимемся наверх, а ты принеси нам чего-нибудь прохладительного и, разумеется, фруктов, — распорядился молодой хозяин.

— Будет исполнено, господин, — и слуга, сложив ладони у подбородка, смиренно отвесил поклон и удалился.

Гита смотрела на него с веселым удивлением. Богатая обстановка, безукоризненный вкус и роскошь поразили воображение бедной цыганки.

— О-хо-хо-хо-хо! Вот это да! А родители ваши богачи, кажется! — воскликнула она.

— Вы так думаете?

— Это же сразу видно!

— Но то, что сразу видно, не всегда раскрывает нам истины, — заметил Рави. — Вот вы, в тот день…

— В тот день? В какой? — удивилась Гита.

— Да в тот, — продолжал настаивать Рави.

— Стойте! — Гита сделала вид, будто она действительно вспомнила. — А… а, в тот? А что же тогда случилось?

— Да как вам сказать, — нерешительно начал Рави, — словом, вы мне представились тогда такой, как будто вас только что обмазали кремом и обваляли пудрой и даже не объяснили, для чего этот странный и никому не понятный маскарад, в котором не было ни капли смысла!

— И это была я? — удивилась Гита.

— Понятно, не я! — пошутил Рави и тут же добавил: — Но сегодня другое дело, сегодня вы такая…

— Какая? — поинтересовалась Гита.

— Простая!

— Ах! Просто цыганка! — и Гита залилась веселым и искренним смехом.

— Да, похожа на нее, пожалуй, — со вздохом подтвердил Рави и спросил: — А знаете, что я вам скажу?

— Что же? — поинтересовалась Гита.

— А…а, — тянул Рави и, наконец, решившись, сказал: — Не стоит терять времени. И пока не приехали мои родители, все-таки оденьтесь как-то иначе. Сари все же привычнее.

— Сари? — переспросила Гита.

— Да, сари.

Когда они поднялись наверх, Гита спросила:

— Рави, вы хотите меня переодеть для того, чтобы я выступила перед вами, потанцевала, да?

Рави поначалу опешил, но тут же пришел в себя и ответил как можно серьезнее:

— Как вы могли так подумать? Просто не надо так часто поражать моих престарелых родителей: то вы экстра-стиль, то цыганка! Зачем же это? Не стоит, Зита!

Гита не говорила ему своего имени, и то обстоятельство, что Рави назвал ее Зитой, несколько ее озадачило.

«Может быть, он ослышался, когда смотрел мое представление? А не связано ли это с той Зитой, которую ищут и которая так похожа на меня?» — размышляла Гита. Но эти мысли тут же вылетели из ее головки, и она весело воскликнула:

— А отчего это вам не нравится мое платье? — она подбоченилась и отставила в сторону красивую ножку.

— Очень нравится. Но я все-таки прошу вас переодеться, Зита. Мне не хочется травмировать лишний раз воображение моих родителей, — убеждал ее Рави. — Вы не согласны?

— Нет, я согласна, — весело ответила Гита.

— Это комната моей младшей сестры, — объяснял он, — она недавно вышла замуж и уехала за границу. Там, где она живет, сари не носят, наденьте то, которое вам понравится, — и Рави открыл шкаф.