Маша Королева - Мечта мужчины, или 129 килограммов нежности

Люся не умела вести тонкую игру, хитростью заманивать понравившегося мужчину в тщательно замаскированный капкан. Нет, она не постеснялась подойти к Валерке и, улыбнувшись, просто спросить: «Хочешь быть со мной?» И он улыбнулся в ответ и ответил своим баском: «Хочу». Потом взял ее за руку, и они отправились на чердак недостроенного дома — целоваться. Люся была счастлива, как никогда. Целую неделю они были вместе, Валера встречал ее после школьных занятий, они покупали в ларьке пиво «Балтика № 9», выпивали одну бутылку на двоих, а потом шли на тот самый чердак. Его губы были горьковатыми, потому что Валера злоупотреблял пивком, и одновременно сладкими, потому что Люся была в него влюблена.

И вот однажды он не пришел, как обычно, к школьному крыльцу. Люся напрасно прождала его полтора часа, не обращая внимания на насмешки окружающих. Не появился Валера и на следующий день. А еще через день до нее дошла ужасная сплетня — теперь он водит на чердак Сашу Старостину…

Классическая история. Две девушки воюют за внимание пресыщенного мужика. Одна побеждает, вторая какое-то время сопротивляется, а потом понуро бредет в ванную комнату с опасной бритвой в руке.

Люся не считала, что она покорно плывет по течению. Разве она не пыталась переиграть все в свою пользу? Разве она не потребовала от Валерки объяснений? И что услышала в ответ? Вспоминать противно. «Между нами ничего особенного не было. Мы не пара. Заруби это на своем носу!» Так и сказал, слово в слово, — вот унижение! Люся чуть не разрыдалась прямо при нем. Но в последний момент сумела взять себя в руки. Сплюнула ему под ноги и презрительно протянула: «Не больно-то и надо».

А потом, гремя мелочью в кармане, пошла бритву покупать.

Мне нравилось на него смотреть. Просто смотреть. Мысленно разбирать его внешность на крошечные детали и стараться запомнить каждую. Это была своеобразная игра. Потом, оставшись в одиночестве, я устраивала самой себе экзамен. Надо было представить себе мочки его ушей, его затылок, его щиколотку, его живот. Многие ли женщины смогут ответить на вопрос: сколько родинок на лице их любовника. Я точно знаю сколько. Тем более что их не так уж и много — восемь всего.

— Почему ты так на меня смотришь? — спрашивал Юра.

— Запоминаю, — честно отвечала я. Я вообще решила никогда ему не врать. Юра — не тот человек, с кем надо играть в коварные и смешные игры. В моей прошлой жизни, когда меня еще звали не Анной, я столько мужикам наврала — на сто лет вперед, наверное.

— Запоминаешь? Что, решила уйти? Вернуться к мужу?

— Что ты, как же я… Ни за что!

Это его пугало больше всего. Он боялся, что в один прекрасный день я соберу вещички и отчалю обратно в Москву, не оставив ни адреса, ни телефона. Он постоянно расспрашивал меня о моем муже. О том, какой он, как выглядит, где работает и не хочу ли я ему позвонить, чтобы потребовать обратно украденный паспорт. Я отвечала лаконично, боялась завраться. Мне не нравилось об этом говорить. В такие моменты мое иллюзорное счастье рассеивалось, как летний туман. Я вспоминала вдруг мужчину с ножом в спине и свое бегство из Москвы, я вспоминала, что на самом деле я не имею ничего общего с той женщиной, в которую Юрий так трепетно влюблен. Он любит скромную учительницу по имени Анна, черноволосую, с разными глазами. Один глаз голубой, другой — карий. «В средние века тебя с глазами твоими точно сожгли бы на костре», — часто говорит он. «А тебе нравятся демонические женщины?» — поддразниваю его я. «Еще как!» — смеется Юра в ответ.

Он влюблен вовсе не в меня, а в образ, придуманный мной из соображений безопасности. Ясно, что долго это продолжаться не будет. Я не смогу всю оставшуюся жизнь находиться в этой шкуре. Иногда черт внутри меня подначивал: а почему бы, собственно, и нет, если это удобно? Но я знала, что этому не бывать. И когда я об этом думала, мне становилось грустно — и то была не приятная подкрашенная серой акварелью меланхолия, а настоящая, тяжелая, черная печаль.

Тем не менее с каждым днем я заходила все дальше и дальше. Иногда на меня что-то находило, и я принималась рассказывать новые подробности из своей прошлой лжежизни. Это тоже была игра — я сочиняла сказку про учительницу Анну, а Юра мне верил.

И вот однажды я поняла, что наконец-то зашла в тупик и надо что-то делать. Об этом даже подумать было страшно, но, похоже, настал тот момент, когда я должна была, собрав остатки мужества в кулак, разрубить этот узел. Я не знала, как именно это должно было произойти. Расстаться с Юрой и продолжать учительствовать? Или решиться на радикальный поступок — собрать вещи и переехать в другой городок, где меня никто не знает и никто не ждет.

Ясно было одно — пора что-то решать. Потому что однажды Юра сказал:

— Вот что, Аннушка. Я долго думал о нас с тобой. И пришел к выводу, что пора развивать наши отношения.

— Что? — растерялась я. Я сразу уловила сигнал опасности. Сердце влажной жабой плюхнулось в желудок…

— Сколько это может продолжаться? Я так больше не могу. Я тебя люблю.

— И я. Я тоже тебя люблю.

— Дорогая моя, — он прижал мою голову к своей груди. Рост у меня немаленький. Но Юра все равно выше на полторы головы. И целый час можно рассказывать о том, как же это здорово — стоять, прислонившись к нему, почесывая кончик носа о его свитер грубой вязки. Я бы миллион лет вот так простояла, честное слово.

— Юрочка, может быть, не будем сейчас об этом?

— Нет. Будем. Аня, переезжай ко мне.

Он напряженно ждал моего ответа. А я закрыла глаза и считала секунды. Я умоляла время остановиться.

— А разве нам сейчас плохо?.. Я боюсь, что быстро тебе надоем, если мы будем жить вместе.

«Ага, ври больше, Аннушка так называемая! Скажи лучше, что боишься проговориться во сне. Боишься, что врастешь в него так сильно, что не сможешь не признаться».

— Никогда. Я это чувствую. Ты мой человек. Я сразу понял. Такое раз в жизни бывает.

— А твоя жена?

— Бывшая жена, — раздраженно уточнил он. — Юлька баба неплохая. Но это совсем не то… Анечка, выходи за меня замуж…

Ну вот и все. Приговор прозвучал. Он назвал пароль, услышав который я должна была немедленно покинуть его город и его жизнь. Я могла обманывать кого угодно, хоть саму себя. Но я не имела права обманывать человека, который смотрит на меня вот так, голос которого дрожит от концентрированной нежности.

— Юрочка, ты же знаешь, мой паспорт…

— Слушать больше ничего не хочу про твой паспорт! — нетерпеливо перебил он. — Это не проблема. Поедем в Москву и сделаем тебе новый паспорт, в конце концов. Это неделю займет.

— Здесь все гораздо сложнее…

Его лицо окаменело.

— Ты не хочешь разводиться?

— Нет! — вот дернул меня черт наврать про мужа. Не могла придумать что-нибудь другое… Хотя откуда мне было знать, что так все получится. — То есть хочу! Конечно, хочу. Но здесь все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить…