Лиз Райан - Знак расставания

— Я… я не знаю. Мне надо поговорить с Дэном. Может быть, запрет сделает все только хуже. Дети всегда хотят того, что родители им запрещают, — вздохнула Аймир.

— Попробуй ее отвлечь, переориентируй на Майкла Джексона, на Принца, на кого угодно, — нервно засмеялась Эран.

— Да, все подростки одинаковы, это все гормоны… — сказала Аймир.

— А еще она интересуется оперой, и как раз Бен одну уже написал и собирается писать другую! Если мы не притушим огонь, пожар спалит все! — воскликнула Эран.

— Да, но как его погасить? — спросила Аймир.

— Я не знаю, но ты ее учитель, ты мать! Придумай что-нибудь! Мы не можем допустить, чтобы она сходила по нему с ума, мечтала о нем… — Эран даже всхлипнула.

— Не паникуй! Она у меня все время на глазах. Не беспокойся, Эран. Мы с Дэном справимся с этим, — сказала Аймир.

— Ладно. Смотри сама… Аймир? — Эран прикусила губу.

— Да? — спросила Аймир.

— Она… она когда-нибудь спрашивает обо мне? — Эран чуть не плакала.

— Я… она… она спрашивала, раньше. Но сейчас она забыла… пять лет — долгий срок для ребенка, — смущенно сказала Аймир.

Долгий срок для ребенка. И вечность — для матери!

Еще много месяцев спустя Эран представляла себе ужасный сценарий, ожидая, что Рианна пришлет еще письмо. Оно может попасть к кому-нибудь еще, Рианне пошлют автограф, как и каждому, кто обращался с такой просьбой… но пока что ничего не приходило, и тревога Эран стала затихать, ушла в глубину. Что бы Аймир ни предприняла, похоже было, что в этот раз сработало. Пока.

Но это был только вопрос времени. Еще три года, и Эран придется открыть всем правду — посмотреть в глаза своей девочке, посмотреть в глаза Бену. Неужели она потеряет их обоих, и мужа и дочь, единственную семью, которая у нее осталась? Это может случиться и раньше, чем через три года, если кто-то оступится. Лед был такой тонкий, что Эран боялась дышать, боялась жить.

И по-прежнему у них нет малыша, нет ребенка, существование которого сгладило бы шок, когда Бен все обнаружит, утешило бы и Эран с другой стороны. Она едва дождалась следующего письма Аймир, которая писала, что все под контролем. В письме была фотография высокой, гибкой и тоненькой девушки четырнадцати лет. Но как же она изменилась! В высоких ботинках, черных леггинсах и джинсовой куртке, Рианна стояла, положив руку на бедро, вопросительно склонив на одно плечо голову, в ее ухе торчала дюжина сережек. Ее очень короткая стрижка оставляла открытой стройную шею, большие удлиненные глаза, резко очерченные губы и скулы. Рианна не улыбалась. На шее ее висел медальон в виде скрипичного ключа. В постскриптуме Дэн сообщал, что дважды в неделю девушка ездит на автобусе в Корк на уроки пения. Их результат произвел на Ханнак Лоури сногсшибательное впечатление, растрогав ее до слез: на Рождество Рианна исполнила «Алые ленты». Это было настоящее выступление, потому что в свои восемьдесят Ханнак ни капельки не была сентиментальной. Дэн и сам был тронут до глубины души, когда Рианна пела «Алые ленты», даже ее младшая сестра была растрогана.

«Алые ленты», подумала Эран. Алые ленты для ее кос. Только кос больше нет. Ее детство прошло!

