Тамара Перова - Желтый бриллиант

Николай секунду молчал, потом схватил заведующего за воротник белого халата и заорал:

— А лицензия на смерть моего ребенка и моей жены у Вас есть?

Он продолжал трясти светило медицины. Врач кое-как вывернулся, налил два стакана воды — себе и бешеному посетителю. Отдышался, и тихо сказал:

— Ладно, везите лекарства, они должны помочь. Но поймите, я сильно рискую и репутацией и местом, — и совсем шепотом, — мой риск дорого стоит.

Через месяц Таню выписали. Анализы были хорошие. У нее уже был виден живот.

Таня ходила по квартире, осматривала каждый уголок, трогала каждую вещицу, дышала воздухом дома. Николай сидел в кресле и смотрел на жену. Она сильно изменилась. От носа до кончиков губ пролегли чуть заметные морщины — свидетельство страдания. Глаза были спокойного синего цвета, как теплое южное море. Она прилегла и задремала. Николай включил компьютер, первый раз за последние три месяца он смог сосредоточиться на работе. К утру была готова статья, ее опубликовали сразу несколько научных журналов в Советском Союзе и за рубежом. Николай понимал: нужны деньги, и он их зарабатывал единственно возможным для себя путем — своим талантом и трудолюбием.

Жизнь в маленькой квартире в Беляево текла тихо и размеренно.

По совету врачей и, прежде всего, мамы Таня отказалась от лекций и семинаров, редко появлялась на кафедре. Она задумала написать книгу и учебное пособие для студентов по материалам Гарвардского университета. До сих пор они так и оставались невостребованными. Составила подробные планы, но оказалось, что за компьютером она больше часа просидеть не может — начинает болеть поясница.

Через месяц поясница стала болеть почти постоянно. Ребеночек рос, набирал вес. Марианна через знакомых врачей «достала» бандаж для поддержки живота, на какое-то время стало легче. Потом боль возобновилась, она нарастала с каждым днем. Таня не могла сидеть, стоять, лежать. Ее положили в ту же больницу и в ту же палату. Врачи недоумевали, угрозы выкидыша нет, откуда такая боль? Все губы были искусаны в кровь, руки истерзаны. От постоянного болевого синдрома у Тани началась серьезная депрессия. Марианна часто плакала, только она догадывалась о причинах дисфункции почек, а теперь, когда ребеночек стал набирать вес, и о причинах боли в пояснице.

Тот страшный вечер, когда Петр избил свою дочь, Марианна помнит до мелочей. Почему она сразу не убила Петра, чтобы спасти дочь, внука или внучку! Работала бы врачом в колонии, подумаешь — нары. А видеть, как страдает дочь и сможет ли родить — это наказание хуже тюрьмы. «А может быть, я ошибаюсь, — спрашивала себя Марианна, — причина в чем-то другом?»

По настоянию Марианны, Таню осмотрел известный профессор из Центрального института травматологии. Он сразу увидел неглубокую, заметную только профессионалу вмятину на пояснице, долго прощупывал и слегка постукивал больную спину и пришел к выводу, что в поясничном отделе позвоночника две или три грыжи, смещение кобчика и, возможно, опущение правой почки. Как доносить ребенка, профессор не знал. Рожать — только кесаревым сечением. А затем, срочно, операция на позвоночнике и операция на почке, или женщине грозит тяжелая инвалидность. Если возможно, привезти из Европы или из США обезболивающее средство для беременных или купить у нас, на «черном рынке». Лучше привезти, у нас могут продать подделку.

Через два дня Николай встречал самолет из Парижа. Незнакомый молодой человек передал ему большой пакет с лекарствами. Пакет был от Мадам Жако.

19 июня 1981 года у Тани и Николая родился сын. Вес — 3 кг 800 г, рост — 54 см. Волосы рыжие с русым оттенком, кудрявые. Глаза голубые. Закричал — сразу. Состояние мамы — удовлетворительное.

В коридоре больницы Марианна рыдала в голос, Николай отвернулся к окну, он закусил до боли нижнюю губу. Через два дня Таню перевели в общую палату, принесли ребеночка. Она сразу решила, это — лучший ребенок на свете! Посещение мамочек и, тем более, новорожденных младенцев, категорически запрещено. Но Николаю в виде исключения, понимая, сколько пережил этот мужчина, и чтоеще предстоит, разрешили увидеть жену и сына. Медицинская сестра натянула на него белый халат, шапочку, на ботинки надела и туго завязала белые мешки и подтолкнула в спину.

— Не, дрейфь, папаша, 19 палата.

Таня полулежала на спине. Лицо ее, бледное, измученное, сильно похудевшее, выражало абсолютное счастье. На руках она держала маленький, катастрофически маленький кулек, с одной стороны кулька торчал рыже-золотистый пушок. Николай решил, что врачи ошиблись, когда сообщили, что ребенок крупный, здоровенький. Да и Марианна, что она понимает в детях! Таня подняла глаза, Николай прищурился — такой свет исходил из этих глаз. Он подошел к кровати и остановился, он не знал, что делать дальше, можно ли поцеловать Юшку, а если можно, то куда: в руку или в губы? И как? Этот байковый кулек! Николай боялся на него посмотреть, не то, что дотронуться. Юшка неожиданно засмеялась:

— А тебе идет, прямо-таки заведующий родильным отделением. Здравствуй, любимый!

Николай пролепетал:

— Юшка, я, я без тебя чуть не умер.

Таня скорбно улыбнулась.

— Это я чуть не умерла, там, в реанимации, после операции. Видишь, операции, а не родов.

Николай, наконец, пришел в себя. Он, боясь дотронуться до «кулька», целовал Юшкино лицо, руки и все равно натыкался на кулек, то носом, то губами. От «кулька» шел неописуемо нежный, сладковатый запах. «Кулек» вдруг закряхтел и через секунду заплакал.

Юшка улыбнулась:

— Кушать просит, но мне запретили кормить, много «химии» в молоке, да, и молока почти нет — от болевого шока и стресса.

У Николая так сжалось сердце, что на мгновение стало трудно дышать. Он бодро успокоил жену:

— Ничего, выкормим, мадам Жако уже прислала огромный ящик с распашонками, бутылочками, сосками и, главное, с детским питанием!

Таня поняла, что ее не бросили, про нее не забыли. Там идет большая работа. Прибежала медсестра, принесла бутылочку с детским питанием. Таня нежно повернула малыша на спинку, довольно высоко подняла головку.

Николай, наконец, увидел своего сына.

— Какой красивый, синеглазый, кудрявый… мой сын…

Больше он ничего не успел сказать, опять прибежала медсестра и вытолкала Николая из палаты.

В бесконечных записочках, которые за шоколадки безропотно носила нянечка, обсуждалось имя сына. Родители решили, каждый напишет «свою версию», а потом — обсудят. Оба написали — Василий. Мадам Жако прислала лекарства, которые спасли и Таню, и сына. Следующую ее посылку — огромную коробку, Николай получил в Шереметьево-2 от хрупкой тоненькой девушки, которую встречала машина посольства Республики Франции.