Каридад Адамс Браво - Хуан Дьявол (ЛП)

– Осторожнее, Ренато… – заботливо посоветовал Ноэль. Он помог ему присесть на один из сломанных столбов дворика, увидев, что тот задыхается, с трудом вбирает в себя воздух, открыв оборванный жакет и разорванную рубашку, пока Моника и Ноэль с ужасом смотрели на страшный шрам на груди, и Ренато признался, напрягшись:

– Да, Моника. Чудо, что я жив после такой раны, которую получил в кипящем аду, где мою грудь пронзило насквозь. Чудо, что могу дышать, видеть луч солнца и смотреть на тебя.

Из глаз Моники потоками лились слезы, которые за долгие недели и месяцы высохли. Ноги дрожали, и нотариус подошел поддержать ее, а человек, который был всей ее жизнью, никак не находил слов.

– Моника, жизнь моя. Когда я увидел твое имя в списке, когда мне повторили, что ты жива, здесь, тогда я пошел искать тебя, как безумный. Я не мог поверить, не мог поверить, пока не увидел. Он так тебя искал!

– Он? – удивилась Моника, и сердце подпрыгнуло. И почти крикнув, спросила: – О ком ты говоришь?

– О человеке, которому обязан жизнью. Я велел отыскать его перед встречей с тобой, я послал за ним. Я должен ему, Моника.

– Но о ком ты говоришь?

– А о ком же я могу говорить?

– Хуан… Хуан… Хуан! – кричала Моника, обезумевшая от радости. – Жив… жив! Где он? Где же он?

– Они пошли за ним. Я послал, чтобы поторопились. Он не может задержаться. Рядом с Крепостью Сан-Луи, и… Моника!

Но Моника уже бежала по дороге посреди руин.

19.

Сколько длилось объятие, безмерное объятие, когда не нужны были слова, когда задыхались голоса и бежали слезы, отчаянное и вдохновенное объятие, которое могло бы длиться вечно!

– Ты… ты! Моника!

– Хуан… Хуан!

Ничего не было сильнее двух людей, которые соединили губы в поцелуе, вслед за тем поцелуем, после которого могли умереть, а теперь были живы. Слов не было, лишь имена возникали среди горького жара слез и бесконечной нежности от счастья, о котором уже не мечтали.

– Я уже не могла жить, Хуан! Все казалось закончилось! Я хотела только умереть!

– Я тоже потерял надежду, Моника. Я искал смерть. И тем не менее, ты жива, дышишь. Ты была рядом, рядом, немыслимо рядом!

Они говорили, соединенные в объятии, глаза смотрели в глаза, руки в руках, губы к губам. Они говорили, равнодушные ко всему, отсутствовали в окружающем мире, который, казалось, исчез от счастья, ставшее почти невыносимым в бреду чувств и души, заставляя их думать, что они видят сон. Из-за сломанной арки двора Ренато Д`Отремон смотрел на две далекие фигуры, образующие одно целое в нескончаемом объятии. К ним подошли усталые ноги Педро Ноэля. Лоб Ренато сморщила глубокая складка, он сдерживал чувства. Затем, опираясь на развалины, он очень медленно удалился.

– Ты ждала меня, Моника, а я бежал за каждой тенью, следом, любой возможностью. И каждое разочарование раздражало; с каждым ударом разума прекрасное безрассудство моей любви кричало сильнее. Я знал, что ты жива, знал, что ждешь меня. Чувствовал сильнейшую уверенность.

– Я тоже. Было отчаяние, безумие. Затем появилась уверенность, беспрерывно я произносила твое имя, звала; мои мысли были криком, который хотел победить время и расстояние.

– И ты пришла ко мне. Пришла, Моника, пришла…

– Хуан, Хуан! Мальчик, это самое чудесное, что я мог представить!

– О, Ноэль, друг мой!