Писать настоящую оперу оказалось далеко не простым делом, как Бену казалось вначале. Это было достаточно трудно, и в первую очередь надо было придумать либретто: Бен хотел написать его сам, но у него никак не получался сюжет. Сюжет менялся каждую неделю, и хотя Бен раньше никогда не занимался словесным сочинительством, ему не хотелось прибегать к помощи Эран. Он был решительно настроен оттачивать свое мастерство. К тому же было много отвлекающих моментов: гастроли в Японии, благотворительный концерт с участием других звездных исполнителей, частные выступления по приглашениям разных «шишек», которые устраивали роскошные дни рождения для своих чад. Ларри хотел, чтобы Бен подумал насчет инвестиций в недвижимость, купил бы новый дом из соображений льготного налогообложения. Но Эран не хотелось переезжать ни в какую помпезную виллу в Серри. Зачем? Дом в Хэмстеде был более чем достаточен для них двоих, и Эран очень его любила, чувствовала, что этот дом не дает Бену оторваться от земли. Дом был очень мил, оформлен с большим вкусом и совсем не вычурный.

Сырым февральским утром 1995 года Эран стояла в холле, рассматривая картину, которую ей подарил Бен. Сценка из цирковой жизни запечатлела двух воздушных гимнастов, летящих навстречу друг другу с вытянутыми руками. Каждый из них зависел от партнера. Это было очень красиво, захватывающе и по-своему очень трогательно. А что, если один из них промахнется, не выдержит, тогда и второй рухнет на песок?

Эран смотрела на них, затаив дыхание и не в силах отвести взгляд, всем сердцем желая, чтобы им удалось подхватить друг друга. Неожиданно она почувствовала, как сзади подошел Бен и нежно обвил ее кольцом рук.

— Глубоко задумалась, да?

— Наверное, прости… Я тебе зачем-то понадобилась? — спросила Эран.

— Да, понадобилась. Мне кое-что нужно, — прищурился Бен.

— Ты выбрал подходящий момент. Я ничего не делаю, — улыбнулась Эран.

— Я как раз об этом, булочка. Я хочу спросить, почему ты ничего не делаешь? Ты не хочешь мне рассказать, что не так, что тебя печалит. Это из-за ребенка? — спросил Бен.

Эран вздрогнула.

— Наверное. Трудно писать, когда в сердце нет места песне. Детский плач стал бы самым желанным звуком для меня, но, похоже, я его не услышу, правда? — Она как-то жалко улыбнулась.

— Эран, может, это и так. Но у тебя есть я, у тебя есть почти все. Разве этого недостаточно? — спросил Бен.

Этого должно быть достаточно? Ей правда нужен ребенок, или она просто хочет его? Разве музыка не была для нее ребенком, или Бен? Это было несправедливо по отношению к Бену — у них есть и любовь, и успех, и друзья, и все, что только можно пожелать! Это было неправильно — омрачать их дни сожалением, ведь это могут быть их последние годы вместе! Эран не могла себе представить, как будет реагировать Бен, когда услышит о Рианне.

— Да, ты прав. Как бы я хотела саму себя исправить, — вздохнула она.

— Может быть, я помогу? Хочешь поговорить со мной? — спросил Бен.

— Разговоры ничего не изменят, — мрачно сказала Эран.

Бен больше ничего не сказал, но посмотрел на нее с таким же вопросительным выражением лица, как Рианна на фотографии, так же склонив голову набок. И вдруг он разжал руки и отпустил ее.

Эран ужасно чувствовала себя какое-то время после этого разговора. Она понимала, что Бен переживает, что это из-за нее их дом стал не таким счастливым, как раньше. У Бена ничего не получалось с оперой, он стал при каждом удобном случае задерживаться в студии с Майлсом и Джейком, как он объяснял. Эран доверяла ему, но на душе у нее было неспокойно, хотя она сама себя ненавидела за эти сомнения. Бен не стал бы слоняться где-то без причин, и не она ли сама стала такой причиной? Подтолкнула его к прошлому? Какое-то время Бен казался отдаленным, он был сам не похож на себя, и она не могла понять, в чем дело. Порой Бен смотрел на нее как-то странно, как будто видел кого-то другого.