Лесли Пирс - Куколка

Как только за последним пьяницей закрылась дверь, ее тут же заперли и все отправились в кухню. Мог обрадовалась, увидев Ноя. Она взяла у него пальто и подтолкнула поближе к печке.

Ною показалось, что женщина так и сияет; перед его отъездом во Францию она призналась ему, что Гарт предложил ей руку и сердце, и это, во всей видимости, полностью изменило ее. Мог даже одеваться стала по-другому: теперь на ней было светло-серое платье в едва заметную белую полоску. Хотя изменения были не такими уж значительными, этот цвет необычайно шел ей. Мог больше не напоминала забитую домохозяйку.

Она жестом пригласила всех за стол, а сама стала разливать чай. Потом Мог принялась расспрашивать Ноя о поездке.

Всю обратную дорогу домой он уверял себя в том, что было настоящей удачей узнать, куда увезли Бэлль. Но когда он рассказал все, что ему удалось выяснить, и увидел ужас на лице Мог, он почти пожалел о том, что встретил Лизетт и расспросил ее о Бэлль.

— По крайней мере, Америка — цивилизованная страна, — заметил Гарт, изо всех сил пытаясь подбодрить Мог. — Бэлль сможет сбежать от тех, кто ее туда привез, и обратиться за помощью в полицию.

— Вы абсолютно правы, — согласился с ним Ной, обрадовавшись тому, что Гарт тоже не опускает руки. — Лизетт сказала, что Бэлль сильная духом девушка. Держу пари, она что-нибудь придумает. Возможно, она даже писала вам, просто письма не дошли, поскольку бордель Энни сгорел.

Лицо Мог немного просветлело.

— Я об этом не подумала! Завтра дождусь почтальона и спрошу у него, что они делают с теми письмами, которые не смогли доставить адресату, — сказала она. — Но где именно в Америке находится Бэлль? Страна большая.

— Должно быть, в Нью-Йорке, — предположил Ной. — Именно там все и происходит.

— Я мог бы поехать туда на ее поиски! — воскликнул Джимми.

Ной отметил, что в глазах парнишки блеснул огонек.

— Не мог бы, — негромко возразил Ной. — Нью-Йорк — огромный город, ты понятия не имеешь, откуда начинать поиски. Нам остается надеяться на то, что Лизетт что-нибудь узнает от человека, который увез туда Бэлль.

Все замолчали. Тишину нарушало лишь потрескивание углей.

Первой заговорила Мог.

— Мы будем сообщать миссис Стюарт о своих подозрениях по поводу того, что ее Эми находится в Брюсселе? — спросила она у Ноя.

— Мне кажется, я должен это сделать. — Ной вздохнул. — Но мне это не по душе — она будет безутешна. Как и остальные матери.

Когда Ной проснулся на следующее утро, первое, что он вспомнил — напряженное лицо Мог. Он пару минут лежал в постели, размышляя о том, можно ли еще чем-то помочь Бэлль и другим пропавшим девушкам.

Ной знал, что его редактор с радостью опубликует еще одну статью на основе информации, полученной в Париже, но статья только доставит удовольствие читателям, которые любят истории о торговле людьми. Она не прольет свет на местонахождение девушек, не поможет их освободить. На самом деле если эту статью прочитают те, кто стоит за похищением людей, и Лизетт, и Козетт тут же заподозрят в том, что они доносчицы. Он, Ной, может навлечь на женщин беду и в том случае, если обратится в полицию, а на руках у него не будет неоспоримых улик, чтобы начать расследование.

Он не мог рисковать жизнью и безопасностью Лизетт и ее сына. Лицо этой женщины постоянно стояло у него перед глазами, и его чувства к ней очень напоминали чувства к Милли. Ной жалел, что не взял у Лизетт адреса, по которому мог бы ей писать, тогда по крайней мере он мог бы признаться ей, как сильно она ему нравится, и напомнить о том, что он говорил совершенно серьезно, когда предлагал увезти ее из Франции. Но писать в лечебницу не годится — письмо из Англии скорее всего перехватят. Ной чувствовал: выхода нет, нужно ждать, когда Лизетт сама с ним свяжется.

Ну почему ему суждено влюбляться в женщин, у которых какие-то проблемы? Каждый день Ной встречал обычных девушек и женщин, которые работали медсестрами, швеями, продавщицами в магазине или служили в конторе. Девушки любили его, он был симпатичным, с хорошими манерами. Тогда почему же эта магическая искра не вспыхивала между ним и одной их них?

Бэлль тоже размышляла над своей судьбой. Мисс Фрэнк поступил заказ от двух сестер, владелиц «Анжелики», на десяток шляпок в форме розы.

— Теперь я готова тебе заплатить, — с широкой улыбкой сказала мисс Фрэнк. — В противном случае я не смогу пользоваться твоими прекрасными эскизами и просить тебя помогать мне делать шляпы. Я похвасталась сестрам, что у меня новый модельер, и им не терпится посмотреть на остальные твои работы.

Бэлль хотела бы радоваться и ликовать, но вместо этого испытала приступ настоящего ужаса, подумав, что Марта может наведаться в «Анжелику», увидит там ее шляпки, а владелицы магазина скажут ей, что их шляпница нашла нового модельера, девушку-англичанку.

— Вы сказали, как меня зовут и что я из Англии? — спросила Бэлль.

— Я бы ни за что не призналась в том, что ты англичанка, — ответила мисс Фрэнк. — Они гордятся тем, что у них шикарные французские вещи. Но я так обрадовалась, что им понравилась твоя шляпка, что стала невероятно болтливой, поэтому могла проговориться, что тебя зовут Бэлль. А почему ты спрашиваешь?

— Я бы предпочла, чтобы никто не знал, как меня зовут и откуда я родом, — взволнованно произнесла девушка, осознавая, что может вызвать у мисс Фрэнк недоверие.

— Ты очень скрытная, — заметила пожилая женщина, но тут же махнула руками, как будто это ее не касалось, и стала обсуждать, какого цвета им сделать шляпки.

Немного позже мисс Фрэнк пообещала Бэлль платить доллар в день и еще двадцать пять центов каждый раз, когда будет продаваться шляпка, сделанная по ее эскизам.

— Знаю, это не очень много, — извиняющимся тоном сказала женщина. — Но это все, что я могу предложить.

Когда в октябре немного похолодало, Бэлль могла бы чувствовать себя по-настоящему счастливой, если бы не ее тревога из-за отношений с Фальдо. Ей нравилось работать с мисс Фрэнк. Девушка гордилась тем, что умеет делать шляпы. Оказалось, что у нее настоящий талант. Еще ей было приятно пополнять свои сбережения — Бэлль знала, что каждый заработанный доллар приближал ее отъезд из Нового Орлеана.

Однако как бы ни пыталась она угодить Фальдо, он не становился к ней добрее. Бэлль была идеальной любовницей: она льстила ему, расспрашивала о работе, пыталась заставить его расслабиться, старалась всегда хорошо выглядеть по вечерам на тот случай, если он объявится. Но Фальдо по-прежнему не предупреждал ее о своем следующем визите. Теперь он приходил так поздно, что даже не удосуживался переброситься с Бэлль парой слов, а сразу же ложился в постель.

Еще Фальдо часто бывал пьян и, если ему не удавалось возбудиться, винил во всем Бэлль. Снова и снова ей приходилось прикусывать язык — она боялась высказать ему то, что на самом деле о нем думала. Утром Фальдо не задерживался даже для того, чтобы выпить кофе.