В. Гридасова - Запретный мужчина

Альварес внутренне поморщился: он напрочь забыл об этой авантюристке Флоре, а теперь ему придется иметь дело и с ней. Но тут же махнул рукой — все пошло колесом, стало с ног на голову, с головы на ноги, так что и не разобраться, что хорошо, а что плохо. Если Флора знает толк в мальчишках, пусть занимается Хулито! Альварес никогда еще не видел у сына такой счастливой беззаботной мордашки.

Пилар отправилась приготовить кофе, а когда вернулась, застала забавную картину: Альварес с несколько озадаченным видом слушал Хулито, а тот с жаром рассказывал:

— Она подлетела ко мне, хлопнула по плечу и говорит: «Привет, будем знакомы, я твоя бабуся!» Правда, классно?! И стала со мной в индейцев играть, а потом они уже с Пилар кофе сели пить, а в индейцев играл я один. Потом она опять как подлетит: «Пока! Жди сюрприза!» Я вот и жду. Что за сюрприз такой, как ты думаешь?

Альварес только руками развел: разве можно предугадать сюрпризы сеньоры Флоры?

— Беги переодевайся, Хулито, — сказала Пилар, — мы ведь, кажется, едем обедать?

— Да-да, — поторопился подтвердить Альварес, — беги переодевайся.

Когда Хулито убежал, Пилар сказала:

— Мама предложила, пока мы решаем свои взрослые проблемы, повезти Хулито на уик-энд в Диснейленд и немного его развлечь. Как вы на это посмотрите?

Альварес еще раз внутренне махнул рукой — шло что-то новое, неизведанное, ломая все привычные устои и каноны, но он не чувствовал, что хочет противостоять этому потоку.

— Ничего не имею против, — сказал он.

Пилар не ожидала столь быстрого согласия.

— Честно говоря, я готова целиком положиться на ваше решение. Мне бы не хотелось, чтобы вы что-то делали против своей воли. Я не удивлюсь, если общество моей мамы покажется вам нежелательным для Хулито. Вы можете быть со мной откровенны.

Альварес проникался все большей симпатией к этой приятной спокойной женщине, чувствуя в ней искреннюю доброжелательность, готовность идти навстречу, и ему легко было говорить с ней.

— В общем-то, ваша мама меня немного смущает, но в то же время я вижу, как счастлив Хулито. Я давно его таким не видел. И допускаю, что чего-то не понимаю в детях. А ваша матушка, кажется, сразу нашла с ним общий язык. Поэтому мое согласие вполне искренне.

— Но если вы согласны, то, может, вы и скажете ему сами о предстоящем путешествии? Ему будет радостно, что мы все согласны между собой и хотим его порадовать.

Альварес кивнул. За обедом он сообщил Хулито о том, что завтра они с бабушкой Флорой отправятся во Францию и проведут два-три дня в Диснейленде.

Хулито замер с округлившимися глазами. Он даже представить себе не мог такого счастья.

— Завтра? — переспросил он замирающим голосом.

— Завтра, — засмеялась Пилар. — Ты согласен?

— Согласен, — очень серьезно ответил Хулито.

— Тогда мы сейчас позвоним бабушке и скажем ей об этом.

— Я всегда знала, что сеньор Альварес умный человек, и мы с ним поладим, — закричала в телефонную трубку Флора. — Билет у меня на одиннадцать, я жду вас в аэропорту.

С Флорой все решалось быстро, а вот все остальные вопросы?.. Должен ли Хулито жить с Пилар? Но пока отец куда ближе ему, чем Пилар, как бы благополучно ни складывались их отношения. И потом он привык к своему дому. Лишиться разом матери, отца и дома — не слишком ли это большая травма?

А если ему остаться жить с отцом, то, собственно, кто будет им заниматься? Прислуга? А Пилар — только навещать? И мальчик так или иначе будет расти сиротой?..

Продумывая все эти варианты, Пилар не могла остановиться ни на одном. Все казались ей какими-то уязвимыми, ненадежными…

Когда те же варианты продумывал Альварес, ему очень хотелось предложить: «Пилар, войдите в мой дом и останьтесь в нем навсегда! Дом давно разделен на две половины, я никак не ущемлю вашей свободы, не посягну на ваши интересы. Но мне будет так отрадно знать, что Хулито дома счастлив. Я же приложу все силы, чтобы и вам в моем доме было приятно и спокойно».

Но он понимал, что никак не может предложить этот вариант Пилар, что они едва знакомы, что он не смеет вторгнуться в ее жизнь и навязать ей своего сына…

Так они и сидели друг против друга, пытаясь представить, как же им жить дальше?..

…Ночью Хулито снилась волшебная страна, и главной феей в той стране была Флора — в шляпке с перьями и в сверкающем платье. Она взмахнула волшебной палочкой, и в воздухе появилась серебряная птица, которая приближалась, росла, пока не сделалась самолетом. И вот уже Флора стоит у него на крыле и манит, манит к себе Хулито…

Слово «любовь» всегда вызывало у Рамона Галарраги глухое неприятие. С ранней юности он привык считать, что любовь — это то, что можно купить за деньги. А то, за что можно заплатить, — не любовь, а товар. Девушки, с которыми он привык иметь дело, клевали на деньги и на подарки.

Ане Росе не нужны были ни деньги, ни подарки — у нее всего вдоволь, так что Галарраге нечего было ей предложить. Напротив, размышляя над их отношениями, он пришел к выводу, что она сумела купить его. Товаром являлось его сильное, мускулистое тело. О наличии души в этом теле Ана Роса не подозревала. Впрочем, даже если б она признавала, что душа у Галарраги все-таки есть, то отнеслась бы к ней, как к какому-то ненужному довеску, вроде докучливого родственника любовника, которого надлежит терпеть, но не принимать всерьез.

Любовь — игрушка богатых, независимых, праздных людей, у которых все есть, но им этого «всего» мало. В материальном мире они завладели всем, чем только можно, но пытаются раздвинуть его рамки и сочиняют себе какие-то необыкновенные духовные переживания, которым на деле — грош цена.

Так называемая «любовь» возможна, когда у людей общие экономические интересы плюс взаимная симпатия. Она также возникает тогда, когда человеку в силу каких-то причин не удалось «присвоить» себе, как вещь, другого человека — тогда его начинает грызть изнутри оскорбленное самолюбие. Есть еще одно объяснение «любви» — семья, люди просто хотят обрести тихую пристань и сочиняют себе чувство, которое призвано выстелить изнутри их гнездышко, чтобы в нем было тепло.

«Любовь возможна тогда, когда ты уважаешь женщину, — думал Галаррага, — но разве можно уважать женщину, существо ветреное, капризное, плоское, как набросок на листе ватмана, которое за всякими высокими разговорами скрывает одну-единственную цель — завоевать как можно больше мужчин, собрать из них коллекцию, чтобы было чем хвастаться перед подругами?»

Единственной женщиной, которая вызывала у Галарраги уважение, была Эстела ди Сальваторе. Это из-за нее, а не из-за непокорной ее дочери Аны Росы, он не стал искать себе другого, более тихого, места и не убежал из этого беспокойного дома. Эстела ди Сальваторе была исключительно умна и вместе с тем простодушна, открыта для любого человека; она была мужественна, сдержанна, но в то же время добра. Она единственная в доме не накручивала вокруг себя каких-то взрывоопасных ситуаций, не заимствовала слов и поступков из второсортных романов, а просто жила — скромно и достойно.