Джон Дири - Любовь и другие виды спорта

Она была красива. Я увидел, как она улыбнулась, и ощутил, как внутри просыпается знакомый зверь — я хотел ее. Хотел почувствовать ее тело. Тепло ее кожи. Ее вкус, ее запах. И тут же понял, что не нужны мне ни новые отношения, ни тем более какая-то философия о мужчинах и женщинах. Мне нужен секс. Только секс. Алекс абсолютно прав. Мне срочно требуется секс, старый добрый секс, жаркий и потный. Самое лучшее лекарство.

Я смотрел на барменшу и представлял ее в постели. Ее загорелое тело на моих простынях. Слегка покусывая, я целую ее шею, плечи, медленно перемещаюсь ниже. Потом переворачиваю ее на спину и с нежностью разглядываю ноги, которые разведены и чуть согнуты в коленях, мягкий и ровный живот, упругую нежную грудь.

Сексом мы занимаемся сначала медленно и нежно, затем похотливо и безудержно. Вместе и по очереди, она во мне и я в ней. Как там писал старина Керуак [14] Джек Керуак (1922–1969) — американский писатель, один из родоначальников бит-культуры. ? Самое сладкое, самое чистое и приятное удовольствие, доступное людям на этой земле.

— Джек?

— М-м?..

— Ты здесь?

Тед быстренько вычислил направление моего взгляда.

— Забудь, — отрезал он.

— Она симпатичная.

— Она супер, но такие не дают.

— Наверняка с юга. Из Техаса или Джорджии.

Тед снова посмотрел на девушку.

— С чего ты взял?

— А кто еще станет работать в баре, где разливают «Пабст» и крутят «кантри»?

— Да она запросто могла приехать из какого-нибудь Скарсдейла [15] Скарсдейл (Scarsdale) — маленький городишко в штате Нью-Йорк. , — возразил Тед.

— Это вряд ли. Пожалуй, я ее спрошу.

— Сбрось обороты, Джек. Представь, сколько раз за вечер к ней подъезжают такие удальцы, как ты. Ты для нее лишь очередной бездомный член, ищущий ночлега.

— По крайней мере, я не лицемерю.

— Да она тебя на куски порвет, Джек.

— Скоро вернусь, — пообещал я, выныривая из-за стола.

Тед застонал и спрятал лицо в ладонях.

— Что будете пить? — спросила барменша, когда я подвалил к стойке.

— Два «Пабста».

Она кивнула и, продолжая разливать пиво, одной рукой подцепила две банки из наполненного льдом контейнера.

— Четыре доллара, — бросила она, поставив банки передо мной.

Вблизи она оказалась еще круче. Я положил деньги на стойку.

— Ты случайно не с юга?

Она искоса глянула на меня:

— С чего ты взял?

— Просто похоже.

— Я из Лос-Анджелеса, — сухо ответила она, наполняя очередную кружку.

— Из Лос-Анджелеса? Это же Южная Калифорния. И как тебя зовут, Мисс Южная Калифорния?

— Отвали на хрен. — Подцепив две тяжеленные кружки маленькими пальцами, она понесла их в другой конец бара.

— Как успехи? — спросил Тед, когда я вернулся к нашему столику.

— Никак. Она из Лос-Анджелеса.

— Да ну?

— И она послала меня на хрен.

Тед откинул голову и захохотал.

— Я тебя предупреждал, — прохрипел он сквозь смех.

Я снова встал.

— Куда тебя опять несет?

Барменша цедила пиво в очередную кружку. Завидев меня, она опустила глаза и мотнула головой. Весь ее вид говорил: даже не пытайся. Ладно, попробую сменить тактику. Прибегну к методу чистосердечного признания. Разумеется, с честностью он не имеет ничего общего, но что с того. Главное в любом спорте — результат, а любовь — лишь один из видов спорта. Так вот, признаюсь как на духу, что без ума от нее, что ее красота сразила меня наповал, что если не познакомлюсь с ней, то почти наверняка умру. Наглость на грани фола, но в том ее сила. По опыту знаю, что столь прямолинейный подход, как правило, самый верный. Только совсем уж каменная женщина способна оттолкнуть мужчину после такого выплеска с его стороны.

Я оперся о барную стойку.

— Опять ты. — Даже головы не повернула.

Я кивнул.

— Какое из трех слов «отвали на хрен» ты не понял?

— Послушай, — начал я, потупив взгляд и притворяясь смущенным, — я не хотел тебя обидеть, просто думал познакомиться. Ты такая милая. Вот и все. Извини, если чем обидел.

И я улыбнулся. Это была особенная улыбка. Едва заметная, притаившаяся в уголках губ, полная искреннего раскаяния и одновременно призывная. Я улыбался так сотни и сотни раз, и в большинстве случаев срабатывало. Выдержав паузу, я развернулся и, сутулясь, уныло поплелся назад.

— Эй, стой! — раздался за спиной резкий окрик.

Я обернулся — барменша стояла лицом ко мне. Она поманила меня пальцем. Я сделал несколько шагов к стойке, изо всех сил стараясь сохранять безразличный вид.

— Просто любопытно, часто ли клюют на эту хрень?

Я пожал плечами:

— Почти всегда.

— Что, серьезно? — Она разглядывала меня, вытирая руки о полотенце, заткнутое за пояс джинсов. — Как тебя зовут?

— Джек, — представился я, протягивая руку через стойку бара.

Но она продолжала вытирать руки, моя ладонь повисла в воздухе.

— Ну, давай же. Знаешь, как неудобно так стоять…

Она неохотно пожала мне руку:

— Элисон.

— Рад познакомиться, Элисон.

— Извини, что нахамила. Девушкам тут приходится быть начеку.

— Поужинай со мной, и, может быть, я тебя прощу.

Она усмехнулась:

— Вообще-то мне плевать, простишь ты меня или нет.

— Может, я позвоню тебе как-нибудь?

Она саркастически глянула на меня, подхватила кружки с пивом и понесла в зал.

Я подождал, пока она обслужит компанию волосатых бугаев, затянутых в кожу.

— Ты все еще здесь?

— Давай поужинаем как-нибудь.

— Издеваешься?

— Нет. Просто хочу тебя угостить. Или тебе кажется, что я не заслуживаю доверия? Может, я должен весить килограмм сто пятьдесят, одеваться в кожу, расписать все руки татуировками и не мыться пару недель, чтоб тебе понравиться?

Она засмеялась:

— Ты поосторожней, умник.

— Ну же, Элисон. Ты же работаешь в «Койоте», неужели я здесь самый страшный?

— А что, здесь классно.

— Мне тоже нравится. Уже много лет сюда хожу.

— То-то я тебя здесь раньше не видела.

— Да я почти жил здесь, пока учился в университете. Правда, это было десять лет назад.

Она скользнула по мне взглядом и как-то утомленно улыбнулась. Достав из кармана карандаш, накорябала номер на салфетке и швырнула ее в лужицу на стойке.

— Не заставляй меня ждать.

Я сунул влажную салфетку в карман и снова протянул руку:

— Даже не надейся.

Оставив мою руку болтаться в воздухе, Элисон из Лос-Анджелеса повернулась и ушла.

Тед встретил меня восторженным возгласом:

— Должен признать, Джек, это был высший пилотаж! Заслуживает упоминания в новостях.

— Пустяки.

— Разжился телефоном?

Я кивнул.

— Позвонишь?

— Может быть.

Мы допили пиво и решили, что пора закругляться. Сигаретный дым добил нас окончательно. Когда мы вышли на улицу, я обернулся и посмотрел на неоновую вывеску над входом.