Мейвис Чик - Собачьи дни

Мне хотелось с головой уйти в работу, ибо на эмоциональном фронте дела шли с переменным успехом. Я отложила и «Немецкий реквием», и Рода Стюарта, но это мало подняло настроение. Тогда я с рвением включилась в подготовку к Рождеству — бумажные цепочки, снежок на окнах, елка до потолка. На перемены изумленно взирал Брайан, которого дерево в доме, видимо, тронуло до глубины души — пес подошел к елке и помочился на ствол. За это его пришлось отшлепать, что вызвало горячие дебаты между мной и Рейчел. «Он делает лишь то, что для него естественно», — заявила дочь, и я с отвращением подумала, что воспитала новую Хилари. В наказание за дерзость я велела ей идти в свою комнату, чего Рейчел на самом деле не заслужила, и отослала Брайана назад в его гроб на кухне, откуда пес безучастно следил, как я, налив себе чересчур много бренди, опустилась на табуретку с театральным жестом отчаяния. Это нехорошо, твердила я себе, это совсем нехорошо, ты должна пересилить такое настроение, хотя бы ради Рейчел. А затем подумала, отставив бренди (которое, как я решила, гораздо лучше вылить на пудинг и зажечь в темноте): да что же это такое, все Рейчел да Рейчел, а как же я?

Мы с Гордоном отправились покупать дочке велосипед. Меня мало привлекала перспектива совместного похода по магазинам: я никогда не делала покупок вместе с Гордоном, если могла справиться сама. При взгляде на ценники муж впадал в буйное помешательство и на повышенных тонах объявлял продавцам, которые в общем-то ни при чем, что цены раздуты, качество товара низкое и что с покупательной способностью денег в наш век, и конкретно сегодня, творится невесть что. Я обычно отходила в сторону и ждала, переминаясь с ноги на ногу, пока пройдет очередной приступ. Однако сейчас мне было интересно, как на Гордона повлиял роман с Мирандой. Если он отправляется на Барбадос и предположительно оплачивает поездку, не исключено, что мы купим пятизвездочную игрушку со всевозможными аксессуарами вместо голой рамы и двух колес, чего позволял ожидать мой опыт. Наведя справки, я узнала, что «крутой велик» обойдется вдвое дороже простого и что именно о таком мечтает Рейчел, даже не надеясь его получить. Дорогой велосипед мог стать прекрасным сюрпризом для дочери и немного поднять мне настроение…

День начался неплохо: Гордон заехал за мной, и мы отправились в лучший магазин велосипедов, который я нашла после продолжительных и тщательных поисков. Ехать было всего минут десять, и мы общались довольно дружелюбно. Гордон выглядел раскрасневшимся, и я заметила вслух:

— Ты какой-то красный. Надеюсь, не разболеешься перед самой поездкой?

До того момента Гордон мурлыкал под нос рождественский гимн, а тут перестал.

— Большое спасибо, — хмуро ответил он. — Вообще-то я сходил в солярий.

— О, — спохватилась я. — Извини.

Дальше мы ехали в молчании. Если Гордон решил появиться на барбадосском пляже красным, как вареный лобстер, это его дело, но почему-то мое замечание несколько охладило дружелюбную атмосферу.

В магазине Гордон держался и вовсе замороженно, если не считать привычного скандала по поводу цен. Кончилось тем, что уже на улице, перед магазином, у нас произошла настоящая ссора.

— Отлично, — рассердилась я. — Если ты все знаешь лучше, поехали туда, где цены ниже!

— Конечно, знаю, — огрызнулся бывший муж и отвез меня в Чэпхем на замызганную, заваленную мусором боковую улочку. Нечего было тешиться надеждой, я должна была догадаться: в магазинчике продавали подержанные, восстановленные велосипеды, причем некоторые выглядели так, словно на них доставляли депеши еще во времена Первой мировой.

Вихрем вылетев на улицу, я сказала:

— Ты не имеешь права, просто не имеешь права быть таким скупердяем!

— Я не скупой, — ответил Гордон, — а практичный. Для чего Рейчел велосипед со всякими бирюльками? Нашей дочери нужно средство передвижения, а вовсе не игрушка с картинки.

— Ей хочется именно игрушку с картинки! — возразила я. — Тебе не приходилось слышать о желании детей быть такими, как все? Ты хоть представляешь, как Рейчел будет себя чувствовать, присоединившись к стайке однокашников-велосипедистов на одном из тех рыдванов-костотрясов?

— Но они в три раза дешевле новых! — взорвался Гордон.

Вот и вылезло, как шило из мешка.

— Если ты в состоянии везти Миранду на Барбадос, значит, не разоришься, заплатив половину стоимости приличного велосипеда для единственной дочери, — твердо заявила я.

А он ответил с гордостью:

— Я не везу Миранду на Барбадос, она едет сама.

— Ты хочешь сказать, это она оплачивает поездку?

— Конечно! Миранда — богачка, ее папаша — банкир. Я думал, ты знаешь.

Да, можно было догадаться. Неудивительно, что Гордон так лучезарно счастлив.

— Подонок! — заорала я на него прямо на улице. — Законченное, стопроцентное дерьмо!

Это, наверное, было не совсем справедливо: он же не искал специально женщину с деньгами, но сообщение стало для меня последней каплей. Гнев, зависть, собственные беды переполнили душу и хлынули через край. Гордон ухмыльнулся, и я, окончательно выйдя из себя, с размаху ударила его в нос — пожалуй, лишь Богу известно, какая накопившаяся жажда насилия стала причиной этого жеста. Когда моя рука приблизилась к лицу бывшего супруга, я успела немного сдержать движение, поэтому цели достиг практически безвредный шлепок, но полностью удержаться от оскорбления действием мне не удалось. Я вспомнила, как несколько лет назад Гордон сделал мне то же самое. Не исключено, что все эти годы во мне вызревала жажда мести… К счастью, результат моей несдержанности на физиономии Гордона был не столь заметен, как когда-то на моем лице. Бывший супруг покачнулся, но кровь из поврежденного органа не хлынула. Гордон осторожно дотронулся до носа.

В этот момент за спиной послышался сигнал автомобиля. Я обернулась посмотреть, кто вмешивается в нормальное выяснение отношений разведенной пары, дерущейся на улице, и увидела автомобиль Роланда, медленно проезжавший мимо, пытаясь влиться в плотный поток машин на главной дороге. Роланд помахал мне из салона. Естественно, было велико искушение. Но я повернулась спиной — во-первых, от стыда, во-вторых, от отчаяния: в первый раз сердце гулко стукнуло при виде Роланда, а во второй — когда я разглядела, что он один, без недавно забеременевшей, постоянно жаждущей секса жены, которой положено сидеть рядышком. Я сама могла бы сидеть на пассажирском месте, если уж не по закону, то вследствие нарушения закона…

— Будь ты проклят! — заорала я Гордону. — Немедленно отвези меня в другой магазин. Я сама куплю велосипед, если тебе не по карману!

— Извинись, — гнусаво сказал он. — Извинись, иначе я никуда тебя не повезу!