Ольга Лазорева - Возвращение русской гейши

— А ты сомневаешься, что они чувствуют, — заметил господин Кобаяси. — Ведь я не коснулся цветов руками. Но они усилили свой запах во много раз.

— Да, я тоже обратила на это внимание, — сказала я и подошла к вазе.

— Сейчас я сниму ее на пол, — быстро проговорил он. — Посмотри, какое отличное кольцо!

Я подняла голову. Господин Кобаяси держался руками за довольно толстое металлическое кольцо, покрашенное в темно-зеленый цвет, которое висело на веревках, подвешенных к потолочной балке. Именно оно и держало раньше вазу. Он вдруг лег животом на это кольцо и начал медленно раскачиваться, чему-то улыбаясь.

— Стрекоза примерно чувствует это же самое, — пробормотал он и рассмеялся.

Его вид в кимоно с развевающимися краями был забавным, и я тоже начала смеяться. Но вот край одной полы при резком движении отлетел в сторону, и я неожиданно увидела, что член эрегирован. Жар охватил меня, и проснулись вполне определенные желания. Я опустила глаза и замерла.

Господин Кобаяси спустился со стола, снял вазу и отнес ее в угол. Я с удивлением наблюдала, как он легко справился с этим. Ваза была большой и, судя по виду, тяжелой. Он подошел ко мне и встал напротив. Я подняла ресницы. Желание нарастало.

«А ведь он в отличие от господина Ито не в курсе моей проблемы», — подумала я и отчего-то испугалась.

— Цветок особенно красив в пустом пространстве, — медленно проговорил господин Кобаяси. — Подвешивание — важная часть шибари, потому что позволяет поместить модель в пустое пространство, подобно цветку. И этим открыть новые грани ее красоты. Ты хотела бы? — тихо спросил он.

«А почему бы и не попробовать?» — подумала я.

И молча кивнула. Господин Кобаяси улыбнулся и пошел в угол павильона. Там стояли шкафчики с различными садовыми инструментами, лейками и прочим. Я увидела, что он несет моток обычной пеньковой веревки.

— Отлично, — пробормотал он, поглаживая ее пальцами. — Натуральная и шершавая. Ты разденешься?

Я молча скинула платье и осталась обнаженной.

— О! — воскликнул он, и его глаза загорелись. — Ты стала еще прекраснее! Короткий совет, — добавил он и медленно обошел вокруг меня, не спуская глаз, — воспользуйся одним из правил Йоги: в любых положениях шея и лицо должны оставаться полностью расслабленными, чтобы ум не участвовал в работе тела, а наблюдал за ним со стороны.

— Хорошо, я постараюсь, — тихо сказала я и добавила после небольшой паузы: — Мастер.

Даже оставаясь обнаженной, я чувствовала себя в этом пространстве, залитом мягким светом и заполненном цветами, совершенно естественно и комфортно. Я доверяла Мастеру и стремилась к новым ощущениям. Он взял пояс от своего кимоно и провел им по моим плечам. Я замерла под этой ненавязчивой лаской. И приготовилась к дальнейшему. Но Мастер запрыгнул на стол и протянул мне руку. Я последовала за ним.

Остановившись возле кольца, я огляделась. Оказавшись на более высоком уровне, я заметила, что все вокруг выглядит несколько иначе. Мой взгляд скользнул по поверхности стола, усыпанной цветами, которые теперь оказались у меня под ногами, по проему арки, который стал теперь ниже и как будто меньше, по прозрачному потолку, приблизившемуся и словно опустившему ниже голубое безоблачное небо. Потом я посмотрела на Мастера, стоявшего рядом, и поняла, что он остался неизменным. И это как-то сблизило с ним, словно в изменившемся мире я встретила что-то привычное и от этого родное. Я сделала шаг к нему, и он нежно обхватил меня за талию. Мои мгновенно вставшие соски уперлись в хлопковую ткань кимоно, я почувствовала, как его пальцы скользят вниз по моему ждущему телу и вместе с их теплом скользит шершавая поверхность веревки.

— Я не буду сегодня связывать твои руки, — прошептал Мастер, обхватывая веревкой мою талию. — Пусть они свисают свободно, словно длинные листья.

Он сделал корсет. Веревка обхватывала грудь, проходила между ног и ягодиц, сжимала талию. Я была уже мокрая и изнывала от вполне отчетливого и сильного желания. Правда, когда Мастер натянул веревку между, моих нижних губок, влагалище на миг непроизвольно сжалось. Я слегка вздрогнула, и он тут же, почувствовав, ослабил натяжение в этом месте. Закончив обвязку, Мастер отошел на шаг назад и окинул меня горящим взглядом. Я стояла спокойно, с наслаждением ощущая мягкие обхваты веревки, казавшейся сейчас теплой. Мастер смотрел на меня, находясь чуть в отдалении, а мне казалось, что веревка на моем теле — его материализовавшаяся ласка, которая длится и длится. И это сводило меня с ума. Я с трудом сдерживала шумное дыхание. Мне безумно хотелось активного физического контакта. Процесс обвязки, как и в прошлый раз, оказался самой лучшей любовной прелюдией.

Мастер подошел к колесу и перевязал его, создав внутри звезду. Потом легко подхватил меня и положил спиной на эту звезду.

— Я не хочу подвешивать тебя в традиционном стиле, — прошептал он, — так как ты не готова. Но и так тоже хорошо.

Я лежала спиной на веревочной звезде, моя голова свешивалась за край кольца, распущенные волосы свободно свисали. Я почувствовала, как Мастер разводит мои колени, веревка чуть сдвинулась и придавила шершавой поверхностью клитор. Я застонала и развела ноги шире. Кольцо при этом движении начало раскачиваться, но Мастер остановил его. Я почувствовала, как он поднимает мою левую ногу и привязывает ее за щиколотку к одной из веревок, на которых висело кольцо. Правую ногу он опустил вниз, оставив ее свободной. Но все равно мое влагалище из-за поднятой и зафиксированной ноги оказалось открытым, и это вызвало новый прилив возбуждения.

Когда я решилась на этот сеанс, то очень боялась именно момента связывания. После пребывания в рабстве малейшее ограничение свободы вызывало шок. Но пока все шло превосходно. Мастер непостижимым образом чувствовал тончайшие нюансы моего настроения и следовал им. Никакого давления, никакого навязывания своей воли не было с его стороны. Мне казалось, что чьи-то руки просто исполняют мои невысказанные и порою даже не осознанные желания.

Я почувствовала, как что-то прохладное коснулось моей связанной щиколотки, но смотреть не хотелось. Мастер явно привязал это к моей ноге, и оно слегка задевало кожу в нескольких местах.

«Это же длинная плеть вьюнка», — осенило меня, и я тихо засмеялась.

— Ты превращаешься в настоящее произведение искусства, — мягко произнес Мастер. — Осталось добавить несколько штрихов.

Я увидела, как мимо моего лица проплывают стебли вьюнков, которые Мастер берет со стола. И скоро вьюнки мягко обвили мое тело не хуже веревки. На мою грудь и живот Мастер положил, судя по запаху, соцветия герани. Потом он оставил меня.