Каридад Адамс Браво - Хуан Дьявол (ЛП)

– Капитан, я умираю… – пожаловался Колибри, задыхаясь. – Вода обжигает, воздух горячий…

– Ты не умрешь, цепляйся за доску… – изо всех сил Хуан плыл, волоча мальчика. Рядом была маленькая непотопляемая лодка. Он плыл на боку, это было не трудно. – Держись, Колибри!

Другая рука судорожно высунулась из воды и вцепилась в борт лодки. Искаженное лицо, обожженная и раненая голова поднялась из воды, жадно ища воздух, другой человек, соревнуясь, достиг зубчатой скорлупы, которая представляла собой последнюю надежду спастись.

– Отпусти, Ренато!

– Нет, Хуан!

Снова лицом к лицу. Снова, в самую трудную минуту последнего сражения, роковая случайность столкнула и связала две пары рук, соединенных вместе в отчаянной судороге, два рта, одинаково жаждущих вдохнуть желанный воздух. Вспышка ненависти горела в глазах Ренато, который ругал Хуана:

– Ты потопил мой корабль, разорвал его на куски!

– Ты спятил? Как я мог это сделать? Это был вулкан!

– Вулкан… вулкан? О! А Моника? Она была на Люцифере!

– Нет, ее не было! Она в безопасности!

– Тогда это правда. О, я не могу больше!

Ярость погасла в голубых глазах. Рядом вода окрасилась кровью, пока рука Хуана поддерживала безжизненное тело Колибри, как будто в обмороке.

– Ренато, поднимайся! Садись в лодку, держись за меня! Я не дам тебе утонуть!

– Это бесполезно, Хуан! Я ранен! Спаси мальчика! Спасись сам!

– Наверх, Колибри, внутрь! Я помогу тебе, наверх! – приказал Хуан, подталкивая мальчика. – Теперь ты, быстро, Ренато, я не отпущу тебя! Поднимайся!

С трудом он забрался в маленькую лодку и перевернулся, чтобы проверить дно. Из последних сил он поднялся на ноги, охватывая пространство взглядом ужаса и страха. Десять ран кровоточили, опаленная одежда висела клочьями, из-под которой виднелась покрасневшая и обожженная кожа, но на все это он не обратил внимания. У его ног, как раненое животное, шевелился Колибри:

– Что случилось, капитан? Нас взорвали снарядами, потопили, правда? Потопили Люцифер!

– Люцифер? О, нет! Люцифер непотопляем. Вот он, обожженный, разрушенный, но плавающий. Потоплены остальные, Галион как будто море засосало, потоплены другие лодки, все, Колибри, почти все. Смотри!

Он заставил мальчика подняться, чтобы посмотреть на странное пустое море, трагично окутавшее свою добычу. Рядом, на разрушенном плоту, сотрясаемом яростными волнами, боролась маленькая группа людей. Словно в кошмарном видении, Хуан посмотрел на них и узнал:

– Угорь, Мартин, Хулиан, Хенаро! Хватайтесь за доски, корабельные веревки, держитесь за них, пока я не приду на помощь!

Он наклонился, подбирая с моря широкую доску, и погрузил ее в воду, чтобы грести, затем поднял голову, посмотрел на ближайший берег и крик ужаса вырвался из горла:

– Колибри! Я спятил, ослеп? Колибри, посмотри на Сен-Пьер! Что это? Что там впереди?

– Ничего, капитан! Там ничего нет!

Как безумный, Хуан греб к берегу, усиленно двигая лодку по направлению туда, где были пристани, причалы, пляжи. Глаза искали дома, которых не было, знакомую картину, которая стерлась. Не было крыш, деревьев, стен. Зеленая долина, где возвышался самый богатый и многочисленный город малых Антильских островов, теперь был огромной голой пустыней, покрытой пеплом и лавой, которая медленно каменела.

– Моника, Моника!

