Каридад Адамс Браво - Хуан Дьявол (ЛП)

– Но Ренато, ты можешь сам поехать на гору Парнас.

– Вы смеетесь надо мной?

– А разве мне хочется, чтобы надо мной смеялись? Я сам найду ее и привезу прямо сюда. Ты увидишь письмо и Монику. Только прошу подождать некоторое время. Подожди меня, Ренато, подожди здесь! Менее, чем через час я вернусь.

Он побежал к повозке, где ждала Ана, и приказал отправиться кучеру. Тот ударил кнутом лошадей, и старая повозка толчками тронулась с места. Ренато Д`Отремон пренебрежительно повернулся спиной и перебрался через лестницу, напоминая:

– Я дал приказ отчаливать, капитан! Ищем Люцифер, пока не найдем!

Свирепо Ренато Д`Отремон направился в каюту. Нет, он не верил и никогда не поверит словам старого нотариуса. Его нелепое рвение остановить Ренато, постоянное и отчаянное вмешательство вызывало в нем лишь ощущение грубой уловки, тупой лжи, словно его хотели поймать в ловушку, остановить хотя бы на несколько часов, минут в поимке Хуана, брата, которым он восхищался и ненавидел, жадно гоняясь за ним и одновременно яростно отталкивая.

Вулкан выпустил еще один огромный чернейший клуб дыма, который затмил дневной свет, и так уже мутный. Волны неравномерно и необычно раскачивали железную скорлупу, словно море бурлило. Ренато яростно приказал:

– Капитан, выделите шесть человек для наблюдения! Подготовьте прожекторы, потому что скоро наступит ночь. Несите вооруженный караул, будьте готовы в любую минуту. Пусть никто не отвлекается. Сражение – это жизнь или смерть, а Люцифер не может быть слишком далеко!

16.

Пройдены многочисленные трудности, которые мешали нотариусу Ноэлю выполнить обещание, данное Ренато. С трудом двигалась старая нанятая повозка, чтобы завершить остаток пути. Всю ночь вулкан выбрасывал в воздух огненные механизмы, напоминая спектакль Данте: стрелы света, звезды, клубы красноватого дыма, раскаленный пепельный дождь. Время от времени, сотрясали короткие толчки, прерывая на секунду ритм жизни, в воздухе плавали густые испарения, заставляя подниматься термометры, пока барометры все падали и падали. А впереди высилась гора Парнас.

– Боже мой! Когда же мы приедем, Ноэль?

– Уже едем, донья Каталина. Пока мы еще едем и не достигли цели. Но нет путешествия, где нет конца.

– Не говорите так. Узнать, что моя Моника жива, подойти к ней…

– Очень хорошо и это свято. Но в добрый час, Боже, в добрый час! Этот безумец скорее всего уже настиг этих несчастных, и Бог знает…

– Кто знает, дон Ноэль! – вставила Ана. – Скорее всего хозяин Ренато вернется, не солоно хлебавши.

– Это единственная надежда, которая у меня осталась. В конце концов, мы уже приехали.

С быстротой, несвойственной годам, Ноэль выскочил из повозки, помогая слезть грустной матери. С обычным спокойствием, в своем счастливом бессознательном мире села Ана, глядя по сторонам любопытными глазами, и проговорила:

– Ай, как красиво! Отсюда видно все море, а Сен-Пьер там внизу. Это как сценка Рождения Младенца Христа, которую несут в кафедральный собор на Рождество. Ай, дон Ноэль, посмотрите на бухту! Сколько кораблей!

– Но единственный, кто должен там быть, нет. Иди… Иди… Сделай одолжение, пройди вперед и постучи в дверь. Мы не можем терять время.

Люцифер был совсем рядом у берега. Он приблизился к парусникам, к подножью горы Парнас. Всю ночь сомневался Хуан, можно ли спустить лодку на воду и добраться до пляжа. Всю ночь он терзался страстным необдуманным желанием найти Монику вопреки всему. Стояло странное застывшее спокойствие. Тишина на земле и море. Город казался погруженным в усталый сон, а мрачное небо медленно прояснялось.

– Уже почти рассвело, капитан.

– Да, Колибри. Быстро настал день и нужно уходить. Опасно находиться здесь. Возможно, ничего не случится. Скорее всего я спятил, воображая катастрофу, которая никогда не произойдет. Но почему погибло столько рыб, почему улетели птицы?

Он обернулся и словно очнулся. Беспокойно ждали немые, неподвижные, не осмеливающиеся подойти мужчины, за чьи жизни он нес ответственность. Никто не говорил, никто не спал. На ногах были все, послушные его голосу, который Хуан заставил прозвучать твердо и сурово:

– Что вы делаете на палубе? Каждый на свое место, которое я выделил всем! Мартин, Хулиан, у паруса! Угорь, к штурвалу! Отплываем на Санта-Лусия. Это неполная сотня миль.

– Там, капитан, с той стороны! – прервал Колибри. – Корабль с пушками приближается!

– Галион! Скорее всего ищут нас, но мы уберемся, прежде чем нас настигнут. Все в трюм, кроме экипажа! Руби канаты, Хулиан! Поднять паруса! Время на нашей стороне! Дай штурвал, Угорь!

По его голосу люди двигались, как автоматы, руки Хуана схватили штурвал судна, которое, подобно коню, управляемому всадником, резко сменило курс, чтобы ветер дул в паруса. Заскрипел, вздрагивая, Люцифер, обремененный грузом своих недр. Его белый силуэт возник светлым пятном над темным морем, позолоченным первыми лучами солнца 8 мая 1902 года.

– Вон там Люцифер! Мы искали его на море, а он вернулся и спрятался на берегу! Капитан, усильте работу двигателей, чтобы выстрелить из пушки! – Ренато подбежал к артиллерии на носу судна. Незащищенный Люцифер был совсем рядом, в пределах досягаемости. Дикая радость затопила душу, и он приказал: – Артиллерия, навести прицел! Короткий прицел, если мы немедленно не задержим его, то второй раз выстрелим в мачту!

Благосклонный ветер внезапно дал неожиданные силы и надул паруса, тонкий нос резал воду, и тот поспешно убегал. На всех парах шел Галион и неумолимо приближался к беззащитному паруснику.

– Капитан, капитан, они за нами! – кричал взволнованный Колибри. – Нас обстреливают пушками.

– Не важно. Они не попадут в цель.

Хуан развернул скрипевший корабль, пытаясь укротить волну.

– Теперь они приближаются, капитан. Снова приближаются!

– Не важно. Мы снова оставим их позади!

– Моника, дочь моя…

На голос Сестры Марии Консепсьон Моника очнулась, пробуждаясь от короткого и болезненного сна. Она еще находилась у окна, где прошли вечные часы долгой ночи, слушала шум ревущего вулкана, напрасно наблюдая за черными водами, светом, который бы обозначил корабль. Она каждый раз поднимала ослепленные глаза на небо, которое Мон Пеле забрасывал огненными стрелами адских выбросов. В первых лучах наступившего утра утомленные глаза смотрели с удивлением на благородное лицо в монашеском уборе.

– Куда вы смотрите? Вы провели ночь, так и не заснув? Это настоящая глупость. У вас нет права злоупотреблять жизнью и здоровьем, когда вами так обеспокоены друзья и семья. Не хотелось бы расстраивать вас неожиданностью. К вам пришли.

– Ко мне? – обеспокоилась Моника. И с неудовольствием спросила: – Кто? Случайно не Д`Отремон?