Ким Уилкинз - Призрак острова 

— Нет. Я дам тебе теплую одежду, новые ботинки и еды в дорогу, но пока ты не получишь свою возлюбленную.

— Как я узнаю, когда она возродится?

— Если твоя любовь была настоящей, тогда ваши души встретятся и соприкоснутся. Они всегда будут вместе, невзирая на расстояние и века. Когда придет время, ты узнаешь. — Она подняла палец в знак предостережения. — Она не вспомнит тебя. Ты должен завоевать ее снова, перед тем как обо всем напомнишь ей. Это также будет проверка ее любви. Если она не ответит тебе взаимностью, тогда, возможно, ты переоценил глубину ее чувств.

— Я не смогу вынести все эти годы без нее! — зарыдал я от отчаяния. — Пожалуйста, Хель.

— Радуйся, что я пошла тебе навстречу. Это намного больше, чем получают многие, приходя в это место, — сказала она. Затем ее голос сделался мягче и добрее. — Останься здесь на ночь или на две, восстанови силы, соберись с мыслями. Она вернется снова; а до этого момента твое сердце должно страдать.

Вот почти и все, что я хотел тебе рассказать, Виктория. Вернувшись из Нифльхейма, я получил совет от матери уехать из семьи и жить отдельно. И я был верен тебе тысячу лет. Наша история, моя история, заканчивается здесь. Ты просила меня рассказать о себе много раз: что ты будешь делать теперь, Виктория? Как ты сейчас поступишь со мной, зная правду? Все зависит от твоего ответа.

Тишина, сменившая голос Видара, обрушилась на меня и встала тяжелой стеной между нами. Я открыла глаза. Лес потемнел и наполнился мрачными тенями. Видар ждал. Он ждал уже тысячу лет.

Казалось, у меня пропала способность разговаривать. Бесформенные, сбивчивые мысли носились у меня в голове. Во время рассказа Видара я осознавала каждое слово, которое подтверждалось моей памятью, но в то же время эти воспоминания не принадлежали мне. Глядя на него сейчас, в его темные печальные глаза, я понимала, что он был сверхъестественным существом, абсолютно чуждым мне, но я никогда в жизни не чувствовала ни к кому такой близости. Выслушав его историю, я ощутила прилив адреналина в крови. Казалось, что все в мире, прочно занимавшее до этого свое место, перевернулось с ног на голову. Здесь я была королевой скептиков, свергнутой с престола своей собственной историей. Ирония судьбы?

Видар все еще ждал.

Я выпрямилась, и он сделал такое же движение, чтобы сидеть рядом со мной, наши руки соприкоснулись.

— Я не знаю, кто я, — произнесла я. — Или, по крайней мере, я не знаю, кто та, которую ты любишь.

— Я люблю тебя.

— Халу? Или Викторию?

— Ты — та же самая.

— Нет. Я — Виктория. — Когда я произнесла эти слова, мне показалось, что мой голос пронесся эхом где-то надо мной, и у меня перехватило дыхание.

— Это всего лишь имя. У тебя та же душа…

— Но я даже не верю в существование душ. Или я не верила…

— Ты веришь мне, правда?

— Всем сердцем.

— Мне нужно серьезно поговорить с тобой, — сказал он, сдвинув брови. — Если мой отец узнает обо всем, он убьет тебя. Ты должна уехать с острова так далеко, как только это возможно, настолько, чтобы он не стал преследовать тебя.

— И ты поедешь со мной?

Он покачал головой:

— Я не могу.

Казалось, что земля задрожала.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Потому что за мной он точно устроит погоню. Он отыщет меня на краю света. Виктория, я приехал сюда, чтобы спасти тебя, но не для того, чтобы быть с тобой. Мы не можем быть вместе.

— Нет, — сказала я, когда мой мозг справился с водопадом нахлынувших чувств. — Мы должны быть вместе. Мы ждали целую вечность. — Сейчас я чувствовала те годы, которые проходили, сменяя век за веком, как будто слои толстой замерзшей почвы тяжелым грузом сдавливали мою грудь. Я силой заставляла себя дышать.

— Мой отец…

— Видар, — остановила я его, прижав пальцы к его губам. — Скажешь об этом завтра. Будь со мной сегодня ночью.

Он опустил ресницы, и я чувствовала его дрожащее дыхание.

— Видар?

Он открыл глаза и посмотрел на меня так, что теплая дрожь охватила все мое тело. Он повернулся и прижал меня к себе, и я услышала стук его сердца и ощутила жар желания, исходивший от его кожи. Крепко обняв меня, он откинул волосы с моего лица и на какой-то момент мы застыли, глядя друг другу в глаза. Казалось, солнце успело взойти и снова сесть. Я чувствовала что-то вечное и только сейчас понимала, что все происходившее до этого было только тенью настоящей любви. Океан, в который я окунулась сейчас, был настолько глубоким и затягивающим, а дно было так далеко, что я ужаснулась. Потерять его сейчас? Вернуться к своей обыденной жизни, в свой пустой мир? Я скорее бы умерла.

Я дотронулась до его лица. Он издал глубокий звук — наполовину вдох, наполовину стон. Потом потянул меня к себе и впился в меня поцелуем. Щетина на его лице кололась, а губы были жаркие и целовали меня с откровенной страстью. Он сжал мое тело так, будто хотел разломить его на кусочки, растворившись во мне. Когда я громко вздохнула от боли, он немного ослабил свои объятия. Быстрыми поцелуями он покрывал мои щеки и уши, спускаясь вниз по шее. Я стала быстро стаскивать с нас одежду, и он присоединился ко мне, и закончили мы уже лежа на земле, когда опустились на шкуру животного, на которой он спал. Горячая кровь, страстные поцелуи и жар его кожи под моими пальцами. Он накрыл меня своим телом. Я посмотрела на темные ветки над нами и на бегущие облака. Видар согрел меня своим теплом, и я начала дрожать где-то в глубине тела.

Наши тела слились, и напряжение было так велико, что казалось, мы оба взорвемся.

Мы одновременно вскрикнули, и темный лес не ответил нам. Издалека тучи и звезды смотрели на нас, и горячая кожа Видара блестела в слабом свете. Казалось, этот момент никогда не должен кончаться. Я всхлипнула и вцепилась в него, а он, обнимая меня, потянулся за одеялом, чтобы укрыть нас. Он нежно целовал меня в плечо.

— Я люблю тебя, — сказала я, но слов было недостаточно, чтобы выразить свои чувства. Слишком избитой, банальной казалась сейчас эта фраза. То, что я испытывала, было во много раз сильнее, чем набор букв.

— И я люблю тебя, — сказал Видар. — Это навсегда.

— Останься со мной.

— Я не могу.

— Я не боюсь умереть, — сказала я, и в тот момент я действительно так чувствовала.

— Я боюсь, что ты умрешь.

— Для нас намного страшнее быть вдали друг от друга.

Он нагнул голову и прижался губами к моей шее.

— Это невозможно, — вздохнул он, и его дыхание обожгло мою кожу. — Все это невозможно, Виктория. — Он поднял голову. — Если я потеряю тебя, то для чего мне жить здесь, надеясь на счастье…

— Без тебя нет надежды на счастье, — сказала я, садясь и поворачиваясь к нему. — Теперь я знаю, что не могу вернуться и стать прежней, какой была до этого дня. — Я осознала, что кричу, и мой голос прозвучал надрывно и отчаянно. Покачав головой, я засмеялась. — Посмотри, что ты сделал со мной. Ты превратил меня в сумасшедшую.