Они снова вернулись в мир, смотрели так, словно очнулись. Неподалеку ждали солдаты, которые пришли за Хуаном, и странная дрожь пробежала по нему, когда он спросил:

– А Ренато?

– Не знаю. Ушел, послал за тобой. Сказал, что обязан тебе жизнью, что благодаря тебе дышит. Он послал за тобой, едва веря, что я жива. Что с тобой, Хуан? Почему такое выражение?

– Знаешь, что у меня нет больше права держать тебя в руках? Знаешь, что мы не женаты?

– Ничто и никто не может нас разлучить!

Снова Моника бросилась в его объятия, прижалась к грубой широкой груди, и в этом сильном объятии соединились две души. Но рука Хуана поднялась, указывая на солдат, которые удивленные и нерешительные, ждали рядом:

– У этих людей приказ привезти меня к новому губернатору. Они пришли потому, что в моей душе погасла надежда снова встретить тебя, и мне уже ничего не нужно, не важно, поэтому никакая цена не будет высока за то, что я нашел тебя. Моника, я умею противостоять судьбе, которая хочет убрать меня, потому что я родился несчастным.

– Ты никогда не сможешь уйти от меня! Пусть что угодно нам мешает. Я хочу быть с тобой, быть твоей женой. Если и расторгнут наш союз, мы создадим новый, сотни других. Куда бы ты ни пошел, я пойду с тобой. Мне неважно, где это будет!

– Моника, Моника, ты правда меня любила? Правда любишь? Ничего не имеет значения, если это правда твоей души! Теперь нам снова надо разлучиться.

– Мы не разлучимся! Иди туда, куда идешь. А если Ренато такой подлый, низкий…

– Он тоже тебя любит, Моника, безнадежно любит. Я знаю, что он будет бороться до самого конца.

– Не будет, он слышал правду из моих уст! И если новый губернатор в самом деле думает, что я заслуживаю чего-то…

– Я знаю, что ты будешь меня защищать, Моника, но не беспокойся. Ренато сохранил бумаги расторжения нашего брака, возвращая тебе полную свободу.

– Никто не может забрать мои чувства, Хуан!

– И бумага, которая дает ему право преследовать меня и посадить. Снова Ренато Д`Отремон против Хуана Дьявола.

– В путь, идем. Сеньор губернатор ждет, – торопил сержант, приближаясь к паре.

– Прощай, Моника, моя жизнь, моя душа!

– Нет, они не разлучат нас снова!

Хуан удалился с солдатами. Только миг колебалась Моника, а затем последовала стремительным шагом.

– О, Ноэль, они снова арестовали Хуана!

– Уже знаю, видел. Почему Ренато вообразил, что я побегу туда, как только понял, что иду между двух солдат? Я хотел схватить Ренато за руку. Но, к сожалению, не смог.

– Где Ренато? Вошел? Разве возможно, что Ренато…?

– Успокойтесь, дочь моя, успокойтесь. Ренато вошел раньше всех, и эти проклятые двери охраняются хорошо. Но хуже, что можно сделать – это ускорить события. Нужно успокоиться.

– Не могу поверить, что Ренато способен…!

– Я тоже не хочу верить, но однажды я видел, что он хуже бенгальского тигра. Он был слеп от ревности и ярости.

– Нужно спасти Хуана, сбежать, спрятать его!

– Именно об этом я подумал. Если мы воспользуемся замешательством, что еще царствует в эти минуты. Если сможем вытащить его отсюда…

– Эта решетка закрылась за ними, его заставили войти…

– В таком случае, все будет поспешно. Там его посадят прямо в зал, который новый губернатор сделал кабинетом. Может быть, они столкнулись с Ренато. Пройдемся, с другой стороны, где разрушенные стены.

– Мне нужно сказать Ренато, что я буду его ненавидеть, пока жива, если он сделает что-то Хуану! Мне нужно сказать, что жизнь принадлежит мне, что я всегда любила и буду любить его, пока будет биться мое сердце!