Любимое имя было единственным, что произнесли губы Хуана. Оно сверкнуло светом и огнем. С сумасшедшей жаждой он схватился за доску и продолжал грести. Нужно приблизиться, добраться. Он не верил покрасневшим глазам. Разум, обезумевший от неожиданности и ужаса, не мог еще понять ужасную правду, пока лодка не стукнулась о берег. Он бежал, не чувствуя жаркую и раскаленную землю. Руки трогали горячую поверхность, тело и душа стали нечувствительны от боли и ужаса.

– Здесь был Сен-Пьер, вот здесь! Нет, нет, невозможно, неправда, что я вижу! Это не может быть правдой! – и крича, как безумный, он отрицал: – Это неправда!

Рычание чудовища, казалось, ответило ему. Вон там Мон Пеле. Он тоже изменился. Могущественная верхушка разлетелась вдребезги, и во всю длину высоченной махины голого конуса широкая и громадная трещина давала сбежать смертоносным испарениям, пока в огромной трещине закипала лава фонтаном огненной кузницы. Хуан подошел к лодке, в глубине которой лежал Ренато Д`Отремон, а рядом темная голова Колибри, и тот с волнением спросил:

– Что случилось, капитан, что же случилось?

– Здесь был Сен-Пьер! Был, а теперь уже нет. Город, где я родился, не существует. А она, она… Моника… – И с бесконечным отчаянием позвал: – Моника! Где же ты?

У балконных перил, откуда виднелась последняя и ужасная решающая битва Хуана и Ренато за жизнь, Моника пребывала в полуобморочном состоянии, почти без чувств. Порывы воздуха ошпаривали кожу и волосы, но глаза, на миг ослепшие, теперь уже видели, и она воскликнула, указав рукой:

– Там! Там!

– Моника, дочка! Ты потеряла рассудок? – опечалилась Каталина де Мольнар.

– Там, в воде, рядом с лодкой, рядом с Люцифером, есть люди! Они шевелятся! Есть живые, они плавают!

– О, да, это правда! Кто-то остался жив! – подтвердил Педро Ноэль.

– Бежим, бежим! – торопила возбужденная Моника.

Жители горы Парнас пришли на помощь немногим оставшимся в живых после крушения в заливе: кто-то из экипажа Рораима, четверо или пятеро из всех рыбаков, которые намеревались бросить сети на рассвете, большая часть пассажиров Люцифера. Безоружные женщины и дети, которые были внутри корабля, спаслись. Еще кое-кто из экипажа Люцифера: Мартин, Угорь, Хулиан, Хенаро. Раненые, истощенные, обожженные воздухом и водой жалкие тела образовали длинный ряд носилок у пляжа. К ним добавились многочисленные жертвы, которые тоже были на Парнасе, там, где жар огня более всего смог достать. Как белая тень, Моника ходила от раненого к раненому и впервые ее благочестивые руки не исцеляли и не утешали.

– Его нет, нет! Хуана нет среди них! Хуана нет среди тех, кто спасся! Он оторвал меня от себя, не дал умереть рядом с собой! Почему? Почему?

– Дочка, успокойся, – умоляла Каталина. – Ты теряешь рассудок…

– И не будет единственной, – заверил Ноэль. – Чудо, что мы живы, видели, можем говорить об этом, уже заставляет сходить с ума. Жить после такого. Возможно ненадолго! Чудовище еще рычит! И нужно послушать этих несчастных, особенно двух кочегаров Галиона.

– Вы говорили с ними? – с надеждой спросила Моника. – Можете спросить их?

– Они говорят, что море поглотило Галион, как будто засосало.

– Но Хуан… люди с Люцифера, сказали что-нибудь? Вы можете спросить их?

– Двое из них уверили меня, что он нашел лодку и греб к берегу. Я не верю. Эти люди помешались, обезумели. От ужаса они видели видения. Как может Хуан, не взяв никого в лодку, грести на ней? Галион утонул, и от Люцифера не осталось ни одной целой доски, как будто Бог хотел наказать за преступное смертоносное сражение двух братьев. Потому что они были братьями. Братьями! Та же кровь, несмотря на их ошибки, жестокость и ожесточенность, то же сердце и доблесть. Не могу отрицать этого.