Наталья Калинина - Месть женщины

Ян задохнулся от боли. Перед глазами поплыли зеленые круги. Он вдруг вспомнил мать такой, какой видел в последний раз: кургузый хвостик нейлоновой косынки, теребимый ветром, в глазах радость с горечью пополам… Как она жила все эти годы? Почему он, болтаясь по свету в надежде обрести что-то утерянное, так и не удосужился заехать хотя бы на недельку-другую к родителям?..

— Понимаю, нелегко тебе сейчас. Но ведь они как-никак были тебе чужими по крови. Правда, говорят, не та мать, которая родила, а та которая воспитала, — слышал Ян словно издалека голос Палыча.

— Она была… замечательной матерью, — проговорил Ян, с трудом ворочая внезапно одервеневшим языком. — А отец… Да, я ревновал его к ней. Я… — Он тяжело вздохнул. — Думаю, в том, что случилось, прежде всего виноват я.

— А вот это уже достоевщина, — сказал Палыч. — Я же предпочитаю поручика Лермонтова с его истинно российским фатализмом.

Вошел Антон Мстиславович и сел с краю на диван.

— Ну что, товарищ полковник, договорились? — поинтересовался он.

— В общих чертах да, — кивнул тот. — Ну, а теперь я вкратце изложу суть дела, тем более что, как говорится, контактов с улицей у тебя больше не будет. — Палыч как бы невзначай поднял левую руку, и Ян увидел у него под мышкой кобуру. — Итак, янки кичатся своей непричастностью к конфликту душманов с войсками законно избранного правительства во главе с президентом Бабраком Кармалем, в то время как ни для кого не секрет, что наш ограниченный контингент принимает участие в боях на стороне правительственных войск. Так вот, мы докажем всему мировому сообществу, что янки тоже тайно участвуют в войне. Разумеется, на стороне душманов. — Палыч достал из кармана пиджака две фотографии и положил перед Яном на стол. — Похожи? — он самодовольно усмехнулся.

На одном фото Ян увидел себя в костюме и при галстуке, на другом — незнакомого юношу в форме майора ВМС США. Да, эти два лица на самом деле были очень похожи между собой.

— Ишь ты, какая фокусница и затейница наша матушка-природа, — сказал Палыч, манипулируя перед носом Яна фотографиями. — Представляю: Фрэнсис Аарон Скотт, Нэшвилл, штат Теннесси. Исчез полтора года назад при самых загадочных обстоятельствах, находясь в отпуске. Труп обнаружен не был. Почему бы им не заслать этого славного мужественного парня в Афган? И не в качестве наблюдателя, как утверждают все эти вредные «волны» и «голоса», а в качестве действующего лица. Таких бесследно исчезнувших мертвых душ в Штатах наберется несколько сотен, если не тысяч. Их страна тоже широка и необъятна, а полисмены так же ленивы и бездарны, как и наши алкаши из эмведе. Это станет настоящей сенсацией, почище Уотергейта, и вполне может стоить президенту его мягкого кресла с высокой спинкой.

— Но если меня возьмут в плен и сличат мои отпечатки пальцев с отпечатками этого Фрэнсиса Аарона Скотта… — начал было Ян; но Палыч не дал ему договорить:

— Кто тебя возьмет в плен? Мы или эти голожопые дикари Кармаля? — Он добродушно рассмеялся. — Не бзди, парень. Покрутишься два-три годика на нервах и стрессах, зато в старости будет у тебя и дача, и кремлевский паек, и личный автомобиль. Теперь все только от тебя зависит.

Палыч посмотрел на него холодным испытующим взглядом.

— Почему я должен вам верить? — спросил Ян, все надеясь какой-то миллионной долей надежды на то, что рассказ о гибели родителей вымысел чистой воды.

— Придется поверить, Анджей Мечислав Ясенский. Тебе говорит что-нибудь это имя?

— Да, — тихо сказал Ян. — Как только вы назвали меня так, я понял, что это мое настоящее имя. Мои родители живы?

— Не торопись — всему свое время. — Палыч снова преобразился в дружелюбного и компанейского поездного попутчика. На столе возникла новая бутылка коньяка, Антон Мстиславович достал банку с черной икрой и кусок жирной осетрины. — Сперва давай поговорим о твоей сестре, которая в настоящее время живет в Беверли-Хиллз, Голливуд, штат Калифорния. Мария Джустина Грамито-Риччи, вдова капитана Франческо Джузеппино Грамито-Риччи, связного наркомафии некоего дельца по кличке Летучий Голландец, погибшего в результате теракта вместе со своим боссом.

— Она…

— С ней все в порядке. — Палыч успокоительно похлопал Яна по плечу. — Живет в настоящем замке, воспитывает дочку-вундеркинда, ну, и так далее. Кстати, стала необыкновенно красива. Наших русских баб возраст только красит. — Палыч почему-то вздохнул и полез в карман.

Ян жадно впился глазами в цветную фотографию размером с почтовую открытку. Да, это вне всякого сомнения была она, Маша. Она сидела за столиком возле какого-то пышно цветущего куста и улыбалась в объектив. За ее спиной стояла красивая молодая женщина с теннисной ракеткой в руке.

— Ее сестра по отцу — Сьюзен Тэлбот, внучка газетного магната, дочь небезызвестного Анджея Ковальски, он же Эндрю Смит. Когда-то он был мужем Сьюзен Тэлбот-старшей. Впрочем, остался им формально по сегодняшний день. Правда, нам неизвестно, жива ли его американская жена или уже успела сыграть в ящик. Она нас ни с какого бока не интересует. Как и этот Эндрю Смит, который кочует по всему свету, попеременно увлекаясь разными идеологиями, как когда-то Ли Харви Освальд, убийца Джона Кеннеди. Он тоже не интересен. Слишком одиозная фигура. К тому же болтун и кривляка. Вы любите свою… сестру? — спросил внезапно Палыч, перейдя на «вы».

— Да. Только, выходит, она мне не сестра, а Анджей Ковальский не отец. Но это в том случае, если вы говорите правду.

— Я всегда говорю только правду, товарищ Ясенский. Не моя вина, что в этом мире все меняется: границы, правители, идеологии. Союзники становятся врагами и наоборот. Американцам нечего делить с русскими, и они поймут это в самом ближайшем времени. Только сперва придется сбить с них спесь передовых борцов за права человека. Что мы с вами и попытаемся сделать.

— Я бы не хотел быть замешанным в провокационной акции, — сказал Ян. — Борьба должна вестись честно и справедливо.

Палыч хмыкнул и подмигнул Антону Мстиславовичу.

— Товарищ Ясенский, ваша сестра стала невозвращенкой, и мы простили ей это, хоть она и поступила нечестно по отношению к своему мужу, сыну да и к вам тоже. Мы на все закрыли глаза. А знаете почему? — Палыч едва заметно кивнул головой, и Антон Мстиславович ловко распечатал бутылку, налил коньяку в стаканы. — Потому что нам в нашей работе нужны союзники. Много союзников. И мы умеем быть благодарными и великодушными по отношению к ним и беспощадными и непримиримыми к врагам. Вы полагаете, красота и богатство могут уберечь эту женщину, скажем, от автокатастрофы или от пули наемного убийцы? — Палыч выдержал многозначительную паузу, при этом не сводя глаз с погруженного в свои думы Яна. — Давайте же выпьем за ее здоровье и благополучие. И за вашу удачную карьеру, товарищ Ясенский.