Песнь любви

И я написал почерком рейхани:

И почерком судье я написал:

И еще я написал почерком несхи:

И дальше я написал почерком тумар:

И почерком мухажик я написал:

Потом я подал им свиток, и они написали каждый по строчке, а после этого невольники взяли свиток и отнесли к дарю. И султан посмотрел на свиток, ничей почерк ему не понравился, кроме моего, тогда сказал он присутствующим: «Отправляйтесь к обладателю этого почерка, посадите его на мула и доставьте его с музыкой. Наденьте на него драгоценную одежду и приведите его ко мне». Услышав эти слова, все улыбнулись, а царь разгневался и закричал: «О проклятые, я отдаю вам приказание, а вы надо мной смеетесь!» Тогда подданные отвечали: «О царь, нашему смеху есть причина». «Какая же?» — спросил он, и те ответили: «О царь, ты велел нам доставить к тебе того, кто написал этим почерком, но дело в том, что так написала обезьяна, а не человек, и она у капитана корабля». «Правда ли то, что вы говорите?» — спросил царь, и подданные ответили: «Да, клянемся твоей милостью!». И царь удивился их словам, и затрясся от восторга, и воскликнул: «Я хочу купить эту обезьяну у капитана!».

Потом он послал на корабль гонца, а с ним мула, одежду и музыку, — и сказал: «Непременно наденьте на него эту одежду, посадите на мула и доставьте его с корабля!». И те повиновались и взяли меня у капитана. И люди оторопели, и город перевернулся из-за меня вверх дном, и все стали на меня смотреть.

А когда меня привели к царю, и он меня встретил, я поцеловал трижды землю меж его рук. Он приказал мне сесть, и я присел на колени, и все присутствующие люди удивились моей вежливости, а больше всех изумился царь. Потом царь приказал народу уйти, и все удалились. Остался только я, его величество царь, евнухи и маленький невольник. Царь отдал приказание, и тотчас подали скатерть кушаний, и было на ней все, что скачет, летает и спаривается в гнездах: куропатки, перепелки и прочие виды птиц. Султан сделал мне знак, чтобы я ел с ним, и я поднялся и поцеловал перед ним землю, а потом сел и принялся есть. Затем скатерть убрали, я семь раз вымыл руки и, взяв чернильницу и калам, написал такие стихи:

Потом я поднялся и сел поодаль. Царь посмотрел на то, что я написал, и, прочтя, удивился, и воскликнул: «О, диво! У этой обезьяны такое красноречие и почерк! Клянусь Аллахом, это самое диковинное диво!». Затем царю подали особый напиток в стеклянном сосуде, он сделал глоток из него и протянул мне, и я поцеловал землю и выпил, и написал на сосуде:

И еще:

И царь прочитал стихи, и вздохнул, и воскликнул: «Если б подобная образованность была у человека, он, верно, превзошел бы людей своего века и времени!» — потом пододвинул ко мне шахматную доску и спросил: «Не хочешь ли сыграть со мной?». И я сделал головой знак: «Да», — а подойдя, расставил шахматы и сыграл с царем два раза, и победил его, отчего ум царя смутился. После я взял чернильницу и калам и написал на доске такое двустишие:

И когда царь прочитал написанное, то изумился и пришел в восторг так, что его охватила оторопь, и он сказал евнуху: «Пойди к твоей госпоже Ситт-аль-Хусн и скажи, что царь желает, чтобы она пришла и посмотрела на эту удивительную обезьяну». И евнух скрылся, а скоро вернулся вместе с царевной. Она же, посмотрев на меня, закрыла лицо и сказала: «О батюшка, как могло быть приятно твоему сердцу прислать за мной, чтобы показать меня мужчинам?».

«О Ситт-аль-Хусн, — сказал царь, — со мною никого нет, кроме маленького невольника и евнуха, который воспитал тебя, а я — твой отец. От кого же ты закрываешь свое лицо?». И она отвечала: «Эта обезьяна — юноша, сын царя, и отца его зовут Эфтимарус, владыка Эбеновых островов. Его заколдовал ифрит Джирджис из рода Иблиса, убивший его жену, дочь царя Эфитамуса. И тот, про кого ты говоришь, что он обезьяна, на самом деле муж, ученый и разумный». Царь удивился словам своей дочери и посмотрел на меня, и спросил: «Правда ли то, что она говорит про тебя?» — и я кивнул головою: «Да», — и заплакал. «Откуда же ты узнала, что он заколдован?» — спросил царь свою дочь, и та рассказала: «Когда я была маленькая, со мной рядом жила одна старуха, хитрая колдунья, которая научила меня искусству колдовать, и я его хорошо запомнила и усвоила. Я заучила сто семьдесят способов из способов колдовства, и малейшим из этих способов могу перенести камни твоего города на гору Каф и превратить его в полноводное море, а обитателей его обратить в рыб посреди него». Услышав такие слова, царь воскликнул: «О дочь моя, заклинаю тебя жизнью, освободи этого юношу, и я сделаю его своим визирем, ибо это юноша умный и проницательный», а царевна отвечала: «С любовью и охотой».