Ким Уилкинз - Призрак острова 

Но я любил, Виктория, и по сравнению с этим чувством все остальное не имело значения. Я настойчиво продвигался вперед, пока не нашел ту маленькую пещеру в скале, до того маленькую, что я чуть было не пропустил ее.

Я добрался.

Вокруг меня все было устлано снегом, а я стоял и смотрел на вход, ведущий в царство мертвых.

Я зашел внутрь. На пыльной земле лежали кости и три треснувших черепа. Остановившись, я прислушался. Ничего, кроме падающих и ударяющихся капель растаявшего снега снаружи. Пещера сужалась, и в ее глубине становилось все темнее. Но я несколько месяцев шел сквозь дождь и снег, и первым делом мне необходимо было согреться и обсохнуть. Здесь не было дров, чтобы развести костер, поэтому я снял одежду и развесил ее на скалистых стенах. Рядом с одним из черепов я нашел оборванный кусок старой туники и, постелив ее на землю, свернулся калачиком и заснул.

Я не знаю, сколько проспал. Когда проснулся, то сел и прислушался. Из глубины пещеры доносились звуки какой-то возни. Я посмотрел на кости, разбросанные вокруг меня, другими глазами. Люди пытались пройти мимо верного стражника Хель Гарма, злого пса, охранявшего вход в пещеру. Я был безоружен, слаб и голоден. Какой у меня был шанс?

Придав голосу храбрости, я крикнул:

— Кто там?

Грубый рык грохотом прокатился по пещере. Я встал на ноги, с ужасом осознавая свою уязвимость; только материя туники отделяла меня от зубов этого животного.

Я подумал, что было бы неплохо надеть еще одежду, имеющуюся у меня, но я боялся повернуться спиной к темному тоннелю даже на миг. Оттуда продолжал доноситься шум. Огромная фигура промелькнула в темноте, блеснув бешеными глазами, и я не успел опомниться, как уже сам приготовился к борьбе с Гармом. На меня неслись сверкающие глаза, щелкающие зубы. Встретившись со мной взглядом, он рьяно пустился вперед. К слову сказать, он вовсе не был свирепым псом. Как я мог разглядеть, это была старая, старая собака с больным взглядом и седой мордой. Я сделал шаг назад, когда он приблизился. Огромная псина легла, положив голову на лапы, и посмотрела на меня печальными глазами.

— Гарм? — сказал я.

Он тяжело стукнул хвостом по грязной земле. Я присел и потрепал его за уши. От удовольствия он прикрыл глаза.

— Разве ты не свирепый пес? — спросил я.

Откуда-то изнутри пса послышалось рычание, и я резко отдернул руку, но он все еще продолжал лежать, не делая попыток схватить меня зубами.

— Можно я пройду, чтобы встретиться с Хель? — спросил я. — Ты разрешишь мне войти внутрь?

Хвост снова стукнулся о землю. Я положил руку ему на шею, а он стал рыться носом около моего кармана.

— Извини, старина, у меня нет для тебя никакой еды. Ты голодный? Тебе здесь должно хватать еды.

Он поднял голову и стал обнюхивать мою одежду. Странно, Гарм съедал всех, приходивших сюда до меня, так почему же он до сих пор не притронулся ко мне?

— Я не понимаю, — произнес я, — но я должен пройти.

Он поджал ноги и лег, закрыв глаза, потом задремал и начал сопеть, а я вышел наружу, наполнил бутылку для воды талым снегом и вернулся обратно в пещеру, направившись в тоннель.

Отойдя на полкилометра, я оказался в полной темноте, так как свет, сочившийся снаружи, сюда не доходил. Впервые за долгие месяцы я был рад тому, что во мне течет кровь Асиров, потому что мы имеем способность видеть даже в полнейшей темноте. Тоннель стал постепенно сужаться, так что мне пришлось сначала наклонить голову, затем идти с согнутой спиной, потом встать на четвереньки и продолжать двигаться таким образом, а потом и вовсе передвигаться ползком на животе. Скалистые стены царапали мне спину и плечи, а в некоторых местах мне приходилось поворачивать голову набок, чтобы пробираться через совсем узкие отверстия. Так я полз долго, а затем услышал шум бушующей реки. Это Слид. По тоннелю потянуло сквозняком. Значит, я находился совсем недалеко от открытого пространства.

Пробравшись ползком еще немного вперед, я уже снова мог идти на ногах, так как тоннель начал расширяться.

Дальше передо мной открывался резкий обрыв, и я с осторожностью посмотрел вниз.

Перед моим взором предстала огромная пещера, уходившая вниз на сотни шагов. Через нее бежала бурная река шириной не менее чем в полкилометра, и вода в ней была светло-зеленого оттенка. Река терялась в дымке в обоих направлениях, но на востоке мне удалось разглядеть очертания моста. Как раз подо мной находился узкий выступ, не больше пятнадцати сантиметров в ширину. Он упирался в дно пещеры. Я стал спускаться вниз.

Берега реки, неистово бушующей ледяной водой, были покрыты бледно-зеленой травой и усыпаны костями, копьями, шлемами, черепами, горшками и серебряными украшениями. Я стоял несколько минут, изумленно озираясь по сторонам, и в какой-то момент мне показалось, что в воде мелькнули чьи-то спутавшиеся волосы и останки человеческого тела. Очередной поток воды, ударившись о камень, с брызгами разлетелся в разные стороны, и я увидел самого человека, которого несло течением к берегу. Я отпрыгнул в сторону, а его выбросило волной на то место, где я стоял, но тут же следующий поток подхватил и потащил его дальше. Я едва успел разглядеть его распухшее лицо и синюшные губы. Он утонул в реке, как и все остальные, пытавшиеся преодолеть водную стихию вплавь.

Держась на безопасном расстоянии от берега, я устремился к мосту. Время от времени на меня налетал резкий ветер, и я ложился на землю, дожидаясь, когда утихнет очередной порыв. Два раза за время этого пути вдоль реки невидимая рука пыталась затащить меня в воду, но я продолжал идти, не забывая ни на мгновение о своей цели.

Я шел три часа вдоль реки, потом по высокому тоннелю и наконец понял, что приближаюсь к жилищу Хель. Зажженные факелы висели на скобах, и здесь было значительно теплее. Тоннель резко поворачивал на восток, и я, зайдя за угол, предстал перед воротами. Они были около тридцати метров высотой и построены из костей и черепов, которые уже пожелтели от давности. На потрескавшейся тарелке, закрепленной между костей и черепов, виднелась надпись: «Вход к умершим». Это был конец тоннеля; больше не видно ни других проходов, ни извилистых тропинок, которые можно было исследовать. Я приблизился к воротам и попытался их открыть. Они не поддались. Я стал стучать и кричать. Никто не вышел. Долго пробовал я открыть ворота. Я дошел до своей цели, но казалось, все мои усилия ничего не стоили. Неужели мое путешествие было бессмысленным? Неужели я не получу вознаграждения за свои мучения?

Я ударил ногой по воротам и дал волю слезам, скопившимся у меня в горле. Каким же неосторожным я был, что посмел потерять тебя. Какой же пустой казалась вечность. Лучше бы я утонул в реке или отдался на растерзание Гарму. Я был так изнурен, что рухнул на месте и провалился в глубокий сон.