Лиз Райан - Знак расставания

— У тебя все лицо опухло. Ты выглядишь утомленной, — сказал Бен.

— Да все в порядке. Как дела в студии? — спросила Эран.

Ей удалось каким-то образом продержаться, пока они не вернулись домой. Эран была рада, что Бен не притащил всех друзей с собой, как обычно. Вместо этого они сразу пошли спать. Эран впервые не смогла ответить на его ласки.

— Да что с тобой, булочка? — взволнованно спросил Бен.

— O-о… нам же необязательно каждый раз заниматься любовью, правда? — смутилась Эран.

— O-о, как это по-ирландски! Да нет, необязательно, но ты не просто устала. Что-то случилось… ну давай! Расскажи мне, — заявил Бен.

Эран хотела, она очень хотела бы рассказать ему. Ей хотелось укрыться в его заботливых руках, рассказать ему все до последнего, обо всех этих ужасных вещах, которые она наделала, и о сегодняшнем ужасном дне, о том, какая она страшная женщина. Но она не могла! Утопив все в своем сердце в прошлом, Эран забылась холодным, каким-то черным сном.

Этому было суждено случиться, думала Эран. Радость от замужества смешалась с болью потери Рианны, и она страшно переживала. Она сочиняла слова для какого-то веселого мюзикла, который написал Бен, а в следующую секунду ее рука безвольно замирала, и Эран видела перед собой расстроенное лицо Рианны — как она пришла домой тем вечером, ожидая застать Эран. Что Дэн и Аймир сказали ей, как объяснили отсутствие Эран, как Рианна это восприняла?

Эран просто потеряла бы рассудок, если бы продолжалась прежняя жизнь. Только работа ее спасала. Она судорожно писала, распоряжалась по дому, как будто это был армейский лагерь, вникала во все детали бизнеса с Ларри Беккером, отвечала на тысячи писем в фэн-клубе. Со дня покушения популярность Бена стала просто бешеной, письма сыпались со всего мира: из Европы, Америки, отовсюду — от Честера до Чили. Эран планировала следующие гастроли с Кевином, развлекала гостей, красила холл, копала грядки в саду и сажала тысячи луковиц цветов.

— Ты забросила свой гобой, — заметил как-то Бен.

— Бен, ты не видишь, что ли, как я занята! — отмахнулась Эран.

Затем, чувствуя себя виноватой, что накричала на него, Эран часами играла, до изнеможения, порой забывая о его присутствии, пока ее сознание не уплывало в немыслимые дали, до тех пор, пока музыка не приводила ее в чувство. Тогда она снова забрасывала инструмент, сердясь на саму себя. Озадаченный Бен смотрел на нее в недоумении, как будто они поменялись характерами: теперь миротворцем выступал он, а Эран бурлила и кипела.

— На тебе так много обязанностей. Почему бы тебе не предоставить Бет заниматься домом? — спрашивал он.

Эран не нуждалась в Бет. Вокруг нее и так было полно людей. Бет помогала раз в неделю со стиркой и тому подобными делами по хозяйству. Но Эран не хотела приглашать домработницу на целый день, ей нужно было уединение и спокойствие.

Бен настаивал:

— Да мы ведь можем себе это позволить.

Это вызвало у Эран легкую улыбку. На следующий день после возвращения из Индии произошел грандиозный обвал на рынке акций. Среди всеобщей паники Бен обратился к ней, явно озабоченный:

— А у нас деньги были вложены в акции?

— Нет, Ларри устроил самые разные инвестиции, но, похоже, я позаботилась, чтобы они были очень банальными и заурядными. И надежными. Наши личные сбережения все идут по ведомству почты, — ответила Эран.

— Почты? — переспросил Бен.

Эран не могла не рассмеяться:

— Да. На долговременных счетах с высокой степенью защиты.

С явным облегчением Бен заметил, что она странная девица, но точно спасительница. После этого Эран почувствовала себя лучше, после всего того хаоса, который получился из контракта со студией «Шваб». И не имело значения, сколько раз Бен говорил ей, что она не могла заранее знать, что «Шваб» проглотит «Седар», — Эран все равно чувствовала себя в ответе; а кроме того, это отучило ее от амбиций лезть в каждую дырку карьеры Бена. У нее был опыт работы в офисе Филипа Миллера, у нее был диплом ее колледжа, но Ларри Беккер изучал экономику в Оксфорде и менеджмент в Гарварде. Он был «тяжеловес». И все же Ларри терпеть не мог, когда Эран вмешивалась, а она в свою очередь терпеть не могла, когда Ларри называл ее забиякой и курицей — хотя она не диктовала ему, во что инвестировать, она просто запрещала делать то, что считала ненужным. Эран гордилась, что наложила запрет на инвестирование в акции.

В ту зиму Бен выступал с гастролями в Австралии. Концерты проходили в огромных залах в Мельбурне. Сиднее. Аделаиде, Перте. Сердце Эран не знало покоя, даже несмотря на уверения Тхана, что предприняты все возможные меры предосторожности.

— Эран, ты не сможешь так жить все десять лет. Учись расслабляться. Займись йогой, — советовал ей Тхан.

В отчаянии Эран действительно стала заниматься йогой и была просто потрясена эффектом. Это научило ее не только разумно относиться к риску, но и помогало справляться с повседневной суетой и стрессом, научило ее относиться ко всему более философски. Даже к Рианне: у Эран стала появляться робкая надежда среди этой кромешной безнадежности, моменты спокойствия, когда казалось, что она поступила правильно, что со временем она примирится с этим. Научится снова жить!

Она была довольна, когда отложилось на год празднование их свадьбы с Беном. Они решили перенести его и совместить с ее двадцать девятым днем рождения. К тому времени она опять уже могла контролировать свои смятенные чувства, могла честно сказать Бену, что чувствует себя гораздо лучше. Не понимая, что с ней происходит, Бен очень беспокоился, был очень нежен и заботлив. Ко всеобщему удивлению, он оказался очень преданным и внимательным мужем.

Для Эран было огромным облегчением, что ей больше не надо было лгать и изворачиваться, все время быть настороже. Разве что иногда. Однажды, в начале лета 1988 года, она сидела в саду и играла на гобое, когда Бен подошел к ней и нежно поцеловал в затылок.

— Ты что-то давно не была дома, — заметил он.

— Здесь мой дом, — ответила Эран.

— Я имею в виду Данрасвей, куда ты все время стремилась, — пояснил он.

— Я… я потеряла контакт с ним. Я больше не могу везде успевать. — Эран отвернулась.

— И Рафтеры давно не звонили. Очень давно, — сказал Бен.

— Нет… но у них, наверное, много дел, ведь трое детей. У нас сейчас разная жизнь, осталось так мало общего, — сказала Эран.

— А может, и нет. Но ты же знаешь — ты свободна и можешь ехать, куда пожелаешь. Прости, если я раньше тебе как-то мешал, — вздохнул Бен.

Она резко обернулась и заставила себя улыбнуться:

— Что такое? Ты пытаешься сплавить меня куда подальше? Уж не очередная ли Саша появилась на горизонте?

— Пожалуйста, Эран! Это не смешно. И несправедливо, — нахмурился Бен.