Наталья Калинина - Лестница к звездам

— Вайолет Ли меня ни о чем не просила. Но мне кажется, у вас с ней серьезно. Мне кажется, ты должен расстаться с теми женщинами. Мне кажется…

— Будет выгибать спинку, Мурзик. Из меня уже не получится молодого Вертера. Какая разница твоей Вайолет Ли, в чьей постели я буду засыпать?

— Ты должен засыпать в своей собственной, папа.

— Чего ради? Я не люблю засыпать в одиночестве.

— Скоро вы с Вайолет Ли поженитесь, и тогда тебе больше не придется засыпать в одиночестве. Ты ведь не пошляк, папа.

Он нервно передернул плечами.

— Мурзик, я пытался сохранить верность твоей маме. Я отказался от всех других женщин. Поверь, это было не так-то уж и просто сделать. Она это не оценила. Я даже склонен считать, что моя верность стала причиной нашего разрыва.

— Чушь, папа. Мне кажется, все было наоборот.

— Нет, Мур-Мурзик, вовсе не чушь. Какое-то время я был весь без остатка ее, и ей это быстро надоело. Она хотела бороться за меня каждую минуту — вот тогда ей было бы интересно.

— Мама говорит, вы разошлись потому, что у тебя были другие женщины. Она может простить все, кроме измены.

Он задумался всего на каких-то полминуты.

— Она просто пытается оправдать себя в собственных глазах. У нее никак не укладывается в голове, что наличие соперницы только разжигает любовь, хотя подсознательно она это понимает Просто это противоречит полученному ею воспитанию.

— Моему это тоже противоречит, папа.

Он снисходительно похлопал меня по руке.

— О, эти романтические сказки о единственной любви! Они звучат волнующе наивно в конце двадцатого столетия. Мурзик, ты сама это скоро поймешь.

Я не стала с ним спорить. Тем более что самолет уже коснулся родного московского бетона.

Мне показалось, отец стал выше ростом. И заметно похудел. Он душил меня в объятиях и довольно ощутимо шлепал по спине.

— Мурзик, ты просто прелесть, что встретила меня. — Он зыркнул глазами по сторонам. — Одна, что ли?

— Хочешь сказать, не вышла ли я замуж? Нет.

— Что так?

Отец смотрел на меня озабоченно.

— Наверное, еще не встретила свою единственную любовь.

— Мурзик, какая чепуха! Тем более что любовь ужасно мешает браку.

— Тогда умолкаю, папуля.

Он привез мне кучу подарков, и в моей квартире запахло праздником. Свои вещи отец аккуратно развесил в шкафу.

— Остановлюсь у тебя. Не стеснит?

— Нет.

— Ах, Мурзик, как хорошо, что ты у меня есть!

Он обхватил меня сзади и всхлипнул в самое ухо. Я недоуменно обернулась.

— Да-да, ты не ослышалась. — В его выцветших серых глазах стояли настоящие слезы. — Раскис твой американский папа. Совсем рассупонился. Стал просто крейзи [1] Сумасшедший ( англ. ). . Может, отведем душу за рюмкой? — Он извлек из сумки большую бутылку «Смирновской», которую, очевидно, купил в «дьюти фри» [2] Магазин беспошлинной торговли ( англ. ). . — Пожаришь картошки? А у тебя можно курить?

Я кивнула.

Он сидел в кухне и смотрел в окно, за которым уже по-вечернему синело. Я стояла возле раковины и чистила картошку. Я чувствовала спиной, что отцу здорово не по себе.

— Как поживает Вайолет Ли? — спросила я.

— Неплохо. Открыла собственную фирму. Знаешь, как она называется? «Dream’s Table». Это по-русски-то как будет? — Он на несколько секунд задумался. — Ну да, «Стол моей мечты» или «Стол, который может присниться во сне». Все-таки наш родной язык более точен и основателен. Фирма специализируется на сервировке праздничного стола. Представляешь, от заказчиков отбоя нет. Думаю, она скоро уйдет из своего колледжа. В прошлом году вышла наша книга кулинарных рецептов. Мы вместе ее составляли. Я написал целый раздел, который назвал «Барская кухня». В будущем году мы рассчитываем выпустить еще одну кулинарную книгу. — Как ни странно, но я не уловила в его голосе никакого тщеславия, хотя раньше отец мог взахлеб хвастаться своими памфлетами про «ихних» президентов, а позже — наших «демо-импотентов». — В Штатах русское пока в моде.

— Значит, дела у тебя идут неплохо. Рада.

— Спасибо, Мурзик. — Он вздохнул. — Она стала очень религиозна.

— Шутишь.

Четыре года назад Вайолет Ли поразила меня раскованностью суждений, очень смахивающих на наш советский атеизм. Я была в недоумении — ведь она выросла на юге, где так сильно влияние церкви.

— Нет. Чистая правда.

— На то должна быть причина. Что, она потеряла кого-нибудь из близких?

— Оба ее родителя пребывают в здравии, детей у нее нет, сестер и братьев тоже. Просто она взяла и изменила свое мировоззрение. Кажется, это сейчас в моде. Кстати, я тоже его изменил.

Он опустил глаза в тарелку с картошкой и быстро задвигал челюстями.

— Это с чем-то связано? Вернее, с кем-то, да?

— Очевидно.

Я поняла, что отец еще не готов к откровенности.

— А я ушла из издательства и теперь живу на вольных хлебах. Работы хоть отбавляй. В настоящий момент мы переживаем книжный бум, — болтала я, чтобы хоть чем-то заполнить пустоту между нами, возникшую из-за его нежелания откровенничать. — Перевожу с английского столько всякого маразма, что иногда кажется, сама вот-вот превращусь в шизофреничку. Или начну писать книги.

Отец рассеянно кивал головой. Он слушал и в то же время не слышал меня.

— Мама тоже потихоньку переводит. Правда, с французским работы поменьше. Но она выучила английский и подрабатывает с двумя языками. На всяких выставках, ярмарках и так далее.

— Умничка.

Он рассеянно улыбнулся.

— Она перекрасилась в блондинку. Ей это очень идет. Занимается шейпингом и ходит в бассейн. Игорь растолстел и сидит вечерами у телевизора. Я не удивлюсь, если мама бросит его и найдет кого-нибудь помоложе. Честное слово, не шучу.

Отец хмыкнул неопределенно. Похоже, он все еще продолжал жить в своем полушарии, на противоположном краю света.

— Папуля, можешь жить здесь сколько хочешь, потому что ты мне ничуть не мешаешь. — Я попыталась поймать его взгляд. Это оказалось непросто. — Знаешь, мне несколько раз звонила Татьяна. Про тебя спрашивала. Последний раз вчера, после нашего с тобой телефонного разговора. Она что-то почувствовала. Но я ей не сказала, что ты прилетаешь.

— Хвалю, Мурзик. Как выяснилось, я не подвержен ностальгии.

— Что, Вайолет Ли так на тебя повлияла? — с улыбкой поинтересовалась я.

— Вайолет Ли тут ни при чем.

Он налил себе водки и выпил.

— Папа, извини, но я должна закончить сегодня одну нудную рукопись. Это очень срочно. Завтра я буду свободна. В твоем распоряжении комната и кухня, моя творческая лаборатория — в бывшем чулане.

— Мудрое решение. — Наконец отец соизволил улыбнуться. — Я тоже когда-то мечтал сделать из этой комнатушки окошком на старую липу свой кабинет. Да так и не удосужился.