Каридад Адамс Браво - Дикое Сердце (ЛП)

– Со дня приезда я его откладываю, – возразил Ренато.

– Если сеньор Ренато хочет, чтобы я немедленно ушел… – намекнул Баутиста с притворной скромностью.

– Ни в коем случае, – отклонила София. – Баутиста, я слишком тебя ценю, чтобы терять. Думаю, мы можем очень хорошо все уладить.

– Разве ты не понимаешь, мама, что Моника была слишком хорошей, самоотверженной, согласившись осуществить то, что я должен был сделать?

– Это правда. Она поступила прекрасно, за что я глубоко благодарна ей. Мне было бы приятней, если бы у Айме была такая черта; но, в конце концов, все равно, – согласилась София. Обратившись к слуге, она попросила: – Баутиста, прошу тебя во всем, что касается больных, подчиняться Монике.

– Но она приказала ряд безумств! Она хочет, чтобы для них построили отдельный барак, с окнами во всю стену, кровати с простынями, ночные столики, где можно поместить воду и фрукты, которыми, по ее мнению, должны питаться эти лодыри, а также приказала послать за врачом в Сен-Пьер и хочет, чтобы он у нас был всегда в Кампо Реаль.

– Эта идея меня тоже посещала, – заверила София.

– Еще она хочет лишить меня полдюжины женщин, работающих на плантации, чтобы те заботились о больных, и сделала список на десяти листах с лекарствами и всем необходимым, как она сказала.

– Все, что приказала Моника, исполнится до последней буквы. Тебе это кажется хорошим, Ренато?

Ренато не ответил. Скрещенные руки и холодное жесткое лицо готово было вот-вот вспыхнуть небывалым возмущением. Не дожидаясь ответа, сеньора Д`Отремон повернулась к Баутисте:

– Сделай мне одолжение, выполни, что я сказала, Баутиста. Ах! И не забудь извиниться перед сеньоритой Мольнар за то, что был с ней не вежлив. Это приказ, а кроме того и просьба.

– Как прикажет сеньора, – еле сдерживаясь, согласился Баутиста и вышел.

– Ну… – вздохнула София. – Печальное дело решено. Тебе так не кажется, сынок?

– Нет, мама. Зло находится глубже, и я должен добраться до него, чтобы искоренить. Тем не менее, как ты сказала раньше, мы всего лишь в нескольких часах от моей свадьбы. Думаю, лучше согласиться, поскольку осталось недолго.

– Как пожелаешь. Я не буду стоять на твоем пути. Я хочу видеть и чувствовать тебя хозяином и господином Кампо Реаль.

– Я им буду, мама. Будь совершенно уверена в том, что я им буду.

– Я собирался выехать на плантации, Моника.

– Правда? Полагаю, что туда уже приехал Баутиста.

– Да. Приехал, поговорил с матерью и проиграл первую битву.

– Возможно ли, Ренато? Тебе удалось…?

– Мать признает твою правоту и бесконечно тебе благодарна. Как когда мы были подростками, ты вдохновляла и наставляла меня на путь истинный. Я знал, что с твоей помощью могу многого достичь. И мы добьемся полного преобразования. Да, Моника. Благодаря тебе, в раю Д`Отремон не будет закоулков ада.

Не дав ей возможности уклониться, Ренато поднес руку Моники к губам, целуя ее с благодарностью и нежностью, с юношеским бесхитростным восторгом, охватившим его, заставляя вновь вернуться в головокружительное время, к далеким дням отрочества, когда она была для него сестрой, подругой, учительницей, советчицей, когда он был для нее возвышенной мечтой идеальной любви. Однако она резко выдернула руки, когда за ними показалась прекрасная фигура Айме, которая отозвалась с оттенком язвительной шутки:

– Что это? Мой господин жених, кажется, чувствует настоящий восторг к моей сестре-настоятельнице.

– Я даже не монахиня, сестра. Еще нет. Конечно, мы обе продолжим путь, который себе наметили.

– Айме, я от всего сердца благодарил Монику, – разъяснил Ренато. – Благодаря ей, свершится первый человеческий и справедливый поступок в Кампо Реаль. Но мы не можем терять времени. Я должен проследить за тем, чтобы все, заказанное Моникой, исполнилось. Ты должно быть устала, и тебе нужно некоторое время отдохнуть.

– Я не устала. Сказано слишком. Действительно, много чего нужно сделать, и не думаю отдыхать, пока не осуществится большая часть всего этого. Я хочу поговорить с доньей Софией и немедленно вернуться на плантации.

– Как пожелаешь, Моника. А сейчас, простите, мне нужно идти. До встречи.

– Ты почти не был со мной, Ренато, – пожаловалась Айме.

– Будет еще время, Айме. Будет много времени, – уверил, удаляясь Ренато, оставив сестер вдвоем.

– Идиот! – пробормотала сквозь зубы Айме.

– Нет! – упрекнула Моника, будто посетовав.

– Да, идиот. Конечно же ты купаешься в воде из роз.

– В лучшем случае в воде из шипов, сестра. Хотела бы я думать, что ты искренне и достаточно его любишь, чтобы чувствовать ревность.

– Ревность к тебе? – с притворным презрением отвергла Айме.

– Это было бы, конечно, нелепо. Но не волнуйся. Я лишь принимаю на себя роль, которую ты не хочешь: тяготы, хлопоты…

– И всю благодарность Ренато, конечно же.

– А у тебя вся его любовь. Так что не жалуйся.

– Я из тех, кто защищается, а не жалуется. Вот увидишь, завтра, когда он женится на мне, все будет по-другому.

– Это единственное, чего я жду и хочу. А сейчас, с твоего разрешения, иди к своим духам, кружевам и шелкам. А я вернусь к моим невзгодам, язвам и больным. Не будем больше сталкиваться, сестра. У нас разные пути.

– Мы проходим отмель! – радостно воскликнул Хуан Дьявол. И затем приказал: – Опустите парус бизань-мачты! Два человека – левый борт, готовьтесь вычерпывать воду!

– Что вы собираетесь делать, капитан? – забеспокоился помощник.

– Разве не видишь? Повернуть налево.

– Но мы идем на камни! Мы не выдержим ветра!

– Поднять парус фок-мачты! – крикнул Хуан, не обратив внимания на Сегундо. – Поднять главный парус!

Сильный удар моря обрушился на левый борт, смывая палубу, заставляя скатиться двух промокших моряков, которые, как автоматы, подчинялись голосу капитана. Следом за ним другой удар тряхнул корабль, принуждая принять первоначальное положение и, как буйный жеребенок, в которого вонзили шпоры, Люцифер подпрыгнул, оставляя с одной стороны подводные камни, чтобы победно и невредимо войти в безопасное укрытие за скалистыми берегами.

– Если бы я не видел, капитан, то не поверил.

– Но ты видел, – заметил Хуан, не придавая происшествию важности. Затем, повысив голос, распорядился: – К месту, рулевой! Опускайте фок! Приготовьтесь бросить якорь! Приготовить шлюпку, чтобы пристать к берегу!

– Прямо сейчас? Не может быть… – возразил Сегундо.

– Когда ты перестанешь говорить это? Шлюпку, чтобы высадиться на берег!

– Сколько людей на веслах, капитан?

– Меня будет достаточно.

20.

– Какая ты красивая, дочка, какая же красивая! Посмотрись в зеркало.

Белые ладони Софии закрепили венок и фату на блестящие и черные, как смоль, волосы Айме де Мольнар. Растроганная Каталина улыбалась, а три горничные приводили в порядок складки на длинном шлейфе новобрачной.