Песнь любви

И пока я мучился в мыслях этих, мой друг — портной — вошел ко мне и сказал: «О юноша, на наш двор зашел старик персиянин. Он принес твой топор и башмаки и спрашивает тебя. Говорит, что принес их дровосекам со словами: “Я вышел, когда муэдзин [20] Муэдзин — служитель мечети, особым возгласом призывающий правоверных на молитву. призывал на утреннюю молитву, и по пути наткнулся на эти вещи. Может быть, вы укажете мне, где их владелец?”. И дровосеки указали на тебя, узнав твой топор. Старик сидит в моей лавке. Выйди же к нему, поблагодари и возьми свой топор и башмаки».

Услышав эти слова, я побледнел и расстроился, а в это время земля в моей келье вдруг разломилась, и появился ифрит, который представился портному персиянином. Он пытал ту женщину крайней пыткой, но она ни в чем не призналась, тогда он взял мои вещи и воскликнул: «Если я Джирджис из потомства Иблиса, то приведу владельца этого топора!». И с такой уловкой пришел он к дровосекам, и вошел ко мне, и, не дав ни минуты, похитил меня, и полетел, и поднялся, и опустился, и погрузился под землю, а я не сознавал самого себя. Потом он вошел со мной в тот дворец, где я был, и очам моим предстала та женщина — она лежала обнаженная, растянутая между кольями, и кровь стекала с ее боков. Из глаз моих полились слезы, а ифрит взял эту женщину и сказал ей: «О развратница, не это ли твой возлюбленный?». Но она лишь посмотрела на меня и прошептала: «Я его не знаю и не видела раньше этой минуты». «И после такой пытки ты не признаешься?!» — воскликнул ифрит. И женщина упрямо отвечала: «Я в жизни его не видела, и Аллах не позволяет мне солгать на него!». Тогда ифрит сказал: «Если ты его не знаешь, возьми этот меч и сбей ему голову». Она взяла меч и подошла ко мне, и встала у меня в головах, а я сделал ей знак бровью, и слезы потекли у меня по щекам. Женщина все поняла и мигнула мне, сказав: «Все это ты с нами сделал!». А я ответил знаком: «Сейчас время прощения», — и язык моего положения говорил:

И когда я окончил стихи, девушка выронила из рук меч и воскликнула: «Как я отрублю голову тому, кого не знаю и кто не сделал мне зла? Моя вера мне не позволяет этого!» — и отошла назад, а ифрит сказал: «Тебе нелегко убить твоего возлюбленного, ведь он проспал с тобой ночь! Ты терпишь такую пытку и не хочешь признаться! Но лишь сходное сочувствует сходному!». После этого ифрит обратился ко мне со словами: «О человек, а ты не знаешь эту женщину?» — «А кто она такая? — сказал я. — Я совершенно ее не видел до этого времени». — «Так возьми меч и скинь ей голову, и я дам тебе уйти, и не стану тебя мучить, и удостоверюсь, что ты ее совершенно не знаешь», — сказал ифрит. «Хорошо», — ответил я и, взяв меч, с живостью выступил вперед и поднял руку. И женщина сказала мне бровью: «Я не погрешила перед тобой, — так ли ты воздашь мне?». И я понял, что она сказала, и сделал ей знак, означающий: «Я выкуплю тебя своей душой». А язык нашего положения написал:

И из моих глаз полились слезы, и я бросил из рук меч и сказал: «О сильный ифрит и могучий храбрец! Если женщина, которой недостает ума и веры, не сочла дозволенным скинуть мне голову, как может быть дозволено мне обезглавить ее? Ведь я ее в жизни не видел! Я не сделаю этого никогда, хотя бы мне пришлось выпить чашу смерти и гибели». И вскричал ифрит: «Вы знаете, что между вами было дело! И я покажу вам последствия ваших дел!». После этих слов он схватил меч, ударил женщину по руке и отрубил ее. А затем ударил по другой… Так отсек он ей четыре конечности четырьмя ударами, а я смотрел и был убежден, что умру. Женщина сделала мне знак глазами, как бы прощаясь, а ифрит воскликнул: «Ты прелюбодействуешь глазами!» — и, ударив в последний раз, отмахнул ей голову. После этого он обратился ко мне и сказал: «О человек, по нашему закону, если женщина совершила блуд, нам дозволено ее убить, а я похитил эту женщину в ночь ее свадьбы, когда ей было двенадцать лет, и она не знала никого кроме меня. Каждые десять дней я на одну ночь приходил к ней и являлся в образе персиянина. Сегодня, убедившись, что она меня обманула, я убил ее. А что до тебя, то я не уверен, что ты обманул меня с нею, но я никак не могу оставить тебя невредимым. Выскажи же мне свое желание».

И я обрадовался до крайности и спросил: «Чего же мне пожелать от тебя?», — а ифрит ответил: «Выбирай, в какое животное тебя обратить: в собаку, осла или обезьяну?». И я искренне признался, что жажду прощения: «Клянусь Аллахом, если ты меня простишь, Аллах вознаградит тебя за то, что ты простил мусульманина, который не сделал тебе зла». И я умолял его горячей мольбой, и плакал перед ним, и уверял его в том, что я несправедливо обижен. Но ифрит воскликнул: «Не затягивай со мною твои речи! Я недалек от того, чтобы убить тебя, но предоставляю тебе выбор». Тогда я сказал: «О ифрит, тебе более подобает меня простить. Прости, как внушивший зависть простил завистнику». И спросил ифрит: «А как это было?».

И повел я рассказ.

Рассказывали, о ифрит, что в одном городе два человека жили в смежных домах с общим простенком, и один из них завидовал другому и поражал его глазом, и всячески силился повредить ему. Все время он ему завидовал, и его зависть так усилилась, что он стал вкушать мало пищи и сладости сна, а у того, кому он завидовал, добра только прибавлялось. Всякий раз, как сосед старался повредить, благосостояние этого человека увеличивалось, росло и процветало. Но внушивший зависть узнал, что сосед завидует ему и вредит, и уехал от соседства с ним, и удалился от его земли, сказав: «Клянусь Аллахом, я покину мир из-за него!». Поселился он в другом городе — купил себе землю, на которой был старый оросительный колодец, построил у колодца келью и, купив себе все, что нужно, стал поклоняться Аллаху Великому, предаваясь молитве с чистым сердцем.

Со всех сторон приходили к нему за помощью нуждающиеся и бедные, и слух о нем распространился в этом городе, и скоро весть дошла до его соседа-завистника. А тот, узнав о благе, которого достиг внушивший зависть, и о том, что вельможи города ходят к нему, приехал к соседу, ставшему монахом, вошел к нему в келью и нашел его крайне приветливым и доброжелательным. С пожеланием простора и уюта тот оказал своему гостю крайнее уважение. И завистник сказал: «У меня с тобой будет разговор, и в нем причина моего путешествия к тебе. Я хочу тебя порадовать. Встань же и пройдись со мною по этой келье». И тот поднялся и взял завистника за руку, и они прошли до конца кельи, тогда завистник сказал: «Вели твоим факирам, чтобы они пошли в свои кельи. Я скажу тебе только втайне, чтобы никто не слышал нас». Монах велел факирам: «Войдите в свои кельи», — и они повиновались, а тот прошел немного со своим гостем и, когда они приблизились к колодцу, завистник толкнул внушившего зависть и сбросил его в колодец, думая, что незаметно для всех убил его. А после пошел своей дорогой.