Марина Преображенская - Лабиринты судьбы

Двое отделились от общей группы и, прижимаясь друг к другу, вышли из освещенного пиротехникой пятачка. Я проследила за их нечеткими силуэтами, пока они не скрылись из виду.

К нашему окну подбежала Дория. Вспыхнул очередной веер салюта, и я увидела молодое улыбающееся лицо смуглой женщины.

— Эй, мистер Сидорофф! — крикнула она. Я улыбнулась, ведь именно так я представляла себе, как она произнесет Лешину фамилию. — Мистер Сидорофф, отчего вы и ваша подружка скучаете в такой удивительный вечер? Выходите к нам, мы будем вам очень рады!

— Благодарю! — крикнул ей Леша, и лицо его осветилось оранжевым отблеском звездопада. — Пойдем? — Леша посмотрел в мою сторону.

— Пойдем, — согласилась я. — Как твоя голова? — вдруг вспомнила я о его мигрени.

— Уже проходит. — Леша помотал головой из стороны в сторону, будто проверяя, действительно ли головная боль покидает черепную коробку. — Ты что наденешь? — Он подошел ко мне, улыбнулся такой нежной и сладкой улыбкой, что у меня заныла душа.

Я не выдержала и обняла его. Он на секунду замер, а потом, жарко дохнув мне в ухо, стал целовать его, проникая горячим языком в самые потаенные глубины. Сладкая волна перехватила мое дыхание. Я вспомнила последнюю нашу близость, как давно это было! Давным-давно, будто и не было вовсе.

— Ирочка, — зашептал Леша. — Все у нас будет хорошо! Все будет хорошо, вот увидишь! Наплевать на эти дурацкие деньги, мы ведь любим друг друга, правда?

— Правда, — едва слышно ответила я. Лешины губы сначала мягко, потом все сильнее и сильнее прижимались к моим. Я раскрыла рот, и язык его проник в меня, посылая страстные, сладкие волны по всему телу.

Я задыхалась от счастья. Мне захотелось поглотить его целиком, принять в себя, почувствовать его плоть каждой клеточкой. Я стала обвивать его жадными руками, словно ища, за что можно зацепиться, чтоб никогда уже не отпускать от себя это мускулистое сильное тело.

Леша медленно, будто танцуя, повел меня в нежном ритме по комнате. В моей душе ожила странная музыка, затмившая собой все существующие в мире звуки. Все звуки, кроме его чуть хрипловатого возбуждающего голоса.

— Ирочка, — шептал он, ловя губами изгибы моих ключиц. — Я заработаю столько, что ты будешь купаться в шампанском! Я умею работать, поверь мне…

— Дурачок мой, дурашечка, — улыбнулась я и провела пальцем по его крепкой шее, на которой билась тугая синяя жилка. Я приблизила губы к этой жилке и, уже не в силах оторваться от него, стала осыпать шею и плечи Алексея горячими, страстными поцелуями. Он закрыл глаза, тихонечко простонал и с новой силой привлек меня к себе. Потом неожиданно подхватил меня на руки и почти бросил на смятую простыню.

Неожиданно в нем проснулся зверь. С глухим рычанием он стал стаскивать с меня тонкую маркизетовую рубашку. Она путалась вокруг моего тела, обнажая то плечо, то грудь, то живот. Я легонько отстранила разъяренного страстного самца и, ласково улыбаясь, быстро сняла ее.

В лаковой поверхности спинки кровати отразился белый огонь моего тела. Леша жаркими руками ласкал меня, целовал каждую родинку, наплывал на меня всем своим существом.

Я чувствовала, как страшно он хотел меня. Во мне закипела ответная страсть, но силы почему-то покинула меня, и я лишь беспомощно ждала, когда он овладеет мной.

Вжатая в мягкий матрас, я едва дышала от жгучего пламени в моей груди, но Леша, словно огромный тигр, изловивший желанную добычу, не спешил ее съесть. Он играл юрким трепещущим телом, поддевал его когтистой лапой, впивался клыкастой пастью, но не перекусывал хребет, а только сжимал осторожно челюсти и снова отпускал обезумевшую, безмолвную, ждущую смерти жертву.

Я не могла ничего сделать, а только дрожала от нетерпения и горячего желания.

Он быстрым языком пробежал по моему животу, не оставив без внимания ни одного миллиметра кожи. Взял в свои ладони мои колени и, поднявшись надо мной, с яростным блеском в глазах медленно развел мои ноги.

Он наклонился над моим животом и приблизил лицо к пышущему жару святая святых моей плоти.

Я застонала, невольно приподнимая бедра, чтоб приблизиться к его губам. Он чуть-чуть отстранился, и я, словно примагниченная, снова подняла бедра.

Он замер так, затем резко наклонился и, покусывая остренький бугорок клитора, начал медленно раскачивать мое тело, безжалостной хваткой держа колени в разведенном положении.

Огни салюта вспыхивали и гасли. Лучики светлячков мелькали перед моими глазами, то ослепляя сквозь полуприкрытые веки, то повергая в непроницаемую тьму.

Я сходила с ума, я стонала, билась, затихала. Сквозь меня, от его губ до мозга, струился электрический ток. Мне было сладко, как никогда.

— Боже мой, Лешенька! — стонала я. — Иди ко мне… Иди, я хочу тебя… Там хочу… Глубоко-глубоко…

— Сейчас, сейчас, — хрипел он, не поднимая головы и продолжал терзать мое тело неутоляемой страстью желания.

Я со взорвавшейся во мне силой вывернулась из-под него и опрокинула его на спину, подмяв наконец под себя. Он обмяк, раскрыл горячие губы, раскинул руки, и я, впившись в его грудь, медленно села на крепкую жаркую и влажную плоть.

— Поцелуй меня, — прохрипел он одними губами, едва сдерживая бежавшую по телу дрожь. — Боже мой, поцелуй меня!

Я чувствовала, как у него бешено колотится сердце, впрочем, мое сердце было ничуть не спокойней. У меня закружилась голова. Не переставая скользить бедрами вверх-вниз, я опустилась на локти, острыми грудками цепляясь за густые заросли на его груди, и неуверенно дотронулась губами до его подбородка, до ямочки на щеке, до темного подрагивающего века…

Сладкий стон вырвался из его груди, он поднял на меня затуманенный взор и впился в мой рот.

Жаркая паника охватила меня, я растворилась в его нежных руках, ласкающих мою спину. Мы почти одновременно закрыли глаза, я мгновением позже него, и поплыли в нежных объятиях к небывалому наслаждению.

Синяя бездна глаз засасывала меня с невероятной силой. Я подняла руку и прикрыла его веки ладошкой. Леша прижал ладошку к своим губам и зажмурился.

— Доброе утро, Волчонок! — ласково произнесла я.

— Доброе… — Лицо его просияло. Он отнял мою ладошку от губ и поцеловал меня. — Доброе утро, сладкая моя. Вставай, а?

— Еще капелечку, — промурлыкала я, не желая подниматься с постели. Тонкое покрывальце, которым мы укрылись, перед тем как уснуть, еще хранило тепло его тела, и я, словно в кокон, укуталась в мягкую ткань.

— Хорошо, — согласился Леша. — Ты полежи, а я приготовлю тебе завтрак. Чего бы ты хотела?

Он уже приступил к зарядке и делал отжимания от пола, легко и равномерно дыша. Физическая нагрузка не сбивала его сильных выдохов. Он сменил позу, лег на спину и стал поднимать ноги, опуская их за голову.