Джил МакНейл - Мой единственный

Вода горяченная, ванная комната заполняется паром. Осторожно сажусь, потом ложусь, предвкушая долгую приятную процедуру. С удовольствием рассматриваю заново выкрашенные плитки и вдруг замечаю, что краска медленно сползает вниз и собирается желтыми лужицами по краям ванны. Потом она маленькими ручейками начинает стекать в ванну. Выскакиваю и начинаю бешено стирать краску. Испачкав два полотенца, понимаю, что мне нужна хорошая тряпка, иду за ней на кухню, оставляя следы по всему ковру. Я провожу ужасные полчаса с растворителем краски, резиновыми перчатками, средством для чистки ковров и множеством ругательств. Ванна наконец приобретает свой первоначальный цвет, но мне самой требуется жидкость для снятия лака, чтобы отчистить пятна краски с ног, а бутылочка почти пуста. Подошвы остаются бледно-желтыми. Я никогда больше не буду красить кафельную плитку. Никогда.

Заваливаюсь в кровать в страшно возбужденном состоянии и просыпаюсь, как мне кажется, через несколько минут: слышу, что пришла Эдна. Одеваясь, хожу на цыпочках, и мне удается уйти прежде, чем Чарли встанет. Приезжаю на студию рано, чтобы проконтролировать готовность кухни к съемкам; основное установили еще вчера. Монтировщики наверняка что-нибудь сделали не так, нужно еще раз все посмотреть. Барни, конечно же, захочет использовать утренние часы и рассердится, если что-то будет не готово. Декорации смотрятся хорошо за исключением буфета, который они поставили в совершенно не подходящее место. Мне приходится выяснять отношения с монтировщиками, я категорически отказываюсь платить дополнительно за то, чтобы они поставили буфет на то место, где он должен был стоять с самого начала. Они уходят, все еще ворча, но тем не менее поставив буфет на нужное место, и за дело принимается осветитель. Появляется актер и признается, что кашу терпеть не может, его от нее тошнит, и он надеется, что есть ее не придется. Мог бы и сказать об этом на кастинге, потому что весь сегодняшний эпизод о том, как он садится за стол и начинает есть вкусную горячую кашу. Конечно, ему не нужно есть эту кашу целыми мисками, но что будет, если его начнет тошнить прямо за столом?

Подтягивается съемочная группа, болтаются без дела, пока не приходит Барни. Он, как обычно, неторопливо и обстоятельно рассматривает съемочную площадку, потом поднимает скандал из-за кувшина для молока, отвергнув свой собственный предыдущий выбор. Я знала, что так будет, и, очень довольная собой, приношу несколько других на выбор, хоть он и говорил, что это пустая трата времени. Мое самодовольство, однако, быстро исчезает, когда он говорит, что они все бредовые, что у рыбака не может быть кувшина для молока белого китайского фарфора, любому идиоту понятно. Я уже собираюсь запихать кого-нибудь в такси и послать срочно в магазин купить несколько других, стараюсь заставить Барни сказать мне, каким должен быть, по его представлению, такой кувшин у рыбака, но тут он замечает старый голубой, с отколотым краем кувшин на подносе с кофейными чашками, которыми мы пользуемся в студии. Барни говорит, что это то, что надо, слава богу, мир восстановлен.

За время этого кувшинного кризиса вся команда устала, фактически уже время обеденного перерыва, и все ноют, что умирают от голода. Когда я говорю об этом Барни, он отвечает, чтобы я заткнулась. Ворчание команды усиливается. Это опасный момент, потому что, если я не начну действовать быстро, они от слов перейдут к делу, совсем как младенцы, которые, устав, вдруг кусают тебя в самый неожиданный момент. Я спрашиваю Барни, действительно ли он не голоден, проделав уже столько работы с утра; к счастью, он не замечает сарказма и соглашается сделать перерыв на обед. Вся команда заметно обрадовалась, за исключением электрика, который не может найти свои сигареты, потому что их спрятал Кевин. Я разбираюсь с этим, пригрозив Кевину отшлепать его, если он не будет себя хорошо вести. Это была ошибка с моей стороны, теперь все включаются в игру «отцы и дети» и умоляют, чтобы их отшлепали.

Барни смотрит на все происходящее сквозь пальцы и вдруг заявляет, что он не прочь и поработать, если все прекратят дурачиться. Команда быстро заканчивает обед, и все приступают к работе, продолжая, тем не менее, то и дело хихикать и называть меня Мисс Хлыстик. Заказчик так и не появляется, слава богу, и актера не тошнит — ну, почти. Нам все же приходится добавить немного бренди в кашу, чтобы ослабить его рвотный рефлекс. Это срабатывает, и, по счастью, мы заканчиваем прежде, чем он начинает терять координацию движений и его глаза становятся стеклянными. Мы делаем перерыв на чай, а потом еще долго снимаем саму упаковку миски с кашей, что страшно наскучивает Барни, он то и дело выходит на некоторое время.

Мы снова делаем перерыв на ужин и быстро стараемся закончить со съемками упаковки, чтобы успеть до волшебного часа — полуночи, тогда группе придется платить по двойному тарифу. Съемочная группа теперь старается работать как можно медленнее, все не прочь получить «двойную халтуру». Но я уже знаю все их уловки, да и Барни тоже. В конце концов нам удается сделать такое количество кадров, которое удовлетворит любого заказчика, и группа начинает расходиться, все надутые. Барни говорит, что позвонит мне завтра и что мы встретимся на следующей неделе в офисе, чтобы обсудить поездку в Корнуолл [8] Корнуолл ( англ. Cornwall) — графство в Великобритании, расположенное в крайней юго-западной части страны, популярный курорт. — Прим. пер. , где придется снимать сложные эпизоды. Я с нетерпением жду этого: сочетание лодок, британской погоды и актера, который не любит кашу, должно быть восхитительным.

Возвращаюсь домой и застаю Эдну заснувшей у камина. Она говорит, что Чарли сегодня опять вел себя как овечка и что она подписала согласие на организованный поход. Очень хорошо. Но не кажется ли мне, что пять миль [9] 5 миль — чуть больше 8 километров. — Прим. пер. многовато для похода? Конечно, кажется. Я впервые слышу об этом походе и утром звоню Кейт; она говорит, что поход назначен на ближайшие выходные, организован родительским комитетом и явка обязательна. Вероятно, мисс Пайк забыла дать мне бланк раньше. Мы встречаемся в семь утра у паба, взять с собой резиновые сапоги и плащи. Блестяще.

Субботнее утро, мы все собрались около паба, в резиновых сапогах и куртках, с рюкзаками, полными еды для нашего эпического путешествия. Появляется миссис Хэррисон-Блэк и говорит, что она очень рада, что мы все так постарались, и что не нужно беспокоиться, если мы не сможем пройти весь маршрут, просто пройдем, сколько сможем. Роджер шепотом говорит, что, по его мнению, это наглость: с такой попой, как у нее, лучше воздержаться от лекции на тему физической подготовки. Сэлли говорит, что взяла с собой бренди во фляжке на тот случай, если у Роджера наступит упадок сил. На это Роджер отвечает, что если сарказм — это все, что он заслуживает, то он бы лучше остался дома и почитал газеты.